Синий взгляд Смерти. Рассвет. Часть первая - Вера Камша

– Да что ж это такое! Мы с Эдуардом господам хорошо служили… Спросите… Госпожу спросите, как я с сестрицей ее маялась, а уж Эдуард… Он же их всех на лошадках катал, как маленькие были… Эрэа Габриэлу, эрэа Ирэну, эра Юстиниана… Вы эра Валентина спросите! Он нас знает!.. Предательство, скажете тоже…

– Да. – Райнштайнер с несвойственной ему яростью дернул несчастный шнур. – Предательство, приползшее из Борна. Герцог Валентин слишком молод, чтобы помнить, но улика есть, и мы ее найдем, а заодно и свидетельство колдовства, убившего графа Гирке и графиню Борн. Сейчас мы обыщем…

– Господин барон! – Раскрасневшаяся растрепанная Мелхен вбежала в кабинет, даже не постучав. – Господин генерал! Идемте со мной! Скорее!.. Это очень важно… Это важно, как дрожжи для хлеба, как масло для…

– Быстрей, Ариго!

Райнштайнер схватил остолбеневшего Жермона под руку и поволок вслед за метнувшейся прочь гоганни.

Что-то случилось со вдовой Вейзеля – умом Жермон это понимал, но ужас, которого генерал еще не испытывал, рычал про Ирэну. Утонувшую, свалившуюся с лестницы, угоревшую, застреленную бродящим по замку злодеем.

Они с Ойгеном молча бежали за Мелхен, которой Райнштайнер не дал и рта раскрыть; мелькали шпалеры и статуи, то и дело приходилось куда-то сворачивать. Когда девушка выскочила к знакомой лестнице, Ариго немного перевел дух – комнаты Ирэны были в другом крыле, значит, все-таки баронесса, но зачем ей аж два генерала?! А гоганни уже толкала тяжелую дверь… Гостиная, в которой Юлиана рассказывала гостям о муже, была пуста и чисто убрана. В вазах топорщились рыжие зимние цветы, от печи тянуло теплом, к ней уютно жались удобные кресла.

– Садись, – распорядился Райнштайнер, – будем ждать.

– Кого?! – Жермон оторопело уставился на бергера и приглаживавшую волосы Мелхен. – Где баронесса?.. Что, Леворукий побери, случилось?!

– Прости, Герман. – Райнштайнер уже уселся, вытянув длинные ноги. – Я слишком уныл, чтобы изображать тревогу. Ты – другое дело, видел бы ты свое лицо на Мельниковом лугу! Я не мог этим твоим свойством не воспользоваться.

– Ойген, какого…

– Подожди, я как раз объясняю. Мы загнали Эмилию в угол, пригрозили ей и ее мужу обыском, и тут нас неожиданно, это самое главное, вызвали к баронессе Вейзель. Ее, кстати, сейчас нет.

– А где она?

– Госпожа Ирэна по просьбе брата увела ее к себе.

– Так ты и Валентина в это втянул?!

– Если быть откровенным, а с друзьями я предпочитаю откровенность, то план предложил Придд, я всего лишь не поставил тебя в известность. Твое лицо ввело бы в заблуждение не только Эмилию, но и самого Штанцлера.

– Первородный Валентин просил меня войти по звонку и научил, что говорить, – объяснила гоганни.

– Вы не вошли… – простонал Ариго. – Вы ворвались! На вас лица не было, я Леворукий знает что вообразил…

– Я открыла дверцу печи и ждала, пока лицо мое станет горячим и красным. Я сняла ленту и растрепала волосы.

– Сударыня, все было очень к месту, – одобрил барон, и гоганни в ответ опустила глаза и улыбнулась. Злиться на них было невозможно, а то, что он вобьет в голову глупость про Ирэну, никто предвидеть не мог. Глупость на то и глупость, что умный человек ее не придумает.

– Ну и долго нам здесь сидеть? – фыркнул Ариго, по примеру Мелхен приглаживая шевелюру.

– Не думаю. Эмилия должна воспользоваться случаем и броситься либо уничтожать улики, либо к мужу, если он ее сообщник. Разумеется, за ней проследят.

– А с чего ты решил, что она виновна?

– Мы исключили Приддов из числа возможных убийц, – напомнил барон, – но убийство графа Васспарда посторонним без помощи внутри замка невозможно. Кто-то должен был выманить жертву в сад, просто прогулка в такую погоду исключалась. Я вижу две возможности: либо Юстиниана просили помочь в поисках сестры, либо он шел на свидание. Предположение, что о встрече в этот день и в этот час он условился еще в Торке, я отверг как маловероятное. В дороге с молодым человеком находился граф Гирке, который после гибели племянника должен был вспомнить малейшие подробности. Конечно, самого графа мы не можем расспросить, но то, что было объявлено о смерти на охоте, говорит само за себя. Имей Вальтер Придд хоть какой-нибудь след, он бы так быстро не сдался.

– У Спрута могли быть улики, которые вредили бы ему самому или семье.

– В первую очередь ему вредило исчезновение тела. Покойного видели не только члены семьи и слуги, но и навязавшийся Приддам гость. О том, что Юстиниан стал выходцем, знал Валентин и могла знать Габриэла. Я говорю «могла», потому что неизвестно, как происходил обряд и видела ли колдующая дама его последствия. Возможно, ее окончательное сумасшествие – следствие неудачно проведенного ритуала. Как бы то ни было, пропажа трупа лишила Приддов возможности требовать королевского расследования, а их собственные поиски зашли в тупик, и теперь мы знаем почему.

– Лично я не знаю! – отрезал ошалевший от старых интриг Жермон. – Савиньяк плюнул на прошлые мерзости, и хорошо. Живые хотят жить, да и войну еще никто не отменял.

– Взаимные подозрения членов семьи не дали герцогу Вальтеру сложить целостную картину. – Сам Ойген означенную картину, похоже, почти сложил, и это ему ужасно нравилось. – Политические соображения вынудили «спрутов» скрыть правду, но ты меня отвлек. Тайная встреча в саду не могла бы состояться, если бы глава дома вернулся тогда, когда намеревался. Мы можем быть уверены, что вечер и большую часть ночи он провел бы с наследником. Те, кто выманил Юстиниана, должны были знать, что его отец задерживается. Напрашивается вывод, что у них были свои люди либо в замке, либо в свите Вальтера.

– Наверное…

– Тогда этим людям пришлось бы посылать весть о непредвиденной задержке, а это не так просто и требует времени. Представь, что кто-то ждет удобного случая убить Юстиниана.

Бергер принялся загибать пальцы.

– Он должен где-то скрываться, не привлекая к себе внимания. Он должен незаметно добраться до замка и незаметно же вернуться в убежище. При этом он знает, что жертва прибыла в замок и ожидает отца и других членов семьи. Придды – семейство многочисленное, к тому же при каждом из гостей будет свита. Разумнее всего покончить с делом, пока Васспард не переполнен, однако наш убийца дотягивает до последней ночи, которой, не случись у герцога Вальтера расстройства желудка, вообще не было бы.

– Когда ты так все расписал, выходит какой-то бред!

– Это потому, что ты не желаешь думать. – В голосе Ойгена послышалась укоризна. – Убийца ждал, потому что знал: Юстиниан в определенное время окажется в нужном месте. А откуда он мог это узнать, Герман?

– Ты же сам говорил! Шпион в доме…

– Скажи мне, как шпион заставит жертву сделать то, что ему нужно? И как поставит в известность сообщника?