Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Увидев букет, Корделия устремилась к нему с секаторомнаперевес. Подойдя к племяннице, сунула секатор за пояс (как показалось Сюзан,с большой неохотой), раздвинула марлю у лица.

– Кто тебе их послал?

– Не знаю, тетя. – Голос Сюзан звучал спокойно, а вот сердцебилось отчаянно. – Этот молодой человек из гостиницы…

– Гостиницы! – фыркнула тетя Корд.

– Он вроде бы не знает, кто его послал, – продолжила Сюзан.Если бы только она могла избавиться от него! – Он, ну, полагаю, ты скажешь…

– Он – дурак: да, я это знаю. – тетя Корд раздраженноглянула на Сюзан, вновь повернулась к Шими. Глядя ему в лицо, прокричала:

– КТО …ПРИСЛАЛ… ЭТИ… ЦВЕТЫ… МОЛОДОЙ… ЧЕЛОВЕК?

Края марли, которые она недавно раздвинула, вновь сошлисьперед ее лицом. Шими отступил еще на шаг. В его глазах застыл страх.

– МОЖЕТ… БУКЕТ… ОТ… КОГО-ТО… ИЗ… ДОМА… НА… НАБЕРЕЖНОЙ?.. ОТ…МЭРА… ТОРИНА?.. СКАЖИ… МНЕ… И… Я… ДАМ… ТЕБЕ… ПЕННИ!

У Сюзан упало сердце, она не сомневалась, что он скажет, унего не хватило бы мозгов, чтобы понять, какую беду он на нее навлечет. И наУилла. Но Шими только покачал головой.

– Не помню. У меня вместо мозгов опилки, сэй. Стенлиговорит, что я недоумок.

Он вновь заулыбался, демонстрируя великолепные, белоснежныеровные зубы. Тетя Корд скорчила гримаску.

– Болван! Тогда уходи. Возвращайся в город… нечего тутболтаться, ничего тебе не обломится. Если ты ничего не помнишь, пенни ты незаслуживаешь! И больше не появляйся здесь, кто бы ни просил тебя отнести цветыдля молодой сэй. Ты меня слышишь?

Шими энергично закивал. А потом внезапно спросил:

– Сэй?

Тетя Корд сурово глянула на него. Вертикальная морщина надпереносицей стала глубже.

– Почему вы покрыты паутиной, сэй?

– Убирайся отсюда, наглец! – заорала тетя Корд. Если онахотела, то умела возвысить голос.

Шими аж подпрыгнул и скоренько ретировался. Когда тетя Кордубедилась, что он идет по Равной улице к центру города и не собираетсявозвращаться к их дому в надежде на чаевые, она повернулась к Сюзан:

– Поставь цветы в воду, пока они не засохли, мисс ЮнаяКрасавица. Не стой столбом, гадая, кто этот таинственный воздыхатель.

Потом тетя Корд улыбнулась. Настоящей улыбкой. Более всегоСюзан обижало, сбивало с толку осознание того, что тетя Корд не какая-то стараякарга, не ведьма вроде Риа с Кооса. Не чудовище, а всего лишь старая дева,жаждущая признания в обществе, обожающая золото и серебро, опасающаяся остатьсянаедине с миром без гроша в кармане.

– Для таких, как мы, милая Сюзи, – говорила она искренне, –лучше заниматься домашними делами, а мечты оставить тем, кто может себе этопозволить.

Сюзан не сомневалась, что цветы от Уилла, и не ошиблась.Записку писала крепкая и уверенная рука.

Дорогая Сюзан Дельгадо!

В тот вечер я наговорил лишнего и прошу извинить меня. Могуя увидеться с тобой и поговорить? Наедине. Вопрос очень важный. Если тысогласна повидаться со мной, отправь записку с юношей, который принес цветы.Ему можно доверять.

Уилл Диаборн

Вопрос очень важный. Подчеркнуто.

Ей не терпелось узнать, что же для него так важно, но онаодернула себя: не делай глупостей. Может, он попытается воспользоваться еедоверчивостью… а если так, на кого возложат вину? Кто говорил с ним, ехал наего лошади, демонстрировал ему свои ножки? Кто клал руки ему на плечи и целовалв губы?

При этой мысли щеки и лоб вспыхнули, а пах обдало жаром. Онане могла сказать, что сожалеет о том поцелуе, но, сожалей не сожалей, это былаошибка. А вновь увидеться с ним – ошибка куда более грубая.

Однако она жаждала новой встречи и в глубине души уже знала,что готова простить его. Но она дала слово.

Согласилась стать наложницей Торина. Ночью она лежала безсна. ворочаясь с боку на бок, поначалу думая, что избрала верный путь, наиболеедостойный, не реагировать на его просьбу… потом появились другие мысли… болеефривольные, подталкивающие к авантюре.

Услышав, как колокол отбил полночь, возвещая о завершенииодного дня и приходе следующего, Сюзан решила, что с нее довольно. Вскочила скровати, подкралась к двери, приоткрыла ее, высунулась в коридор. Услышавсладкое посапывание тети Корд, закрыла дверь, подошла к столу у окна, зажглалампу. Достала из верхнего ящика лист бумаги, разорвала пополам (в Хэмбрибумага ценилась чуть ли не наравне с породистыми лошадьми), затем быстронаписала несколько слов, чувствуя, что малейшее колебание выльется в несколькочасов нерешительности. Подписываться она не рискнула.

Я не могу встречаться с тобой. Это неприлично.

Она несколько раз сложила листок, задула лампу, вернулась впостель, сунула записку под подушку. И через две минуты уже спала. Наутро,отправившись, в город за покупками, она завернула в «Приют путников», который водиннадцать часов напоминал путника, умершего на дороге не своей смертью.

Шими она нашла во дворе салуна, квадратном участкеутоптанной земли. Он катил тачку вдоль коновязи и собирал оставшийся с вечеромконский навоз. На голову он надел смешное розовое сомбреро и пел «Золотыешлепанцы». Сюзан сомневалась, что хоть кто-то из завсегдатаев «Приюта»поднимался по утрам в столь хорошем настроении… но, с другой стороны, с головойу него было не очень.

Сюзан огляделась, дабы убедиться, что на нее никто несмотрит, подошла к Шими, похлопала по плечу. На его лице отразился испуг, иСюзан это не удивило…. если верить тому, что она слышала, Дипейп, приятельДжонаса, едва не убил беднягу за то, что тот обрызгал его сапоги. И тут же Шимиузнал ее.

– Привет, Сюзан Дельгадо с окраины города, – поздоровалсяон. – Доброго тебе дня, сэй.

Он поклонился, на удивление точно сымитировав поклонВнутренних феодов, которому научился от своих новых друзей. Улыбнувшись вответ, Сюзан сделала реверанс (в город она пошла в джинсах, поэтому вместо юбкиухватилась за воздух, но женщины Меджиса привыкли к тому, что юбки на нихвоображаемые).

– Видишь мои цветы, сэй? – Он указал на некрашеную стену«Приюта». То, что она там увидела, глубоко тронуло Сюзан: полоска земли,засаженная незабудками. Они смело покачивались под легким ветерком,единственное светлое пятно в этом грязном загаженном дворе, примыкающем кобшарпанному борделю.