Дети Божии - Мэри Дориа Расселл

той ясности зрения, которой теперь обладала, избавившись от вуали, вечно туманившей ее глаза.

– Дэнни, скажи мне без обмана, ты уже устал от говорливой старухи? – спросила Суукмель, задумчиво склонив голову. – Или лучше я расскажу тебе о первых днях правления Китхери?

Даже сейчас, когда она заранее знала ответ, в глазах ее играл огонек воодушевления тех дней.

– Прошу тебя, – сказал он. – Все, что ты сумеешь вспомнить.

И она начала.

Первые из декретов Китхери не вызвали никакого протеста, потому что он просто возобновил потерявшие популярность турниры: плясовые дуэли, многоголосые хоровые баталии.

– Не перемены, – бормотала Суукмель, напрягая память. – Возвращение к прежним путям, которые он называл более чистыми и близкими старинным истинам.

Вскоре после того Китхери учредил национальные состязания в области поэзии, архитектуры, техники, математики, оптики, химии. Поклявшись при возведении в сан Высочайшего хранить неизменными обычаи Инброкара, он не стал беспокоить старинные линии наследования, и поэтому призы в таких соревнованиях часто не имели собственной стоимости.

– Это были всего лишь знаки, – решительно произнесла Суукмель. – Один цветок тража’анрон, вымпел, рифмованное трехстишие, сочиненное самим Высочайшим. И вскоре после этого появились возможности для воинов, обнаруживавших научные интересы, для третьерожденных купчин с наклонностями отточить свои знания или таланты: добиться признания за то, что внутри, a не за то, к чему были рождены.

– Параллельные иерархии, основанные на компетенции, – отметил Дэнни. – Открытые для всех, стравливающие недовольство. Ваша идея, моя госпожа?

После Хлавина мужское общество еще не приносило ей подобного удовольствия.

– Да, – признала она, потупившись, но с удовольствием. – Эти соревования позволили господину моему Китхери найти людей, наделенных талантом, острым умом, воображением, энергией. Здраво используя опыт уединенной жизни, Суукмель Схирот у Ваадаи поняла, что к своему благу можно обернуть едва ли не любое событие или условие.

– Любое крепкое или беспомощное местное правление может равным образом послужить целям Высочайшего, ибо и то и другое порождает неудовольствие в рядах подчиненных, – поведала она Дэнни во время другой прогулки. – Мой господин Китхери был третьерожденным и посему учился как искусству правления, как и искусству боя. Он почти всегда умел обнаружить законный прецедент для смещения слишком могущественного или бестолкового сановника, если младшие братья его лучше соответствовали потребностям нового режима. В тех случаях, когда законные средства отсутствовали, – сухо проговорила она, – приветствовались несчастные случайности.

Наставив уши вперед, Суукмель ждала его комментариев.

– С ведома Высочайшего? – спросил Дэнни. Она не стала отрицать. – И те, кто восходил к власти при подобных условиях, прекрасно знали, кому именно обязаны своим возвышением. Их претензии на власть и положение были не менее сомнительны, как и претензии самого Хлавина Китхери.

Дэнни задумался на мгновение:

– Такие люди, на мой взгляд, должны были образовать надежный общественный слой его сторонников. Их судьбы оказались связанными воедино.

– Именно. – Она стала очень откровенной с ним, теперь, когда проведенное совместно время заметно удлинилось. Дэнни, лукавый слушатель, ценил продуманные формулировки, и его восхищение придавало особый аромат проведенным ими вместе часам.

– Мы обнаружили множество способов распространить власть Высочайшего, – сказала она. – Например, когда умирал местный владыка, период безвластия перед вступлением в права нового можно было продлить за счет затягивания выполнения нужных обрядов. Высочайший, присутствие которого обязательно, просто не имел возможности присутствовать и часто находился в таком состоянии далеко не один сезон, – произнесла Суукмель с невинной простотой.

Регентами назначались племянники, зятья и шурины или третьеродные дяди… Бухгалтерские книги и регистры уплаты налогов конфисковывались и отправлялись на проверку торговцам-третьим и бухгалтерам-руна из отдаленных провинций.

– Иногда это производилось для восстановления финансового порядка на территории, – вспоминала Суукмель. – Доходы от провинции нередко заметно возрастали – к удовлетворению семейства, владевшего ею…

– Но к этому времени Высочайший уже обладал сведениями обо всех источниках дохода, – заметил Дэнни.

– A заодно становился наконец открытым для всех необходимых церемоний, – добавила Суукмель. – При переходе владения из рук в руки теперь все знали, как много налогов можно и нужно взыскать. Смещенных регентов, если они сумели должным образом проявить себя, могли зачислить в новое судебное ведомство.

– И таким образом приплюсовать к растущему воинству сторонников Китхери, – отметил Дэнни.

– Естественно.

Дэнни посмотрел на нее с лукавым восторгом.

– И, если мне позволительно это знать, моя госпожа, перед кем отчитывались судейские?

– В те времена я пользовалась умеренным влиянием, – поскромничала Суукмель, постаравшись сохранить внешнее спокойствие, пока он смеялся и тряс головой.

– Если в территориальных делах обнаруживались крупные нарушения, – продолжила Суукмель, – существовали две возможности. Во-первых, за день до вступления во владение нового владыку извещали о позоре его предков в приватной беседе с Высочайшим. И давали понять, что Высочайший все-таки решил сохранить за ним власть и рассчитывает на благодарность с его стороны.

– И, конечно же, на сотрудничество, – заметил Дэнни. – Но что, если род упорствовал в отрицании перемен, угодных Высочайшему?

– Если род оставался непреклонным, – аккуратно выразилась Суукмель, – тогда совершенные им преступления предавались всеобщей известности, и эти недостойные люди объявлялись беззаконниками ВаХаптаа, а наследие их отбиралось в казну.

– A кто приводил в исполнение решения суда?

– Существовало небольшое войско, составленное из победителей воинских турниров, вооруженное и содержавшееся на деньги, полученные от новых налогов. – Она посмотрела на противоположную сторону долины. – Кроме того, тогда была еще война на юге. И господин мой Китхери сделал так, чтобы она показалась почетной и необходимой более… традиционно настроенным людям, чтобы они поверили, что защищают земли жана’ата и наш образ жизни.

– Оставив тамошние земли и титулы открытыми после гибели их обладателей.

Суукмель подняла подбородок, признавая его правоту.

«Убив двух птиц одним камнем», – подумал Дэнни, постаравшись не произнести эту мысль вслух.

– Ты не поверишь, но это правда, – обратилась Суукмель к Дэнни в другой день. – Хлавина поддерживали и руна. Он научился ценить их способности и сделал руна частью своих планов. Одним из первых своих декретов в отношении руна он постановил, чтобы городские специалисты прислали свои делегации ко двору Инброкара. Совет руна был выслушан во всем, что касалось их общин, и он сделал это вопреки сопротивлению малой знати.

Следуя совету Суукмель и под руководством ее бывшей служанки, аккуратно эмансипированной Таксайу, в первые годы правления Китхери в качестве Высочайшего была сплетена сеть информантов руна. Вскоре хлынули потопом отчеты от поваров и камердинеров, секретарей и массажистов, от землевладельцев, ученых ассистентов, посудомоек и сексуальной обслуги.

– Вскоре, – продолжила Суукмель, – господин мой Китхери был в курсе каждой ссоры, знал причины недовольства каждого из великих домов, знал их тайные альянсы и объекты вздорной зависти…

– A знание – сила, – перебил ее Дэнни.

Суукмель негромко и гортанно усмехнулась:

– Да, в теперешние