Позволь мне солгать - Клер Макинтош

– О господи, Марк! – кричу я, хотя уже видно, что пламя погасло, а дым начинает рассеиваться.

– Все в порядке, все в порядке. – Марк старается сохранять спокойствие, но голос его куда выше, чем обычно, и он по-прежнему бьет подошвой по коврику.

Я понимаю, что вонь распространяется от жженой резины. Кто-то бросил в щель для писем горящую бумагу, которая, вероятно, погасла бы и без участия Марка. Она должна была напугать нас, а не стать причиной пожара.

Я указываю на дверь. Холодные градины пота катятся по моей спине.

Кто-то что-то написал на витражном стекле входной двери. Я вижу большие буквы, искаженные толстым стеклом.

Марк открывает дверь. Буквы написаны черным маркером.

«ВОТ ТЫ ГДЕ».

Мюррей

Выйдя из отеля и сев в свой «вольво», они направились к автостраде. Мюррей всю дорогу говорил по телефону, и, когда стало ясно, что в ближайшее время он не сможет вести машину, Маккензи передал руль Саре. На трассе уже сгустились сумерки.

– У меня нет страховки.

– Ты включена в мою. – Маккензи мысленно скрестил пальцы, надеясь, что так и есть.

– Я уж и не припомню, когда в последний раз садилась за руль.

– Да тут как с велосипедом – потом всю жизнь не разучишься.

Когда они свернули на магистраль М-42, Мюррей зажмурился. Сара, не обращая внимания на какофонию гудков, выехала прямо перед десятитонным грузовиком и перестроилась в центральный ряд, сохраняя скорость в семьдесят миль в час. Водители сзади замигали фарами, давая понять, чтобы она ускорилась, но женщина лишь отчаянно вцепилась в руль – аж костяшки пальцев побелели.

Мюррей не смог связаться ни с кем в Истборнском департаменте архитектуры и строительства, и у него не было полномочий вызвать кого-либо из сотрудников на работу. А прежде чем он обратится к человеку с такими полномочиями, следовало разобраться с фактами. Он разгладил документы, которые нашел в мусорной урне на съемной квартире. Это была копия материалов о перепланировке участка и дома Роберта Дрейка, смятая и покрытая пятнами грязи, но текст разобрать было можно.

За тридцатилетнюю карьеру предчувствия Маккензи не раз позволяли подобрать ключик к разгадке запутаннейших дел. Может быть, последние года два он и не следил за переменами в законодательстве и полицейских процедурах, но инстинкт его никогда не подводил. Дрейк был как-то связан с исчезновением своих соседей, Мюррей был в этом уверен.

В протесты против перепланировки он вчитываться не стал – его интересовала не аргументация, а личности возражавших. Он просмотрел прилагавшиеся к заявлению документы. Судя по чертежам, Дрейк собирался основательно расширить дом – неудивительно, что от соседей поступило столько возражений.

На следующей странице приводился длинный список стройматериалов, предполагаемых технологий расширения и план работ. Маккензи не мог объяснить, что ищет, но он не сомневался, что Роберт Дрейк – ключ к этому делу.

Разгадка обнаружилась в предпоследнем абзаце на последней странице.

Мюррей поднял голову и даже немного удивился, вспомнив, что сидит в машине: в его воображении он работал в офисе управления, среди гула разговоров десятков ведущих свои расследования коллег, беззлобно подшучивавших друг над другом и сплетничавших о подковерных играх начальства.

Но времени раздумывать о том, как изменилась его жизнь, у Маккензи не было. Оставалось только передать в управление расследование, которое он вел с тех пор, как Анна Джонсон впервые вошла в полицейский участок в Лоуэр-Мидс.

– Алло?

Судя по голосу, детектив сержант Джеймс Кеннеди сейчас находился не на службе. Ему, похоже, повезло получить пару выходных после Рождества, и сейчас он попивал пиво, мирно встречая Новый год с женой и детьми. Мюррею предстояло испортить ему праздник.

– Джеймс, это Мюррей Маккензи.

Последовала недолгая пауза, прежде чем детектив смог изобразить хоть какой-то энтузиазм по поводу этого звонка. Маккензи представил себе, как тот смотрит на жену и качает головой, словно говоря: «Ничего важного, дорогая».

– Помнишь, я говорил о самоубийствах Джонсонов, когда заходил к тебе на прошлой неделе? – Мюррей не собирался дожидаться ответа детектива на этот вопрос. – Оказалось, никаких самоубийств не было.

Маккензи чувствовал знакомый азарт, как и всегда в те моменты, когда расследование достигало критической точки. Даже в его голосе слышалась бьющая через край энергия, будто он помолодел на много лет.

– Что? – Мюррею явно удалось привлечь его внимание.

– Том и Кэролайн Джонсон не покончили с собой. Их самоубийства были инсценированы.

– Откуда ты…

Не важно, что Маккензи предстоит еще одна выволочка от Лео Гриффитса. Какая разница? Он все равно собирался уходить из полиции. Мюррей покосился на Сару – ее пальцы все еще были крепко сжаты на руле, костяшки все так же белели, и он подумал, что в их новом доме на колесах садиться за руль будет все-таки он.

– Двадцать первого декабря, в годовщину смерти Кэролайн Джонсон, дочь Тома и Кэролайн, Анна, получила анонимную открытку с намеком на то, что самоубийства ее родителей таковыми не являлись. С тех пор я расследовал случившееся. Я знаю, что должен был передать дело в управление, но хотел предоставить вам какие-то конкретные доказательства, – упреждая возражения Джеймса, продолжил он.

Ему хотелось добавить: «И я не думал, что вы отнесетесь к этому делу серьезно». Но он промолчал, как не стал упоминать и о том, что это расследование помогло ему и Саре отвлечься от собственных проблем и сосредоточиться на решении задачи, пришедшей извне.

– И теперь у тебя такие доказательства есть?

Маккензи услышал щелчок закрывающейся двери, и голоса детей Джеймса затихли.

– Звонок свидетельницы в службу спасения с сообщением о смерти Тома Джонсона был подстроен. Свидетельница звонила с телефона, купленного Джонсонами в тот день, когда Том якобы погиб.

– Погоди, я записываю.

В голосе Джеймса не слышалось колебаний или сомнений в истинности утверждений Мюррея. Он не собирался напоминать Маккензи о необходимости соблюдать субординацию и следовать заведенным полицейским процедурам.

– Никто не видел, как Кэролайн сбросилась со скалы. Показания священника, дежурившего в ту ночь на Бичи-Хед, казались надежными, поскольку тот действительно видел Кэролайн на мысе и счел, что она собирается покончить с собой.

Мюррей помнил заявление молодого священника и его ужас оттого, что он не смог спасти Кэролайн.

Когда все это закончится, Маккензи найдет беднягу и расскажет ему, что произошло на самом деле. Освободит его от угрызений совести.

– В муниципалитет Истборна поступило заявление о планировании строительных работ, – продолжил Мюррей.