Башмаки на флагах - Борис Вячеславович Конофальский

Пригласить еще и вон ту деву с красивым задом, что плывет в бассейне? Только пожелайте, добрый господин, Гюнтер все устроит.

– Женат ли ты, Гюнтер? – спросил у него кавалер.

– Как положено Создателем, господин, – отвечал тот, принося новый прибор для новой девицы.

Волков давно об этом думал. Он видел, что и Максимилиан, и Увалень слишком выросли для того, чтобы быть его денщиками. Оруженосцами еще могли, конечно, быть, но Максимилиан уже давно носил его знамя, а все еще подавал господину сапоги.

– А пойдешь ли ко мне в денщики? – спросил Волков, одной рукой беря стакан с вином, а другой поглаживая крепкий бочок и зад молодой зеленоглазой девицы.

– В денщики? Так вы, господа, военные?

– Да, – отвечал кавалер, – сословия мы воинского.

– Что ж, лакейская должность не сильно отличается от должности денщика, справиться я справлюсь, если, конечно, господин жалованье назначит достойное. А иначе чего мне искать места, если оно у меня уже есть.

– Разумно, – соглашался кавалер. – Сколько же ты пожелаешь?

– Думаю, что жизнь военная непроста, походы да войны, поэтому просить буду восемь монет города Ланна в месяц. При хлебе, крове и одежде.

– Что ж… тогда собирайся, – сказал ему Волков, – послезавтра на рассвете, как откроют ворота, выезжаем.

– Только жену успокою и готов буду. А коня мне дадите?

– Поедешь на телеге с мерином, вещей у меня много, с одним конем со всем не управишься.

– Эх, как жаль, думал, раз вы, господин, военный, так и коня мне дадите, – с показным расстройством говорил лакей. – Всю жизнь мечтал иметь коня.

Волков, Увалень и Максимилиан только смеялись в ответ.

Через день, еще когда солнце не взошло, Агнес с лампой вышла на двор провожать господина на войну. А за воротами, с котомкой на плече, ждал его новый денщик Гюнтер.

Глава 35

Первым делом по прибытии полковник и Карл Брюнхвальд поехали доложить о себе маршалу. Но фон Бок их не принял, а через адъютанта перенаправил к фон Беренштайну. Тот же не тянул с приветствиями и любезностями, держался с офицерами строго. Сказал, что рад приходу их полка и, так как был комендантом лагеря, сразу назначил вновь прибывшему полку место.

Конечно, по его холодному тону можно было догадаться, что он выделит для их полка худшее место. Так оно и вышло. Их разместили рядом с отхожим холмом, прямо возле оврага, в который весь лагерь ходил по нужде. Солдаты из других полков так и шли через расположение его части к оврагу, чтобы сделать свои дела. А еще это место было далеко от речушки – чтобы умыться или набрать воды, требовалось пройтись по всему лагерю. И дров в округе не было совсем. За водой и за дровами пришлось высылать команды.

Волков ни секунды не сомневался, что это не случайность, а злой умысел, насмешка. Вокруг, по берегу речушки, и выше, и ниже, места хватало, прямо на берегу имелись прекрасные места для лагеря, а новых полков, кроме ландскнехтов, больше не ждали, просто фон Бок и фон Беренштайн так подчеркивали свое отношение к нему. Что? Денег для командиров пожалел? Сам ты независимый и непреклонный? Курфюрсты и князья церкви у тебя в покровителях, шатер у тебя вызывающе роскошный? Так придется тебе поставить твой роскошный шатер у солдатских нужников. Наслаждайся видами, звуками да благоуханием, выскочка.

Пока Волков белел лицом от злости, осознавая насмешку командиров над ним, капитан-лейтенант его сразу принялся за дело. Брюнхвальд вызвал к себе инженера Шуберта и поставил ему задачу:

– Отсюда и до того холма выкопать ров надобно, не слишком глубокий и широкий, локтя в четыре, чтобы через расположение полка всякие бродяги к холму не ходили, а обходили нас с другой стороны. А шатер полковника поставьте подальше отсюда, вон там, на пригорке. Ставьте не на землю, а на помост, и окопайте от воды.

После капитан-лейтенант звал к себе капитана Рене.

– Друг мой, саперы сейчас копают ров, чтобы огородить нас от всяких страждущих, так вот, выставьте охранение вдоль рва, пусть будут с палками, чтобы всех, кто через ров вдруг полезет, вразумлять.

– То есть через расположение нашего полка никого не пропускать?

– Никого. Ни офицеров, ни солдат, даже маркитанток и самых красивых девок не пускать, – подвел черту Брюнхвальд. – Пусть справляют нужду с другой стороны холма, а эти места будут только наши.

Капитан-лейтенант, кажется, всегда знал, что делать.

– Готовьтесь, Карл, наш полк во всех делах будет всегда в самом тяжелом месте, – сказал кавалер своему капитан-лейтенанту.

– Удивлюсь, если выйдет иначе, – отвечал ему тот.

Они уселись в тени чахлого деревца и собирались посчитать кое-что, разобраться с бумагами, когда от генерала пришел вестовой и сообщил, что смотр полков назначен на завтра и начнется на рассвете, а также что старшие офицеры приглашены сегодня к маршалу на ужин.

– Надеюсь, у маршала на этот раз хватит вина на всех гостей, – проворчал Брюнхвальд, когда вестовой ушел.

Волков посмеялся его шутке и позвал Максимилиана, чтобы тот велел новому денщику подготовить к ужину его новое платье.

Цепь в гербах его сеньора курфюрста Ребенрее удивительно хорошо легла на синий атлас. Серебро прекрасно подходит и к синему, и к черному. Гюнтер держал пред рыцарем зеркало и говорил восхищенно:

– Прямо председатель городского магистрата, никак не меньше!

Волков покосился на дурака, но указывать, что сравнением с городским чинушей тот едва не оскорбил господина, не стал. Костюм был прекрасен, даже граф фон Мален, и тот не казался таким роскошным и изысканным, как Волков в этой одежде.

– На ужин со мной пойдешь, – коротко велел он лакею. – К столу не подходи, но будь рядом.

– Как изволите, господин, – отвечал Гюнтер.

Волков вышел из шатра и был удовлетворен тем эффектом, который его костюм произвел на подчиненных. Брюнхвальд таращился на господина с удивлением, Бертье так и вовсе рот раскрыл, Рене зачем-то поклонился ему, а Роха произнес удивленно и непонятно:

– Вон оно как, значит…

Даже капитан Пруфф выглядел озадаченным. Только галантный и изысканный ламбриец Джентиле нашелся, что сказать разумного:

– Жаль, что на ужин не приглашены дамы. Уверен, все бы они были ваши, полковник.

Увалень подвел кавалеру коня. Вороного, самого дорогого, что рыцарь взял с собой в поход. Помог сесть полковнику, придержав стремя. Ну не в изысканных же туфлях и чулках, в самом деле, идти через весь лагерь до столов, что уже были накрыты у реки.

Не только на своих офицеров вид Волкова произвел эффект. Собравшиеся командиры других полков тоже были удивлены. Но рыцарь, как только слез с коня,