Гроза над Польшей - Андрей Максимушкин

Полковника минут пять продержали на вахте. Спокойно сличили фото на документах с немного усталым оригиналом, проверили пропуска, глянули в поданный список приглашенных лиц. Только когда все сошлось, Васнецову вежливо предложили проходить и с легким кивком напомнили, что лаборатория товарища Петровой на втором этаже. По лестнице и направо, третья дверь, товарищ полковник ГБ.

– Здравствуйте, уважаемая Евгения Викторовна, – Васнецов перешагнул порог, снимая на ходу фуражку и совершенно не удивляясь тому факту, что дверь открыли перед самым его носом.

Молодой человек по имени Александр отступил в сторону, пропуская визитера. Ментат и завлаб сидели в кожаных креслах за журнальным столиком и обсуждали какую-то необычайно важную проблему. Именно так можно было подумать, глядя на непривычно активную для специалистов чудо-НИИ жестикуляцию.

– Проходите, – приветственно махнул рукой Сергей Павлович.

– Здравствуйте, вы быстро доехали, – вежливо кивнула Женя.

– Вы звали, и я приехал.

– Очень хорошо. Ознакомьтесь с отчетом, – Женя показала на три машинописных листа на столе.

Читал полковник Васнецов быстро. Глаза пробежали текст меньше чем за минуту. Лицо разведчика во время чтения медленно вытягивалось. Наконец он глубоко вздохнул, аккуратно положил отчет на стол и бросил на ментатов полный горечи, смешанной с чувством невольного уважения взгляд.

– Я очень надеюсь, что Евгения Викторовна ошибается. Я надеюсь на то, что вам дали неправильные данные, нам подсунули дезу, мы все совершили ошибку.

– Я тоже на это надеюсь, – согласилась с ним товарищ Петрова.

– В отчете указаны проценты вероятности. Означает ли это, что все может быть не так, как вы расписали? – чувства чувствами, а полковник схватывал суть дела на лету.

– Диверсия на пути следования спецсостава готовится. Ошибка в расчетах пренебрежимо мала. Вице-адмирал Котлов может быть втянут в игру аковцев, а может сидеть в тайном лесном убежище, ждать возвращения активного ядра повстанческой группы с задания. Прогноз неоднозначен. Я только даю рекомендации и выдвигаю предположения.

Все может быть, все может статься.

С женою может муж расстаться.

Невесте можно изменить,

Но чтобы бросили мы пить —

Такого вот не может быть, – продекламировал Васнецов.

– Что будете делать? – поинтересовалась Женя Петрова. – Да вы присаживайтесь, не стойте как пень.

– Стихи ваши? – в свою очередь полюбопытствовал Саша.

– Народное творчество. И я, честно говоря, не знаю, что делать с вашей аналитической запиской.

Васнецов буквально рухнул в кресло и, заложив руки за голову, уставился в потолок. Его взгляд блуждал между светильниками, карнизами на окнах и антресолями шкафов. Научные сотрудники не мешали человеку переваривать информацию, разговоры стихли. Стихли на словесном уровне. Пока полковник тщетно искал на потолке руководство к действию, ментаты обсуждали его реакцию с помощью коротких незаметных жестов, взглядов, мимики. Со стороны невозможно было понять, что между тремя молчаливыми товарищами идет бурный обмен мнениями.

– Хорошее дело, – полковник рывком подался вперед, время размышлений в расслабленной ленивой позе прошло. – Виктор жив, и это главное. Завтра в Ленинград приезжает один человек, генерал-майор КГБ, я обязательно с ним встречусь и поговорю об опасности перевозок радиоактивных веществ по неспокойным районам.

– Как фамилия комитетчика?

– Аркадий Муромец.

– Говорите ему прямо и открыто: институт экспериментальной биохимии, он поймет, – посоветовал завлаб.

– Не думал. Легче будет разговаривать. Муромец занимается обеспечением атомной промышленности, спецпоезд это его епархия. Он имеет право задать немецким коллегам пару жестких вопросов и потребовать на них однозначный ответ.

– Есть еще каналы, по которым можно передать немцам информацию о предположительном местонахождении вице-адмирала Котлова? – Евгения Викторовна задумчиво смотрит на полковника.

С точки зрения ментата, Васнецов хороший специалист, знаток своего дела. У него не только официальные каналы связи с немцами, есть и личные отношения, контакты с высокопоставленными коллегами из германских спецслужб. Вопрос прозвучал в первую очередь в качестве напоминания, подсказки. Люди увлекаются, сконцентрировав внимание на одном варианте. Заработавшись, человек может забыть куда более простые и доступные пути решения проблемы.

– Выходы есть, – соглашается полковник Васнецов. – Будем работать. Я передам ваши наработки коллегам из КГБ и МИДа. Выйду на связь с немецкими товарищами. Они сами заинтересованы в спасении наших граждан.

Прозвучавшее из уст разведчика множественное число успокоило Евгению Викторовну. Речь идет не только об отце, но и его товарищах по несчастью. Небольшая тонкость, нюанс, точно отражающий отношение к спасательной операции. Недаром советский МИД давно заслужил репутацию самой лучшей в мире службы спасения, особенно когда дело касалось попавших в неприятности советских граждан. Их спасали любой ценой, не считаясь с последствиями.

На втором месте были немцы. У них тоже считалось, что своих граждан надо выдергивать из любых передряг, это даже не обсуждалось. Даже если гражданин рейха совершил преступление за границей и попался, по мнению германского МИДа, судить его должен только германский суд. Эту нехитрую истину заклятые друзья и доводили до сведения всех иноземцев. Бывало, не обходилось без примитивного шантажа – вы выдаете нам нашего гражданина, а мы не будем подсовывать героин вашим гражданам.

Полковник Васнецов еще раз перечитал отчет, глубокомысленно крякнул, почесал в затылке и попросил разрешить позвонить по телефону.

– Пожалуйста, – Евгения кивнула в сторону синего аппарата на столе заведующего лабораторией. – Городской, номер ленинградский, прямой выход на АТС. Коммутаторов у нас отродясь не было.

– Хорошо живете, – заметил Васнецов. – Внутренняя связь тоже есть?

– У нас все есть.

Ответ полковник уже не слышал, он крутил диск аппарата. Две минуты ожидания. Брови Васнецова медленно ползли вверх. Затем Сергей Владиславович глянул на часы, усмехнулся и набрал второй номер. На этот раз ответили сразу. Разговор состоял из резких коротких фраз. Военный разведчик требовал обеспечить ему рабочую визу в Германию и билет на самолет до Кенигсберга. На том конце провода, видимо, вяло отбивались, ссылаясь на бюрократические процедуры, но деловой напор полковника сыграл свою роль. Вопрос решился.

– Через три дня улетаю, – Сергей Владиславович повернулся к ученым. – Пора вспоминать работу в поле.

– Раньше не получится? – Евгения Петрова никогда лично не сталкивалась с оформлением поездки за рубеж.

– Самый быстрый срок. И мне повезло, что срок действия загранпаспорта не истек. Хотелось бы взять с собой оперативную группу спецназа, но Германия это не Конго и не Маньчжурия, с немцами такие трюки не проходят.