Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Тогда не щелкай ими. – Сюзан инстинктивно огляделась.Попыталась улыбнуться, показать, что это шутка, но у нее не получилось.

– Горожане, рыбаки, фермеры, пастухи… все отзываются обАльянсе хорошо, но сдержанно. А вот мэр, канцлер, члены Ассоциации конезаводчиков,Ленджилл, Гарбер, Рен…

– Я их знаю, – оборвала его Сюзан.

– Тут энтузиазм просто не знает границ. Упомяни об Альянсешерифу Эвери, и он разве что не пускается в пляс. На каждом ранчо нампредлагают выпить за Альянс из кружки с гербом Эльда.

– Выпить что? – подозрительно спросила она. – Пива? Эля?Грэфа?

– А также вина, виски и самогона. – На улыбку он неотреагировал. – Они словно хотят, чтобы мы забыли о данном нами обещании. Тебеэто не кажется странным?

– Да, немного… а может, это всего лишь хэмбрийскоегостеприимство. В здешних краях, если молодой человек заявляет, что он не пьет,люди постарше расценивают это как шутку.

– А их безудержное восхваление Альянса? Что ты можешьсказать по этому поводу?

– Странно все это.

И она говорила искренне. По своей работе Пат Дельгадо чутьли не ежедневно виделся со многими землевладельцами и конезаводчиками. Он частобрал ее с собой, так что она их навидалась. И считала их более чемхладнокровными, сдержанными, себе на уме. Не могла она представить себе ДжонаКройдона или Джейка Уайта, поднимающего кружку с гербом Артура из Эльда, чтобыпроизнести сентиментальный тост… особенно в разгар дня, когда работы непочатыйкрай.

Уилл пожирал ее глазами, словно читал эти мысли.

– Но ты, наверное, не встречаешься с этими здоровяками такчасто, как раньше, – вставил он. – Я хочу сказать, до того, как умер твой отец.

– Возможно… но разве ушастика-путаника можно научитьговорить слова наоборот?

Теперь он улыбнулся во весь рот. И улыбка осветила его лицо.Боги, какой же он красивый!

– Думаю, что нет. Как кошку не научить менять свои любимыеместа. А Торин не говорит о нас… обо мне и моих друзьях… когда вы вдвоем? Или яне имею права задавать этот вопрос? Пожалуй, не имею.

– О чем речь. – Она вскинула голову, отчего коса закачаласьиз стороны в сторону. – Я же мало что понимаю в приличиях, о чем мне не такдавно и напомнили. – Но она не испытала радости, увидев, как он опустил глаза ипокраснел, хотя и ожидала именно такой реакции. Она знала девушек, которыеобожали не только флиртовать, но и доводить своих кавалеров, однако себя ктаковым не относила. И уж конечно, не хотела добивать его. Потому и продолжилатихим голосом: – В любом случае, наедине с ним я не бываю.

Ну и лгунья же ты, тут же подумала Сюзан, вспомнив, какТорин прихватил ее в коридоре после званого обеда, как впился в грудь, словноребенок, дорвавшийся до шоколадного батончика, как сказал, что сгорает отнетерпения. Ох и лгунья.

– В любом случае, Уилл, мнение Харта о тебе и твоих друзьяхвас не касается, не так ли? У вас есть работа, и это главное. Если он помогаетвам, почему с благодарностью не принять его помощь?

– Потому что здесь что-то не так, – ответил он с такойсерьезностью, что ей даже стало страшно.

– Не так? С мэром? С Ассоциацией конезаводчиков? О ком тыговоришь?

Он долго смотрел на нее, словно принимая важное решение.

– Я хочу довериться тебе, Сюзан.

– Не уверена, что твое доверие нужно мне больше, чем твоялюбовь.

Он кивнул.

– Пока не уверена, но, чтобы выполнить порученное мне дело,я должен кому-то довериться. Можешь ты это понять?

Она заглянула ему в глаза, кивнула. Он шагнул к ней, всталтак близко, что она, казалось, ощущала тепло его кожи.

– Посмотри. – Он указал на склон, уходящий к морю. – Скажи,что ты видишь.

Она посмотрела. Пожала плечами.

– Спуск. Такой же, как всегда. – Она чуть улыбнулась. – Иочень красивый. Он навсегда останется для меня самым лучшим местом в мире.

– Да, красиво, все так. А что еще ты видишь?

– Лебедей-лошадей. – Она вновь улыбнулась, показывая, чтоэто шутка (так шутил еще ее отец), но ответной улыбки не дождалась. Он,конечно, красивый, очень смелый, если верить историям, гуляющим по городу,умный, но вот с чувством юмора у него не очень. Впрочем, это не самый плохойнедостаток. Некоторые вот хватают девушек за грудь.

– Лошадей. Да. Но что мы можешь сказать насчет их числа? Тывсю жизнь видела лошадей на Спуске, и такой же эксперт в этом вопросе, как илюбой конезаводчик.

– А ты им не доверяешь?

– Они дают нам все, что мы просим, и они дружелюбны, каксобаки под обеденным столом, но… нет у меня к ним доверия.

– Однако ты доверяешь мне.

Он посмотрел в ее прекрасные и испуганные глаза, серые, ещене обесцвеченные бесконечной чередой дней.

– Я должен кому-то довериться, – повторил он. Она опустилавзор, словно он отверг ее. Он протянул руку, мягко подсунул пальбы подподбородок, поднял ей голову.

– Их всегда столько же? Хорошенько подумай!

Но теперь, когда он точно сформулировал вопрос, ответить нанего она могла без запинки. Какое-то время она уже замечала перемены, но,растянутые во времени, они не привлекали особого внимания.

– Нет. Столько их быть не должно.

– А сколько должно? Больше или меньше? Она помолчала.Глубоко вдохнула, шумно выдохнула.

– Их много. Слишком много.

Уилл Диаборн, сжав кулаки, вскинул руки, потряс ими. Егосиние глаза сияли, как электрические лампочки, о которых рассказывал ей дед.

– Я это знал. Знал!

– Сколько здесь обычно бывает лошадей? – спросил он.

– Под нами? Или на всем Спуске?

– Под нами.

Она огляделась, не пытаясь пересчитать их по головам: всеравно не получилось бы, только сбило со счета. Увидела Сюзан четыре табунапримерно по двадцать голов, медленно плывущих по зеленому лугу, точно так жекак в небе парят птицы. И девять табунов поменьше, от восьми до четырех голов…несколько пар (они напомнили Сюзан влюбленных, но сегодня ей напоминало об этомвсе вокруг)… скачущих одиночек… несомненно, молодых жеребцов…