Новый Рим на Босфоре - Алексей Величко

Сам юный император в это время находился в Париже, совсем маленьком тогда еще городке, но легкая тревога сменилась тревожным отчаянием, когда даже когорты телохранителей оставили своего царя. С 300 всадниками, единственно оставшимися верными ему, Грациан бежал в Лион, надеясь добраться до Италии и, вернувшись с легионами брата, поразить мятежников. Но, к сожалению, правитель Лиона предал его, а прибывший во главе конного отряда командующий кавалерией Максима Андрагафий 25 августа 383 г. убил Грациана и его лучшего военачальника франка Меробавда. Как рассказывают, до последней минуты несчастный царственный юноша искал помощи св. Амвросия Медиоланского, которого очень любил. «Амвросий, Амвросий, где ты?!» – шептал он за секунду до смерти.

Его духовный отец и наставник ответил ему взаимностью, оплакав смерть юного самодержца, не побоявшись возможных преследований со стороны Максима. В своей речи св. Амвросий прямо заявил: «Итак, Церковь оплакивает своего возлюбленного сына. По одной щеке ты получила удар, Церковь, когда потеряла Грациана. В смерти верных императоров есть некий упрек Церкви: столь безвременная смерть благочестивых правителей омрачает ее красоту. Скорблю о тебе, любимейший мой сын Грациан, ты дал нам много доказательств своего благочестия».

Увы, бедняге Грациану даже не довелось воспользоваться последним правом царей лежать в храме Святых Апостолов – убийцы отказались выдать тело императора его брату Валентиниану II. Узурпатор тщательно исследовал останки покойного Грациана, желая лично убедиться в смерти юноши, и долго оттягивал похороны, рассчитывая при случае продемонстрировать тело св. Феодосию Великому[495].

Одержав победу, узурпатор немедля направил своего посла к св. Феодосию, который уже правил на Востоке, с предложением мира – совсем юного Валентиниана II и его мать Юстину Максим, конечно, в расчет не брал. Здесь легко вспоминается то недавнее время, когда Констанций в аналогичной ситуации благородно выбрал войну, категорично пренебрегая возможностями союза с убийцами своего брата. Конечно, св. Феодосий был очень привязан к Грациану и не забывал, из чьих рук он принял императорскую диадему. Но объективно его возможности были очень ограниченны – восточные провинции буквально стонали от бесконечных грабежей готских отрядов, а римская армия была еще очень немногочисленна.

Поэтому, что называется, наступив на горло собственной песне, св. Феодосий принял предложенный Максимом союз при условии неприкосновенности Валентиниана II и его матери, а также того, что власть юного царя сохранится над Италией, Африкой и Западной Иллирией. После заключения этого мирного договора на государственных актах вновь, как и прежде, стали писать имена трех властителей.

Хотя св. Феодосий заключил мирное соглашение скрепя сердце, едва ли могут быть подозрения, будто в ту минуту он вынашивал коварные замыслы – его первой и главной целью была защита восточных рубежей Римской империи и восстановление Православия. Любое отвлечение на Запад могло стать губительным для него лично и всего Римского государства[496]. Кроме того, он представлял собой тот редкий характер, для которого раз данное слово являлось нерушимым. Нельзя сбрасывать со счетов и проявления обычной человеческой разумности и опыта Восточного царя – не исключено, что св. Феодосий, близко зная узурпатора и объективно оценивая его положение, мудро рассудил, что у Максима немного шансов сохранить свой статус в течение долгого времени. Как вскоре выяснилось, император оказался прав.

На некоторое время ситуация на Западе стабилизировалась. В руках узурпатора оказались Британия, Галлия и Испания. Все его возможные противники из числа бывшего ближнего окружения Грациана искали убежища или в Медиолане, куда власть Максима не распространялась, либо в Церкви, у св. Мартина Турского, приютившего бывшего префекта Галлии Манлия Теодора. Сам Максим решил создать из Западной империи государство с сильным военным режимом. Кроме того, он надеялся со временем отобрать владения Валентиниана II и стать единоличным властителем всех западных провинций без исключения[497].

Управление Италией сосредоточилось в руках матери царя Юстины, отличавшейся красотой и умом, но, к сожалению, исповедующей арианство, что очень ослабляло ее власть на фоне в целом православного населения западных территорий. При активном соискателе это было чревато большими опасностями. Слабость царственного семейства красноречиво показывает история столкновения Юстины со св. Амвросием, архиепископом Медиоланским.

Святитель Амвросий происходил из древнего и благочестивого христианского рода – его родственницей была св. мученица Сотерия. В Милане он служил государственным чиновником, не будучи еще даже крещенным. В это время в городе разразился мятеж: дело заключается в том, что в 355 г., после Медиоланского собора, был освобожден от кафедры и сослан местный епископ Дионисий, сторонник Никеи. На его место был назначен арианин Авксентий, но когда он скончался, горожане шумно обсуждали кандидатуры его преемника; споры легко могли перейти в городские волнения. Святитель Амвросий по долгу службы поспешил в храм, чтобы успокоить население, и тут какой-то мальчик неожиданно громогласно назвал его епископом. Толпа, как это нередко бывает, тут же подхватила эту идею, и таким образом св. Амвросий получил епископский статус. Правда, иногда утверждают, будто эта легенда лишена исторической правды, и что решение о поставлении св. Амвросия в епископы принадлежит императору Валентиниану I[498].

После смерти старших императоров св. Амвросий стал правой рукой императора Грациана в делах веры, и не без его участия в 376 г. вышел знаменитый указ против еретиков. В свою очередь Юстина никак не желала смириться с тем, что на территории, где правит ее сын, торжествует ненавистный ей Никейский Символ. Когда в 380 г. осиротела Сирмийская кафедра, оба лица – святитель и императрица – одновременно отправились туда, чтобы не выпустить инициативы из своих рук и провести ставленника своей партии. Дело дошло до того, что арианствующие знатные дамы пытались стащить кандидата св. Амвросия за одежду с кафедры. Но в целом население Сирмии не хотело следовать за обезумевшими женщинами и избрало епископом никейца.

Однако Юстина не думала сдаваться. Она уговаривала Грациана созвать Вселенский Собор, против чего активно выступал св. Амвросий, понимавший, что на Востоке ариане занимают большинство кафедр. Поэтому в качестве альтернативы св. Амвросий предложил созвать западный Поместный собор. Такой и был собран в Аквилее в 380 г., номинальным руководителем которого стал местный епископ Валериан, но фактическим вождем являлся св. Амвросий, в очередной раз проведший антиарианскую формулу и отправивший соответствующие послания в провинции Галлии[499].