Отвернись. В плену у зверя - Кира Райт

Видимо, всё же придётся сказать.

Чуть отодвигаюсь от него, собираясь с духом. Это сложно. Но больше меня пугает то, что могу обидеть Видя эту чистую искренность, нежность, тяжело отталкивать, даже для блага собственной психики…

– Не надо, Эрдан, – почти прошептала, как будто это может сгладить его ощущения.

– Что не надо? – остановился он.

– Не заставляй меня.

– О чём ты говоришь? Разве я стал бы?

Оборотень выглядел озадаченным.

– Не воздействуй на меня меткой, я снова чувствую тепло от неё и… возбуждение…

– Мия… – выдохнул он как-то растерянно. – Это не я. Это твои чувства. Я не поступил бы так с тобой.

И ведь правда, этот он не поступил бы… Наверное… Ну как я могу быть так запросто уверена, если он вечно становится кем-то другим? Пусть мы и чувствуем друг друга.

– Мои? – прислушалась к себе. Может он и прав. – Но всё же у меня ощущение, что выбора не осталось. Что если я твоя пара, то по умолчанию должна быть с тобой.

– Ты этого не хочешь? Мне казалось прежде… Ты же просила остаться, не уходить и не рвать связь…

– Да, просила.

– Жалеешь?

– Что ты, конечно нет. Я попробую объяснить, а ты постарайся понять.

Он отодвинулся, освобождая меня из своих теплых объятий, и стало холодно. И снаружи, и внутри. Поэтому вопреки своим же словам я привстала и придвинулась ближе, усаживаясь под его руку, которая вновь с готовностью оплела мою талию.

– Я вижу в тебе не просто тех двоих, которых знала, но и кого-то третьего, незнакомого. Ощущение, что меня касается в некотором смысле чужой человек, хотя я тоже ощущаю притяжение к тебе. Но мне это кажется какой-то магией, которая заставляет меня испытывать эти чувства. Словно нет выбора, словно всё за меня решили, хотя я тебя не знаю такого…

– Не очень понимаю, ведь эта связь была и прежде, хоть и не такой очевидной и сильной… Сейчас она доставляет тебе дискомфорт? Возможно, как человек ты чувствуешь иначе…

– Нет-нет, ты прав, всё так же, просто сильнее. Но меня пугает, что я этого не понимаю, а ты говоришь, как отлично, что теперь мы будем вместе всегда…

– А ты не хочешь быть со мной вместе всегда?

– Хочу…

– Мия, – он чуть улыбнулся, прижимая меня к себе. – Ну что с тобой такое? Ты боишься, что я снова стану неуправляемым чудовищем? – я покачала головой. – Этого не будет. Я больше не обижу тебя и прекрасно себя контролирую. А вместе мы справимся со всем. Если переживаешь, что плохо знаешь меня, я могу понять и готов рассказать тебе всё, что захочешь. Что угодно.

– Тогда расскажи. Сейчас. И с начала. Потому что ты на меня собирал информацию, я видела в папке, а о себе никогда не говорил.

– Ну прости, – он чмокнул меня в щёку, вновь напоминая, что это кто-то другой. – С начала… Что ж… Я был обычным оборотнем, сразу научился контролировать зверя, без проблем ходил в школу, потом в колледж. Мы спокойно живём среди людей, наша вторая сущность в этом нисколько не мешает. Вот и я жил, как все. Хотя изначально как на первого внука главы прайда возлагались большие надежды. Только тогда я считал, что следующим главой станет мой отец, а мне до этого ой как далеко, поэтому не вникал особо. А потом… – Эрдан сглотнул, а его рука на моей талии напряглась. – Потом погибла мама... несчастный случай. Отец долго горевал, стал срываться на всех, бесился. Это сейчас я его понимаю, а тогда обижался, что вместо поддержки он закрывается. Представить, что тебя может не стать, даже в страшном сне не могу. Жаль, что тогда я тоже зациклился на своей беде, не пытался помочь ему… – я прислонилась к его плечу щекой. – Потом мой дед убил его, когда он предъявил права на прайд. В сражении, как положено. Не пугайся, у нас так принято. Если глава не передаёт пост добровольно (а дед этого делать не хотел, потому что мечтал о всеобщем господстве, чокнутый псих), тогда устраивается сражение в образе ирбисов и победитель, а зачастую имеется ввиду – выживший, – становится новым вожаком. Тогда я остался один. И меня забрал Эрнард.

Я погладила его по руке, ощущая внутри себя ту боль, что он несёт все эти годы.

– Ты был маленьким?

– О нет, Мия, я уже был большим, но всё равно это очень больно.

– Я понимаю, у меня тоже почти никого нет, кроме тетушки...

– У тебя есть я, Мия.

Я улыбнулась снова.

– Наверное.

– Точно.

– Ты злился на деда?

– Из-за этого нет, поединок был честным. Хотя отца можно было оставить в живых, а деда я ненавидел раньше, как и мой отец, который тоже не был добрым и милым… Наверное, хорошо, что это место занял Эрнард, он…хотя бы адекватный. И вот на него я злился, что не отпускает из прайда.

– А почему не пускает? Ты же свободный, разве можно тебя удерживать?

– Я вхожу в прайд, не могу ослушаться. И сам понимаю, что положение крайне шаткое. Если главой не станет кто-то из правящего рода, начнётся бойня… А сейчас, когда мы в контрах с черными волками, это будет равно вымиранию всей стаи… Единственный наследник сейчас – я.

– Почему у него нет детей?

– Понимаешь… у него... в общем...с Элиссой не порядок. Он не может даже посидеть с ней вот так, как мы с тобой, не то что бы там...

– Я думала, он обижает её, она же его боится.

– Она всех боится, Мия, и его, мне так кажется, немного меньше остальных.

– Но если она в беде, то разве можно просто наблюдать? Мы должны что-то сделать.

– Ты можешь попробовать общаться с ней. Но если получится, я буду удивлён. Со мной она в лучшем случае здоровается… И это при том, что мы знакомы не первый год. Единственный, с кем она хоть как-то говорила кроме дяди – младший сын стаи серых волков. Теперь уже не с кем говорить, он тоже стал жертвой экспериментов. Хотя теперь, когда ты меня вытащила, мы подумаем, возможно ли как-то помочь остальным.

– А что с ней случилось?

– Не спрашивай, я не расскажу.

– Почему?

– Поверь, ты не хочешь этого знать. Если она когда-то расскажет тебе, что ж. Но я уверен, что этого не будет.

– Ты сказал попробовать общаться. Нам нужно оставаться прямо в этом доме?

– Нет конечно, я последние несколько лет живу отдельно, но очень часто тут бывал прежде. И если ты не против, то мы станем вместе приезжать.

– И всё же…

– Мия, больше всего на свете я боялся, пока ты была у волков, что тебя вернут такой же. Тогда я думал, что подохну сразу. Выл каждый раз, как оставался один.

– Потому что тогда мы не могли бы сидеть вот так?

– Нет, Мия, потому что каждый день смотреть на боль пары и не иметь возможности что-то исправить, это жестоко. Когда ты видишь результат своих ошибок или безразличия, но уже не можешь изменить прошлого, это мучение, а не жизнь. Я не такой сильный… Не выдержал бы, видя твою боль. И именно потому, что знаю, как ему хреново, не могу просто уйти... и благодарен, что ты останешься со мной.