Ледяная колыбель - Джим Чайковски

class="p1">Микейн подобрал изогнутый клинок, на рукояти которого сияли черные бриллианты и рубины размером с орех, – оружие принца. В пылу сражения он и не обратил внимания на великолепие оружия своего противника. К счастью, это заметил Торин – равно как и богатство доспехов принца. Скрещенные мечи клашанского герба на его нагруднике были отлиты из чистого золота.

Микейн отодвинул Торина в сторону, заменив нацеленный в лицо пленника меч капитана своим собственным. Опустив на Пактана взгляд, он понял, что клашанский принц всего на пять или шесть лет старше его самого. Пактан сплюнул на доски – но не в знак презрения, а только лишь для того, чтобы очистить рот от крови.

– Подчиняешься? – твердо спросил Микейн, позволив своему голосу разнестись по всей палубе.

Недобро прищурившись, Пактан обвел взглядом то, что осталось от корабля, а затем снова посмотрел на Микейна.

– Клянусь, – проворчал он.

Микейн вложил меч в ножны и протянул руку. Пактан ухватил Микейна за предплечье. Тот усилил хватку и вздернул клашанского принца на ноги. И в тот же момент, замахнувшись другой рукой, ударил его кулаком в стальной перчатке прямо в нос.

Треснула кость.

Микейн почувствовал, как этот удовлетворяющий хруст распространился по всему телу до самого паха.

Когда клашанский принц рухнул на доски, Микейн отступил, глубоко вздохнул и поднял взгляд туда, где в небесах за обрывками летучего пузыря изрыгали огонь горелки «Возмездия», едва удерживая «Коготь» в воздухе. Их рев наполнял его уши, отдавался в груди.

Пактан застонал, вновь привлекая его внимание.

Микейн опустил на него взгляд, пытаясь найти внутри себя хоть что-то похожее на торжество, но ощутил лишь одно разочарование. И он знал почему.

«Это не тот принц, которого я хочу видеть окровавленным и изломанным у своих ног».

* * *

Врит стоял рядом с военачальником Реддаком на широкой палубе «Крылатого возмездия». Воздух обжигал и душил дымом, но Исповедник знал, что обязан присутствовать при том, как пленника королевства – принца Пактана, третьего сына императора Маккара, – ведут по дощатому настилу закованным в цепи.

С обеих сторон от клашанского принца шли Микейн и Торин, здоровенный предводитель Сребростражи, который крепко держал пленника за руку – но не для того, чтобы тот не сбежал, а чтобы просто удержать его на ногах. Принц имри ошеломленно пошатывался, из разбитого носа его текла кровь.

Врит сжал челюсти. Чуть раньше, когда удача в битве повернулась к ним лицом и «Ястребиный коготь» был сильно поврежден, он попытался убедить Реддака и Микейна перекрыть Дыхание и заставить клашанский корабль отступить домой – униженным и побежденным. Такой акт был бы достаточно победоносным, не вызвав при этом дополнительной напряженности. Это также развязало бы им руки, позволив броситься на поиски другого колоссального военного корабля клашанцев, «Соколиного крыла», и тем самым предотвратить любой хаос, который тот мог посеять.

Реддак склонялся к этому плану, но Микейн, будто акула, уже учуял запах крови, что пробудило в нем жажду более театральной победы.

Врит смотрел, как эта победа решительным шагом движется им навстречу.

«Наверное, я ошибался».

Это пленение могло сослужить им добрую службу. Судя по жесткой усмешке Микейна, даже тот вроде как осознал значение своего триумфа. Высоко вытянув руку, принц поднял на всеобщее обозрение клашанский меч – трофей, украшенный драгоценными камнями. Это вызвало громкие одобрительные возгласы легиона, собравшегося на палубе.

Наконец Пактана швырнули к ногам верховного военачальника.

Реддак проигнорировал этот приз и свирепо посмотрел на Микейна с Торином. Бритоголовый военачальник был всего на полголовы ниже предводителя Сребростражи, которого многие считали наполовину гюном – из-за его плеч размером с валун и необъятной туши. В отличие от большинства остальных, закованных в тяжелые доспехи, Реддак был облачен лишь в легкую броню. И все же верховный военачальник наверняка мог оставаться и совсем голым, обнажив все свои шрамы, и представлять собой при этом не меньшую угрозу. Даже Торин уважал таланты Реддака в боевом ремесле, особенно его устрашающие навыки владения мечом, секирой и боевым молотом. Такому человеку было нелегко перечить.

