Потом и кровью - Андрей Посняков

Узрев бегущих стрельцов, Михутря заподозрил неладное:

– Кажись, мой король, что-то пошло не так.

– Опознали меня, похоже, – честно призналась Маша. – Тот парень, служка… Онфим. У нас в холопях был. Сыздетства меня помнит.

* * *

Наемный убийца, последний из свободных ландскнехтов, Акинфий-Вальтер, конечно же, догадался, что король Ливонии и Речи Посполитой – подменный! Таких лже-Магнусов в посольском обозе, наверное, имелось несколько. Так, на всякий случай. Что ж, ничего в этом мире не ново – многие правители имели при себе двойников.

Здесь же, правда, другой случай. Король послал двойника (двойников) вместо себя и сам, собственною персоной, при посольстве не был. А где тогда был? Если его жену, королеву Марию, украли по приказу царя Иоанна – то есть принудили отъехать в Москву, – так, значит, и Ливонец уже давно там, в Московии, а посольство это – нарочное, для отвода глаз. Едут себе, не торопясь, под каждым кустом разбивают шатры, отдыхают. Магнус же тем временем действует. Тайно и, может быть, не без успеха. Молодец! Что и говорить – ловко придумал. Вот только как же его теперь достать? В Москву ехать? Придется, наверное… Хоть и опасно – могут узнать, не столь уж и много времени прошло со дня смерти Ивана Ивановича, царевича. Поди, следствие ведут, да. Опасно! Опасно… однако же надо. Надобно дукаты турецкие отрабатывать.

Плюнув на «королевский» обоз, Акинфий выбрался на проезжую дорогу и, погоняя лошадь, помчался до первой ямской станции, где и пристал к обозу псковских купцов, намеревавшихся как можно скорее прибыть в Москву на ярмарку.

* * *

Прячась за забором, Магнус осторожно выглянул. Стрельцы – и с ними молодой служка, отрок – остановились на небольшой площади, безуспешно пытаясь разглядеть следы в желтовато-серой дорожной пыли.

– Вроде туда поехали, – погремев портупеей-берендейкой, десятник задумчиво сдвинул шапку на затылок. – Вон колея-то!

– И вон колея, Федос, – указал пальцем другой ратник, с сивой реденькой бороденкой. – И вон там… Чай, перекресток – телег проезжало много.

– Ничего! – десятник покусал ус. – С осетрами воз не так-то легко спрятать. Так, Микола, Кряк, по усадьбам пройдитесь, поспрошайте, послушайте. Остальные – со мной, постоялые дворы осмотрим.

Распорядившись, десятник и подчиненные ему стрельцы свернули на широкую улицу и скрылись за липами и зарослями молоденьких веселых березок.

– Воз наш найдут, как пить дать, – негромко промолвил Михутря. – Приметы у них есть… По дворам пойдут, опросят. Выбираться надо, ваше величество!

– Ясно, что надо, – юная королева Мария досадливо покусала губу. – Однако как? Мыслю, сторожу они уже на всех дорогах выставили. Иоанн за меня немало злата пообещал – так что уж будут стараться не оплошать. Землю рыть станут!

– Может, в лесу, в урочище каком отсидеться? – неуверенно предположил бывший разбойник и гёз. – Помню, мы как-то под Брюгге узрели испанцев…

– Не отсидимся, – Маша упрямо сдвинула брови. – Коль уж узнали – искать будут везде! С собаками всю округу прочешут. Да и ведь по болотам, по оврагам да буреломам так вот, запросто, не пройдешь. По тропинкам придется – а там пастушки, рыбаки, охотнички… Да мужики с бабами в поле робят – сенокос. Кто-нибудь да увидит, не пройдешь незаметно.

– Что ж нам, нигде не укрыться, не спрятаться? Да не может такого быть! – азартно заспорил Михутря. – Нидерланды – на что уж земля тесная, а все ж и там…

– Тихо! – до того молчавший Магнус, перебил спорщиков и скривил губы в улыбке. – Нигде мы прятаться не будем. Прямо в царские хоромы пойдем!

– К Иоанну, царю? – королева удивленно округлила глаза.

– Пожалуй, не совсем к нему, милая. Скорей к подружке твоей, к Маше.

– К какой еще Маше… Ой! Не к Долгорукой ли, часом?

– К ней, к ней, – король погладил женушку по плечу.

– Так она ж нас…

– Смотря как подойти, милая. Смотря как явиться… Ну, что, готовы? – поцеловав Машу в щеку, Магнус обвел бодрым взглядом свою немногочисленную свиту.

– Всегда готовы, ваше величество! – браво вытянулся Михутря. – Куда скажешь – хоть в ад! И тогда самим чертям там придется тошно, клянусь мой шпагой и мощами святой Бригитты!

– Ты ж вроде православный, герр майор? – король негромко расхохотался. – Чего ж тогда католическими святыми клянешься?

– Так, ваше величество, что первым на ум пришло. Вот, помню, стояли мы невдалеке от Лейдена…

– Потом расскажешь, майор. Пора в путь, – король поднял голову и осмотрелся, закрываясь ладонью от бьющего в глаза солнышка. – Где тут палаты-то царские? Это не там, за березою? Вон, золоченая маковка…

– Это, милый мой, церковь, – хмыкнул Машенька. – А дворец чуть подале… Видишь, вон, за осинами – терема?

В царские палаты вся честная компания проникла с заднего двора, особенно ни перед кем не светясь. Нет, через частокол не лезли, не перепрыгивали – несолидно как-то для королевских особ. Просто раздербанили невдалеке, на лугу, стог, да так вот, с сеном-то, через хозяйственные ворота и прошли – никто и не остановил и не спросил ничего. Да и некому было, на заднедворье царских палат каждый занимался делом. Кто кормил уток, кто-то – отдельно – гусей, иные же – всю прочую птицу. Артель плотников – с полдюжины человек – деловито обшивала тесом крышу какой-то постройки, с дворцовой кухни доносился аромат свежевыпеченных пирогов.

– Калачи пекут, – шумно втянув ноздрями воздух, Михутря сглотнул слюну. – Вот бы сейчас калачика-то. Я б не отказался!

– Не калачи это – рыбники, – возразила Маша. – Чуешь, рыбой жареной пахнет?

Герр майор со вздохом кивнул:

– Пусть рыбник. Я б посейчас и рыбников бы покушал! Помню, зашло как-то в Антверпен одно рыбацкое судно…

– Тихо вы! – внимательно осматриваясь, цыкнул король. – Калачи у них, рыбники… Думайте лучше, как в хоромы пробраться!

Обширный царский дворец состоял примерно из дюжины соединенных между собою срубов. Горницы на высоких подклетях, просторные летние светлицы, сени, терема с затейливо изогнутыми крышами. Всюду узорочье, резьба, окна в хоромах не слюдяные – стеклянные.

– Н-да-а… и где же мы тут княжну-то найдем? – скривил губы Михутря. – Тут подумать надо.

– Не, думать тут нечего, – королева Мария неожиданно рассмеялась в голос, так что даже птичницы оглянулись, пусть ненадолго, от работы не отрываясь. – Во-он ту светелку видите? С распахнутым окном, с занавесками желтыми шелковыми. Маша Долгорукая, сколь помню, всегда желтый цвет жаловала… Там она! Еще спит, поди, после заутрени.

– Там, верно, и стражи полно.

– Не думаю, – Маша отрицательно покачала головой. – Чтоб княжна Долгорукая да еще каких-то там стражей у себя в сенях терпела? Чай, не узница – княжна, будущая царица! Небось, Иоанну то же самое молвила.