Страх. Трамп в Белом доме - Боб Вудворд

К счастью, мы это пережили. Но я боюсь, что такие приступы возобновятся, особенно из-за расследования, когда оно достигнет какой-то критической стадии. Я не знаю, что может послужить катализатором».

Это может исходить даже от сената или палаты представителей, которые ведут собственные расследования по России. «Это может быть что угодно. Но мы должны быть начеку. Если мы не научимся лучше управлять ситуацией, давать президенту время и возможность переварить новости от Мюллера и привести мысли в порядок, эта кома распространится на весь Белый дом». Трампу нужно время, чтобы «выпустить пар и эмоционально стабилизироваться».

Портер попросил Келли подумать на эту тему, «чтобы подготовиться, чтобы продолжать функционировать и чтобы не допустить ступора всего Западного крыла на протяжении нескольких дней, если не недель, как уже случалось в прошлом».

Келли кивнул: «Да, это чувствовалось даже со стороны. Могу представить, насколько плохо все было на самом деле».

«Последний раз мы едва устояли, — сказал Портер. — Но теперь все может быть еще хуже, чем раньше. Поэтому нам нужно разработать план, как удержать ситуацию под контролем».

Келли согласился. «Давайте попробуем», — сказал он. Но ни у кого из них не было ни одной идеи.

Широкомасштабное расследование Мюллера, постоянно давившее на президента, было не единственным, что отвлекало его внимание. СМИ подняли настоящую истерию, обвиняя Трампа то в сговоре с русскими, то в препятствовании правосудию. Как результат, по словам Портера, «временами президент становился практически неспособным выполнять обязанности президента».

Макмастер не мог этого не заметить. Обычно Трамп слушал своего советника по национальной безопасности пусть вполуха или недолго, но теперь все стало гораздо хуже. Макмастер пожаловался Портеру: «Мне совершенно не удается привлечь его внимание».

«Не принимай на свой счет, — посоветовал Портер. — Он сегодня весь день в таком состоянии. У него все мысли только о новостях о России».

Гэри Кон сказал Портеру: «Сегодня с ним бесполезно говорить».

Хоуп Хикс тоже встревожилась. «Он слишком сильно нервничает из-за всего этого», — сказала она Портеру. Она хотела помочь президенту успокоиться, чтобы он не сказал или не сделал чего-нибудь опрометчивого, о чем впоследствии будет жалеть. Она пыталась разговаривать с Трампом на другие темы, отвлекать его внимание от телевизора и даже убедить его легче относиться к происходящему.

Трампу нужно было выступить на публичном мероприятии. Спускаясь по трапу «Борта номер один», он сказал своим помощникам: «Я думаю, что первые 10 минут я буду просто ругаться на СМИ».

Несколько раз Трамп спрашивал Портера, не хочет ли он стать юрисконсультом Белого дома. Портер отказывался.

Когда личный адвокат Трампа приходил обсудить с ним вопросы, связанные с расследованием Мюллера, Трамп иногда просил Портера присоединиться: «Роб, я хочу, чтобы ты остался. Я хочу, чтобы ты был в курсе».

«Я не ваш адвокат, — говорил Портер. — И я не являюсь адвокатом. Даже если бы я стал юрисконсультом Белого дома, то был бы юристом правительства, а не одним из ваших личных адвокатов, поэтому мое присутствие все равно нарушало бы адвокатскую тайну. Я не могу здесь находиться».

«Нет, нет, нет, — настаивал Трамп, — это не имеет значения».

Нужно было, чтобы его личный адвокат, например Джон Дауд, твердо сказал: «Роб должен уйти».

«Не знаю, как долго я еще смогу выдержать, — сказал Гэри Кон Портеру. — Это сумасшедший дом. Полный хаос. Он никогда не изменится. Готовить для президента все эти брифинги с аналитикой, организованной информацией и кучей слайдов абсолютно бессмысленно, напрасный труд. Он никогда не слушает. Он выдерживает первые 10 минут, а потом начинает говорить на другую тему. Мы можем обсуждать эту тему час, а к брифингу так и не возвратиться».

Портер попытался вместо брифингов готовить справочные досье со всей необходимой информацией, изложением разных точек зрения, анализом затрат/выгод, за и против и возможных последствий. Это не сработало.

Гэри Кон и Роберт Лайтхайзер, торговый представитель США, несколько месяцев пытались убедить Трампа санкционировать расследование против Китая на предмет возможного нарушения прав интеллектуальной собственности. Это была хорошая возможность для Трампа поиграть антиторговыми мышцами, не ставя под угрозу само торговое соглашение. Это полномочие проистекало из статьи 301 закона о торговле 1974 г., которая давала президенту право в одностороннем порядке вводить карательные меры против стран, которые используют недобросовестные методы в торговле с США.

Китайцы нарушали все правила. Они крали технологические секреты американских компаний, использовали пиратское программное обеспечение, фильмы и музыку, производили контрафактные предметы роскоши и фармацевтические препараты. Они покупали долю в американских компаниях и воровали их технологии. Или же воровали технологии у тех компаний, которые перенесли свое производство в Китай. Кон считал китайцев грязными прожженными пройдохами. По оценкам американской администрации, общая стоимость украденной у США интеллектуальной собственности превышала $600 млрд.

Статья 301 давала Лайтхайзеру год на то, чтобы определить, должно ли торговое представительство США начать официальное расследование по Китаю. Если такое расследование будет начато, Трамп получит право ввести тарифы, санкции и другие меры против Китая.

Конечно же, европейцы, японцы и канадцы присоединятся к Соединенным Штатам в широкомасштабных скоординированных усилиях по борьбе с нарушением Китаем прав интеллектуальной собственности. Это станет первым важным шагом Трампа на пути к упорядочиванию мировой торговли.

В конце концов Трамп согласился подписать меморандум и официально объявить о том, что США начинают годовое расследование по факту предполагаемого нарушения Китаем прав на американскую интеллектуальную собственность. Была проделана огромная работа, чтобы наконец-то дать президенту возможность предпринять атаку на торговом фронте.

Но на августовской встрече в резиденции со своими командами по экономике и торговле Трамп пошел на попятную. Он только что разговаривал с председателем Си. И больше не хочет атаковать Китай. «Нам понадобится его помощь по Северной Корее, — заявил он. — Одного голосования в Совбезе ООН мало. Нам нужна его помощь на постоянной основе. Я хочу убрать из своей речи все упоминания о Китае». Он не хотел ставить под угрозу дружеские отношения с председателем Си.

Портер сказал, что в коротком двухстраничном меморандуме Китай — и только Китай — упоминается пять раз. Вся эта акция была сфокусирована исключительно на Китае, как это и обсуждалось на протяжении нескольких месяцев.

«Нет, нет, нет, — сказал Трамп. — Я не хочу, чтобы обвинение было нацелено конкретно на Китай. Давайте расширим его на весь мир».

Согласно статье 301, расследование могло быть инициировано только в отношении конкретных недобросовестных торговых практик, используемых конкретной страной.