Клыки. Истории о вампирах - Терри Виндлинг

Изрядно приняв, я легла на спину и принялась мысленно переноситься от одной печальной темы к другой, глядя, как среди дубовых ветвей постепенно опускаются сумерки, а потом и темнота. Внезапно на грунтовой дороге послышалось урчание автомобильного мотора, или нет, мотор работал почти бесшумно, и я услышала лишь скрежет гравия под колесами. В следующий миг в меня ударил свет фар. Решив, что это прибыла очередная банда подростков, я не обратила на это внимания. Внезапно кто-то подошел и встал надо мной. Как оказалось, тот самый коммивояжер, который подвез меня сюда – немолодой, лысый, в клетчатой куртке.

– Ты все еще здесь? – спросил он.

– Нет, – ответила я, смутно задаваясь вопросом, что он здесь забыл. Помнится, он говорил, что ему нужно сделать остановки в Гастингсе и Палатке.

Поддав носком ботинка водочную бутылку, он внезапно протянул мне руку.

– Вставай, я отвезу тебя обратно в город. Здесь не место для юной леди.

Назвав меня юной леди, он нажал во мне отцовскую кнопочку, потому что я позволила ему поднять меня на ноги. И хотя он надушился одеколоном, я все равно чувствовала запах его пота. Притянув меня к себе, он провел рукой по моим ягодицам и хрипло прошептал:

– А ты такая сладенькая цыпа.

Я как будто вся окаменела, но затем вспомнила слова матери.

– Рядом с Ориндж-Парком есть мотель, в котором не задают лишних вопросов, – сказала я. Не думаю, что он купился на мои слова. Он как будто был сбит с толку и лишь сильнее прижал меня к себе. А затем его как будто слепленная из теста физиономия расплылась в плотоядной улыбке.

– Черт! – воскликнул он. – Я уже проехал полдороги до Гастингса, когда до меня дошло, что ты подавала мне сигналы.

Сидя тогда в его машине, я старалась не смотреть на него и лишь что-то мычала в ответ на его вопросы.

Он облапил мне одну грудь. Я потерлась об него и легкомысленно бросила:

– Это точно!

– Нравится? – спросил он.

Свободной рукой я задрала футболку, обнажая вторую грудь. Он поиграл с ней, пока сосок не затвердел, затем ухмыльнулся с таким видом, как будто только он способен на такие подвиги.

– Я наблюдал за тобой часа полтора, – заявил он. – Мы могли бы неплохо развлечься.

Положив мне на поясницу руку, как это обычно делают кавалеры на школьном балу, он повел меня к своей машине – низко прильнувшей к земле твари с глазами-фарами. Я вырвалась и ударила его коленом в пах. Он застонал, согнулся пополам и схватился за свои причиндалы. Из его рта, посеребренная светом фар, тянулась нитка слюны. Тяжело дыша, он опустился на четвереньки, и я с силой пнула его в бок. В этом месте я отошла от того плана действий, который рекомендовала мне мать. Вместо того, чтобы броситься наутек, я схватила водочную бутылку, отбила о могильный камень ее донышко и заявила, что если он не уберется отсюда к такой-то матери, я раскромсаю его в хлам. Сыпля проклятиями, он неуклюже ринулся на меня – этакий лысый медведь в яркой спортивной куртке – и попытался схватить своими лапищами.

Полоснув бутылкой ему по ладони, я бросилась к деревьям. Он же остался вопить от боли посреди речной грязи.

Какое-то время мне были слышны его крики и треск веток, когда он попробовал ломиться через кусты. Я взяла в сторону от производимого им шума, пытаясь обойти его, но вскоре заблудилась. Около получаса я сидела, притаившись в зарослях, но потом решила, что он махнул на это дело рукой. На небе всходила большая кривая луна. Мой нос улавливал речные запахи, но никаких других примет, которые подсказали бы мне, в какой стороне осталось кладбище, не было. Обнаружив реку, я, обойдя густые заросли, тяжело зашагала вдоль берега. Мне казалось, что я иду на север, но на глаза мне неожиданно попала одна примета. Неугомонно трещали сверчки, заливисто квакали лягушки, лучи лунного света пронзали полог леса, превращая речной берег в хаос растительных форм, раскиданных по кривым черно-белым клеткам шахматной доски шизофреника.

Не порежь я его, сказала я себе, он бы наверняка слинял отсюда. Таких как он, говорила мать, лучше не раздражать лишний раз. Иначе потом они не отстанут.

Отведя в сторону пальмовую ветку, я нырнула под нее и застыла, как вкопанная. Стоя по колено в траве примерно в сорока футах от меня в полосе лунного света, коммивояжер с задумчивым видом смотрел на другую сторону реки, как будто размышляя о главной цели своей жизни. Он где-то потерял куртку и был без рубашки – вернее, ею была обмотана его левая, порезанная рука. Над поясным ремнем свисало небольшое брюшко. Я отступила на шаг и осторожно отпустила ветку, возвращая ее на место. Его взгляд был направлен прямо на меня. Я была готова поклясться, что он меня не видит, просто заметил краем глаза какое-то движение и насторожился. В следующий миг он бросился ко мне.

Пробежав несколько шагов, я споткнулась и кубарем полетела в овраг, ударившись при этом головой с такой силой, что из глаз посыпались искры. Оклемавшись, я поняла, что приземлилась среди папоротников рядом с заброшенной лачугой. Дверь болталась на одной петле. Крыши не было. Луна светила внутрь, но для обычного лунного света тот, что внутри, был слишком ярок – он отбрасывал тени, напоминавшие глубокие могилы, и подобно ртути растекался по паутине, которой были затянуты разбитые окна и щели в досках. Внутренние стены, напоминая фрагменты разрезной картинки, правда, одного цвета и одинаковой формы, сплошь покрывали осколки стекла. Я поднялась и тотчас же застыла на месте, зачарованная испуганной девчонкой с расквашенным носом, что отражалась в осколках зеркала.

– Сука!

Коммивояжер резко развернул меня и, врезав кулаком под дых, втолкнул внутрь хижины. Не успела я прийти в себя, как он уселся на меня верхом. Прижав коленями мои руки к полу, он одной рукой принялся расстегивать ширинку, говоря мне при этом, какие у него планы на остаток вечера. Когда же я попыталась столкнуть его с себя, он стукнул меня головой о дверь. Внезапно он как будто что-то заметил позади меня. Я закатила глаза, пытаясь рассмотреть то, что его отвлекло.

Призрак!

Такой была моя первая мысль. Впрочем, он, скорее, походил на картинку из мультика – контуры обнаженной женской фигуры, которую забыли раскрасить.

Коммивояжер поднялся на ноги. Призрачная фигура обвилась вокруг него, словно удав, и, стиснув в крепких объятиях, потащила в дальнюю комнату, где они исчезли, как будто проскользнув в шов, который открылся в воздухе и, не оставив следа, тотчас закрылся за ними. При этом он не издал ни звука.

У меня было лишь одно желание: уйти. Я поднялась на колени. Увы, это движение отняло у меня последние силы, и я вырубилась.

Очнувшись, я услышала, как призрачная женщина что-то напевает себе под нос. Я слегка приоткрыла глаза. Скрестив ноги, она сидела рядом со мной. Теперь она была различима лучше, ее контуры были четче, хотя и по-прежнему бледными… только ниже ее ключицы алела капля крови. Она улыбнулась, и мне стали видны ее клыки. Я отпрянула, однако тотчас поняла, что теперь я в ее власти.