Кёсем-султан. Дорога к власти - Ширин Мелек

Здесь, на ничейной территории, и предстояло ждать посланника. Не сейчас, а через многие часы: братья Крылатые пришли с большим запасом то ли просто по случайности (их фелука, двухмачтовая, с каким-то особым парусным вооружением, звалась «Джерид», она и вправду была стремительна, как боевой дротик), то ли это было частью плана. Им виднее.

Кёсем до такой степени полагалась на это «им виднее», что об опасности совершенно не думала, словно ее по Истанбулу в паланкине несут. Вместо опасности она сейчас ощущала странную неловкость. Потому что на «Джериде» с ними была Марты. Она не должна была тут оказаться. Вот Башар, кстати, должна: существовала вероятность, что посланник – он, конечно, на судне не один будет, – что-то как бы мимоходом пробросит своим спутникам на языке, неизвестном Крылатым или самой Кёсем, а языков, неизвестных Башар, наверно, вообще не существует. Потому Башар здесь была, в мужской одежде неотличимая от молодого моряка. Таких моряков на «Джериде» сейчас подобралось немало, имелось кому у парусов стоять, а кому и у пушек. Картал с гордостью сообщил Кёсем, что пушек у них восемь; Кёсем, разумеется, восхищенно закатила глаза, не зная, сколько пушек обычно вмещает легкая быстроходная ладья, зато точно зная, как надо обращаться со взрослыми мальчишками.

Настоящие мальчишки среди этих моряков тоже имелись: двое старших отпрысков крылатого клана, Сунгур с Атмаджой. Наверно, им и вправду пора приобщаться к делу, они уже почти взрослые, пускай и не настолько, чтобы басом говорить.

О Марты разговора не было. Но когда она – после всего, что случилось вчера, – вдруг вышла на причал, тоже в мужском костюме, с двумя пистолетами за кушаком, и по-моряцки привычно взбежала по крутым сходням… в общем, никто ей ничего не сказал, Картал в особенности. Только Атмаджа удивленно округлил было рот, но тут же отвернулся: он взрослый, он идет с отцом и дядей в опасный рейс, так что не дело ему обращать внимание на женщин, даже если среди них вдруг оказалась мама.

А теперь он вдруг сам оказался на верхушке мачты, совершенно непонятно почему, может быть, просто потому, что Сунгур залез на вторую мачту. И увидел парус.

Кёсем удивилась меньше всех: они ведь и ждали паруса, не верхом же посланник по морю приедет. А что настолько раньше, так у него небось тоже своя хитрость задумана, он, наверно, вообще собирался здесь первым быть, да вот не сумел обогнать «Джерид».

Непонятно только, отчего мальчишки сразу опознали судно как «Суаршин», то есть «Водомерку»? Разве они знают, на каком корабле должен этот человек прибыть? Вряд ли. Это старшие могут что-то предполагать… и то без полной уверенности. Только через несколько долгих мгновений она поняла, что эта весть меняет все, причем, по неведомой причине, меняет стремительно и в страшную сторону.

Коротко, отрывисто прозвучали команды, но, кажется, и без них все мужчины торопливо разбежались по местам, положенным им в ходе парусной гонки и боя. Туго ударил на корме топор, обрубая якорный трос, – вытравливать его, похоже, было некогда. На реях косо взметнулись чаячьи крылья огромных парусов.

Башар и Марты, держась за руки, стояли у планшира, жадно высматривая вдали парус этой загадочной «Водомерки». Лица у обеих были серы, как пепел. Кёсем молча встала рядом. Она не понимала, чего следует бояться, но почти не сомневалась, что ее лицо сейчас того же цвета. Почти сразу она увидела парус – одинокий парус, маленький, непривычной формы… впрочем, для нее тут все непривычно.

Ничего страшного в нем не было. Какая-то небольшая ладья спешит к ним издалека. Очень спешит, приближается стремительно, наверно, и «Джерид» бы так не смог, хотя она только что мысленно хвалила его непревзойденную быстроходность.