– Что-то я не припомню, чтобы давал вам двоим разрешение покинуть корабль и улизнуть, как паре вороватых шлюх из постели!

Микейн шагнул вперед, выпрямив спину.

– Мне не требуется такое одобрение. Я все еще капитан этого…

Торин прервал его, снимая шлем и опускаясь на колено. Он смиренно склонил голову.

– Мы просим прощения за свою дерзость. И готовы понести любое наказание.

Реддак устремил суровый взгляд на принца. Микейн уставился на него в ответ, сжимая меч Пактана, как будто этот трофей защищал его от любого выговора. Однако тоже медленно опустился на колено и склонил голову, взяв пример с Торина. Капитан или не капитан, принц или не принц, но существовал установленный порядок, которого необходимо было придерживаться.

Врит ценил строгую стойкость военачальника, надеясь, что со временем она передастся Микейну и умерит его растущее безрассудство.

Довольный таким проявлением уважения, Реддак взмахом руки велел Микейну и Торину встать и подойти к нему.

– Мы еще обсудим эти вопросы с глазу на глаз. А пока – что будем делать с нашим новым гостем?

К этому времени Пактан тоже привстал на колени.

– Я поклялся в подчинении, – официально объявил он. – И милостивейше прошу вас взять оставшихся у меня плененных гвардейцев под вашу надежную охрану.

Все взоры обратились к поручням «Возмездия». Рев дюжины его горелок разносился по задымленным небесам. Две гигантских абордажных стрелы, выдвинутые по обеим бортам корабля, вибрировали под натяжением тросов, уходящих вниз к «Когтю».

Реддак прочистил горло и кивнул Микейну:

– Ты и вправду капитан «Возмездия», который принял клятву пленника. Каково твое суждение?

Микейн прищурился, явно прикидывая, нет ли тут какого подвоха.

– Решение за тобой, – заверил его Реддак. – Похоже, ты более чем готов принять великое их множество, стоит мне лишь отвернуться.

Микейн кивнул и посмотрел на двух воинов, стоявших рядом с железными абордажными стрелами. Они не сводили с него глаз, ожидая приказа.

Принц отступил назад и громко воскликнул:

– Мы достаточно долго несли это бремя! – Он полоснул себя пальцем по горлу. – Теперь хватит!

По этой команде оба воина потянули за высокие рычаги рядом со своими стрелами. С обоих бортов корабля послышались оглушительные хлопки. Освободившись от стопоров, абордажные тросы змеями слетели со стрел, быстро исчезнув за поручнями. «Возмездие», не обремененное весом «Когтя», резко устремилось вверх. Почти все находившиеся на палубе на один головокружительный миг потеряли равновесие, прежде чем вовремя притушенные горелки не остановили подъем.

«Коготь» под ними стремительно падал сквозь дым к далекому морю, вскоре исчезнув в серой пелене.

К этому времени принц Пактан, все еще стоявший на коленях, тоже упал на руки, низко опустив голову.

Микейн высоко воздел свой трофейный меч, явно ожидая опять услышать восторженные клики от легиона, но получил в ответ лишь негромкие хлопки и пару одобрительных возгласов.

Врит покосился на Реддака. Единственной реакцией на бессердечное решение Микейна был лишь слегка прищуренный глаз. Исповедник незаметно покачал головой.

«Лишь молодые уверены, что столь подлый поступок – это проявление силы».

Микейн опустил руку и обернулся. Видимая половина его лица словно затвердела – под стать серебру на другой стороне. В глазах полыхал гнев – может, разве что лишь слегка разбавленный стыдом.

Реддак немного выждал, а затем вновь мотнул головой на принца Пактана.

– А как поступим с этим пленником?

Микейн запнулся, явно пытаясь вновь обрести почву под ногами.

– Мы отвезем его в Азантийю. Преподнесем его в подарок королю Торанту.

Реддак одобрительно опустил подбородок.

Заговорил Врит:

– Принц Микейн, ты оказал королевству большую услугу. Клашанский пленник нам весьма пригодится, чтобы вытащить твоего брата-предателя из императорского дворца. Я уверен, что император Маккар охотно поменяет одного принца на другого.

Впервые за несколько месяцев Микейн наконец-то встретился взглядом с Вритом и улыбнулся. Жажда крови разгорелась в глазах принца еще ярче. Это было желание, которое они оба разделяли и которое вполне могло бы восстановить связь между ними. Врит вспомнил свой недавний гнев, когда прослышал о планах Микейна устроить засаду на клашанцев. В то