Путь наложницы - Татьяна Новикова

class="p1">А вот я ни черта не понимала.

– Понимаешь? – фыркнул Линь Гэ, обернувшись. – Значит, теперь мне придётся унижаться перед императрицей, чтобы избавить второго принца от сплетен и подозрений? Из-за тебя? Из-за тебя, неблагодарный мальчишка?!

Он ткнул пальцем в грудь сына.

– Дома получишь двадцать. Нет… тридцать плетей.

Я зажала рот рукой.

Линь Янь не шелохнулся.

– Как пожелаете, отец. Я ваш сын. Вы можете поступать и наказывать меня, как угодно.

Я вглядывалась в него, не веря. Ни капли возмущения. Ни тени бунта. Как будто ему всё равно.

Это точно тот Линь Янь, которого я знала? Гордый. Холодный. Несгибаемый.

Линь Гэ уже собирался шагнуть вперед, как вдруг остановился, будто вспомнив что-то:

– К слову. – Его голос сделался еще тише. – Возможно, придётся решить ещё один вопрос. В интересах семьи. И второго принца.

Он склонился ближе к Линь Яню, я едва расслышала.

– Нужно будет рассмотреть возможность брака…

И вот тогда – впервые за весь разговор – Линь Янь вскинул голову. Ледяная маска треснула.

– Отец, вы знаете: меня нельзя упрекнуть в сыновьей непочтительности. – он сделал паузу, глядя прямо в глаза Линь Гэ, – Но вопросы своей женитьбы я буду решать только сам.

Линь Гэ прищурился.

– Мне плевать на сыновью почтительность и твое мнение. Служи мне молча.

И с этим они наконец вошли в храм.

А я так и осталась стоять в тени, не двигаясь. Вот тебе и прогулялась.

Так, определенно, мне пора возвращаться в коленно-преклонную позу, пока не нарвалась на кого-нибудь. Я тоже шмыгнула обратно, на цыпочках, опустив голову. Прокралась к статуе, радуясь тому, что храм был большой, и в нем легко могло затеряться несколько человек. Я не видела Линь Яня или его отца, но они могли скрываться за любой из колонн или за какой-то статуей.

Мы с Фейту вновь обменялись накидками, и я уселась изображать свято верующую в тех, чьих не знаю имен. Глянула в безразличное лицо богини в поисках ответа на риторический вопрос: «Доколе можно наталкиваться на Линь Яня, который каждый раз обещает, что мы отныне не увидимся?»

Статуя ничего не ответила. Кажется, ей было глубоко плевать на мои душевные терзания.

– Госпожа, а как вы думаете, – внезапно шепнула служанка, – сделать плохое дело, но из хороших побуждений – это добрый или злой поступок?

– Э-э-э, ну-у-у… – задумалась я над такой моральной дилеммой.

Моё красноречие в этот момент явно трещало по швам. Но я действительно не знала ответа. Очевидно, что Фейту спрашивает для себя. Как бы не натолкнуть ее на какую-нибудь ошибку своим решением. А то скажу как-нибудь не так, а она примет мои слова как призыв к действию.

Но после мой взор упал на то место, где раньше были рассыпаны монеты. Их количество явно уменьшилось.

А, она, наверное, решила прикарманить немного подношений на личные нужды?

Ну, мне сложно осудить ее поступок. У служанки совсем нет денег, я бы и рада ей платить – было бы чем. Вроде как слугам деньги и не полагаются, их потребности обеспечивают хозяева. Но всё ещё, возвращаемся к вопросу о том, что я сама на мели.

– Если тебе действительно требовалось то, что ты сделала, и твои мотивы благие – значит, ничего страшного в этом нет, – сказала я, намекая на «украла и украла, расслабься».

Надеюсь, меня молния не пронзит за то, что я ляпнула. А ещё надеюсь, что Фейту всё-таки про деньги, а не про что-то другое.

– Спасибо, госпожа! – с облегчением выдохнула Фейту. – Иногда в голову лезут всякие мысли. Я редко бываю в храме. Тут особенно страшно ошибиться. Но, наверное, вы правы. Если делаешь что-то во благо… как это может быть чем-то плохим?

– Вот-вот.

Я на секунду подумала: а не взять ли мне тоже парочку монет? Лепестками лотоса сыт не будешь. А так хоть какие-то накопления. Мало ли что.

Но нет. Знаю я местных демиургов. Фейту они простят, а мне на голову свод крыши рухнет, ступи я на путь воровства.

Одежды отца Линь Яня мелькнули невдалеке, и я уткнулась взглядом в пол, чтобы не привлечь внимание.

Я продолжила сидеть на коленях, ерзая от неудобства, когда по правое мое плечо встал монах. Он был с головой замотан в коричневые одеяния, волосы и лицо прикрывал широкий капюшон.

– Дитя, ты молишься недостаточно усердно, – укорил он меня подозрительно знакомым голосом.

Я мысленно простонала. Мне только монаха не хватало, чтоб зудел над ухом и давал нравоучения. Тетушка всё ещё общалась с императрицей – по крайней мере, к нам с Фейту она не подходила. А сейчас увидит, как ко мне пристает монах, и прибежит раздавать нагоняи за то, что я даже в храме умудрилась облажаться.

– Простите, впредь буду старательнее, – смиренно ответила я.

– Как именно? – зачем-то уточнил монах. – Покажи мне силу своей веры, дитя. Ну же, не стыдись.

“Вам что, заняться нечем, только за мной подглядывать?!” – возмутилась я, но вслух, разумеется, промолчала.

Он так и продолжил маячить возле меня, сложив руки у груди. Я склонилась ниже, почти уткнулась лбом в пол и изобразила рьяную мольбу. Правда, никаких текстов я всё ещё не знала, поэтому одними губами бормотала начало первой попавшейся сказки.

– Посадил дед репку… – так, что никто бы не услышал. – Выросла репка большая-пребольшая…

– Всё ещё недостаточно прилежно, хотя значительно лучше, – а голос такой язвительный и такой знакомый.

Мы точно где-то виделись и неоднократно. Хм. Я сощурилась, но капюшон был накинут так, что лица под ним и не разглядеть. Разве что острый подбородок.

– Дитя, что ты пытаешься рассмотреть? – возмутился монах. – Я – служитель небес, прекрати смущать меня своими взглядами.

Так я вроде не пыталась даже…

Что вообще происходит?!

Он чуть склонился, и только теперь сквозь тень от капюшона я смогла рассмотреть черты лица.

У меня вырвался удивленный вздох.

Да это же… Жэнь Хэ!

***

Кажется, его имя я произнесла вслух, потому что «монах» тут же подал голос:

– Прошу, не называй меня по имени. В храме я ныне – скромный учитель Ку из Западной пагоды. – Он воздел ладони к небу изображая получение небесного откровения.

Я едва не рассмеялась, но быстро одернула себя:

– А если кто тебя узнает? У тебя не будет проблем? Не обвинят в каком-нибудь святотатстве? – я понятия не имела насколько сильно могло караться подобное «переодевание» в местном мире, но точно не желала, чтобы у Жень Хэ были проблемы.

– Я выучил три молитвы, купил амулет и покормил голубей. Думаю, боги простят.