Уже не издалека. Совсем небольшая ладья, чуть ли не лодка, и для нее-то этот парус огромен…

– Наша «Водомерка», – скосив взгляд на Кёсем, проговорила Марты. – Самая быстрая из наших ладей.

– А кто… – Кёсем сглотнула. – Кто ее ведет?

– Не знаю… – на сей раз ей ответила Башар. – Некому ее вести… особенно вот так!

– Знаешь, – не отрывая взгляда от приближающейся «Водомерки», прошептала Марты, – и я знаю.

Кёсем, тоже догадавшись, в ужасе зажала себе рот.

Парус не лошадь, он спешит под углом и по дуге. Но «Джерид» и «Суаршин» сманеврировали так ловко, что Кёсем опомниться не успела: считаные минуты – и фелука с ладьей уже идут почти борт о борт.

Еще прежде, чем это случилось, все три женщины перевели дыхание: да, с парусом действительно помогают управляться их младшие дети, но эти дети живы и здоровы, а на самом деле правят «Водомеркой» джан-патриархи. Все это, конечно, очень странно, и, наверно, должно было произойти что-то крайне скверное – но самого скверного не произошло.

Вот они, малыши Жаворонки, «меньшие близнецы» Икизлер (Кёсем не знала, что это за птицы – Лаггар и Кемик, но они, конечно, были орлино-соколиного рода, девочки это всячески подчеркивали) и Шарг, сын Догана, старший среди младших. Сокола-шарга ей видеть доводилось, он из тех ловчих птиц, которых султанам в дар приносят. Балобан, по негласному старшинству в среде сокольничих, – второй за кречетом. Из детей только он и угрюм сейчас. На восторженно-сосредоточенных рожицах младших, всех четверых, прямо-таки написано: «Мы – отважные мореходы, мы умело помогаем джан-патриархам, нам не до того, чтобы на мам оглядываться или даже на отцов… Правда, мы молодцы?» А вот Шарг что-то знает… но неважно, что знает он: слово за патриархами.

– Армада! – выкрикивает Джанбек, когда ладьи сблизились достаточно, чтобы шум волн не съедал человеческий голос.

– Яхья? – кричит с носа Картал, сразу понимая все. – Куда идут?

– На Истанбул.

(«Прямо на нас!» – шепчет Марты, очерчивая рукой направление. Башар повторяет ее жест, на миг задумывается и кивает: да, по пути к Истанбулу – на нас.)

– Левое крыло разворачивается! Может, на высадку, в обход? – кричит Джанбал. – Тогда…

Она встает с рулевой скамьи, пошатнувшись в тот миг, когда «Водомерка» перепрыгивает с волны на волну; восстанавливает равновесие, одной рукой держась за плечо брата, а другой что-то показывая, как только что Марты: направление, траекторию…

«Если высадятся, усадьба будет на их пути», – расшифровывает Башар, наверно, для одной только Кёсем, остальные понимают и так. А Кёсем не может понять совсем другого: что, неужели Яхья, кем бы он ни был, сумел собрать достаточное войско, чтобы не в набег на истанбульские предместья отправиться, но именно на штурм столицы?! Да ну, не может быть. То есть планы такие он может лелеять хоть до тех пор, пока рабыня не родит себе госпожу, но ведь сейчас ни на этом море, ни в этом мире нет силы, способной переломить могущество Высокой Порты в прямом бою!

– Усадьба?.. – кричит Доган от кормила.

– Пуста, – двуголосо отвечают джан-патриархи. – Не выстоять. Не стычка, не набег – война. Всех разослали, кого на чем. Вот…

Таким же слитным, как речь, взглядом Джанбал и Джанбек указывают на детей в «Суаршине». Да, для них сейчас нет места безопасней, чем рядом со старшими родичами, на быстроходных ладьях. Даже если это место на пути вражеской армады.