Почерк судьбы - Шарлотта Лукас
Шрифт:
Интервал:
– Итак, госпожа Круг, меня сейчас кое-что очень интересует.
Йонатан Н. Гриф сидел на заднем сиденье такси, рядом со своей ассистенткой, и пытался упорядочить свои мысли. Вторая половина дня выдалась чудесной, но совершенно абсурдной.
Они втроем совершили прогулку к Эльбе, а потом зашли в «Виттхюс» выпить кофе с пирогами. Как совершенно нормальная семья в самый обычный день. Только вот семьей они не были, что уж говорить о нормальности: слабоумный папочка и неродная «мамочка».
Однако же Вольфганг Гриф упорно называл Ренату Круг Софией. Та не предприняла ни единой попытки исправить это недоразумение.
Абсурдно, курьезно, как у Лорио!
– С каких пор отец считает вас моей матерью?
– Ну…
Она рассматривала свои ногти, словно хотела понять, не пора ли делать маникюр.
– Пожалуй, вот уже полгода.
– И вы не находили повода сообщить мне об этом? А я ведь даже напрямую спросил вас о матери!
– Конечно, я была не права. – Но потом на ее лице появилось выражение упрямства. – И все же совершенно не важно, что думает ваш отец. И если он счастлив тем, что я его жена, то кому это мешает?
– Э… хм, – произнес Йонатан. – Мне, например.
– Почему?
– Ну, потому что вы просто не моя мать! – Он откашлялся. – И вы не можете себя вести так, словно таковой являетесь.
– Я не вижу, по какой причине это может быть запрещено.
– Ну, если забыть о правилах приличия.
– Ах, при чем здесь правила приличия! – Она махнула рукой. – Этому придается слишком большое значение. Ваш отец очень болен, и сейчас важно, чтобы он себя хорошо чувствовал.
– Понимаю. И поэтому нормально, если мы обращаемся с ним, словно он слабоумный.
После этого Рената Круг замолчала, но Йонатан знал, о чем она думает. Потому что он и сам думал об этом.
Его отец и был слабоумным, в его голове царил полный хаос. Такой хаос, что он принимал свою бывшую ассистентку за жену.
– Я только не понимаю, как у него родилась эта идея, – наконец произнес Йонатан. – Вот уже много лет моя мать не играла никакой роли в его жизни, отчего же он так переменился к ней?
– Я же вам говорила, что люди, страдающие слабоумием, живут, как правило, прошлым. И в них пробуждаются давно забытые чувства, желания и печали.
– Значит, вы считаете, что возвращение матери – это давно забытое желание моего отца?
– Видимо, да. Возможно, он что-то недоделал.
– Это я могу себе представить. Как же можно доделать, если человек, которого ты любишь, вдруг внезапно исчезает.
– Да, – вздохнула Рената Круг. – Это сложно.
– И все же, – сказал Йонатан, – у меня нехорошее чувство, что болезнь отца прогрессирует.
– Я не думаю, что мы на это влияем и можем как-то ухудшить ситуацию.
Йонатан ненадолго задумался и кивнул.
– Нет, – потом сказал он, – наверное, нет. Просто очень печально наблюдать, как увядает блистательный ум.
– Это с какой стороны посмотреть.
– На что?
– Вы не считаете, что болезнь для вашего отца – преимущество?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, он сейчас стал заметно общительнее, чем раньше.
– Меня удивляет, что об этом говорите именно вы. Мне всегда казалось, что вы прекрасно ладите с ним.
Рената Круг звонко рассмеялась:
– Ваш отец был тираном!
– И в отношении вас тоже?
Йонатан никогда бы не подумал, что всегда преданная отцу Рената Круг настолько критично к нему относится.
– Я бы сказала, в отношении меня в первую очередь. На меня первую обрушивалось все: капризы, дурное настроение.
– Почему же вы продолжали работать у него? Вы наверняка могли бы найти другой вариант.
Она потупила взгляд.
– Потому что наряду со всем этим он был великим человеком. С твердым характером. Он точно знал, чего хочет. Такое редко встречается.
– Хм. То, что вы называете твердым характером, многие считали упрямством.
– А что вы там говорили о новых планах в издательстве, которые вы хотите воплотить в жизнь?
Йонатан с удивлением взглянул на нее. Рената Круг смущенно отвела взгляд.
– Я какое-то время стояла перед дверью. И не могла не услышать… – Она осеклась.
– Вы подслушивали, – уточнил Йонатан, который любил все называть своими именами.
– Я бы так не сказала. Я просто не хотела мешать и при этом кое-что услышала.
– Вот как, – ухмыльнулся Йонатан. – Тогда мне было бы интересно узнать ваше мнение, раз уж вы «кое-что услышали».
– Мое мнение? – удивилась она.
– Конечно!
– Ах, – она отмахнулась и немного покраснела. – Я в таких вещах не разбираюсь, поэтому лучше промолчу.
– Госпожа Круг, – настаивал Йонатан, – я же не жду от вас экспертного мнения. Я только хочу узнать, как вы относитесь к тому, что «Грифсон и Букс» в будущем предложит рынку и развлекательные романы?
– Я и правда не знаю…
– Ну, давайте же! – перебил Йонатан ассистентку. – Что вы сами любите читать?
Ее щеки еще больше залились румянцем.
– Э-э-э… Мне, право, неловко…
– Все так скверно? – пошутил Йонатан.
Рената Круг кивнула. Потом она расстегнула замок сумочки, открыла ее и вытащила книгу.
– Вот такое, например, – сказала она.
С этими словами она протянула Йонатану истрепанный томик. Он взглянул на обложку и чуть не ахнул. Он, пытаясь сохранить самообладание, выдавил:
– Ого!
Рената Круг тут же спрятала книжицу в сумочку. Дальше они ехали молча. Йонатан мог бы хохотать до слез, и именно так и сделал, когда они добрались до дома в Аймбюттеле, в котором жила ассистентка, и она вышла из машины.
Когда такси через пятнадцать минут остановилось перед особняком Йонатана, тот все еще смеялся. Громко и радостно. Рената Круг его сегодня более чем удивила. Роман под названием «В пылу страсти» был вишенкой на торте.
Что он мог еще сказать по этому поводу? Ну а что сказал бы на это его отец?
Ханна
24 января, среда, 12 часов 03 минуты
«Душа, крыла раскинув, летела над тихой землей, сей мир навек отринув, неслась к себе домой», – повторила про себя Ханна слова, которые произнес над могилой Симона пастор в конце ритуала погребения. Это была цитата из Йозефа Фрейхерра фон Эйхендорфа, которого Симон очень любил. Поэтому Ханна выбрала именно эту строфу.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!