Дети Божии - Мэри Дориа Расселл

свои свершения к дивным ногам дамы Суукмель Схирот у Ваадаи. И чтобы ублажить ее, сделал последний шаг, открыв последнюю дверь и выпустив на свободу Хаос и Мудрость.

Со всего Инброкара приводили к нему невест-консортесс, невежественных, упрятанных под вуали и под надежной охраной. Ради Суукмель, a может быть, и в память невинно убиенной сестры Жхолаа, Хлавин Китхери доставил в свой сераль чудеса суши, моря и воздуха; наполнил свой дворец учеными руна: преподавателями, рассказчиками, говорящими книгами, а также жана’ата: политиками и учеными, бардами и инженерами. Сначала его девушек отдаляла от мужчин наборная ширма с окошками; потом ее заменил плотный занавес. А еще позже стало казаться вполне естественным и допустимым, что дамы могут присутствовать при дебатах, слушать, время от времени высказывая собственное мнение. В конце концов дошло до прямого участия их в коллоквиумах за просвечивающим эквивалентом былого тяжелого занавеса – прозрачным, ничего не скрывающим, летучим.

Эти девушки родили Китхери детей. Первым был сын по имени Рукуей, оскопленный еще в младенчестве и отданный Суукмель на воспитание в посольство Мала Нжера. Но с течением лет родились и другие дети, и среди них дочка, не знавшая о том, что женщинам петь запрещено. И когда Хлавин Китхери услышал ее высокий чистый и нежный голосок, сердце его едва не остановилось от его красоты.

За исключением вечерних кантов, сам Хлавин не пел уже много лет. И теперь, с облегчением, более глубоким, чем могло бы дать достижение любого материального блага, он снова нашел дорогу к поэзии и музыке. Он призвал к себе музыкантов и хормейстеров и позволил петь женщинам и детям, рассчитывая на то, что трепетное очарование их голосов не даст тлеющей в обществе потребности объявить скандальным любое нововведение. И снова разразился поток кантат, хоралов и гимнов для исполнения своими консорт-супругами и детьми.

К двенадцатому году правления Хлавина Китхери Принципат Инброкара сделался наиболее могущественной политической единицей во всей истории Ракхата – более богатой, чем Мала Нжер, столь же многолюдной, как Палкирн, a сам Хлавин Китхери сделался неоспоримым сувереном центрального из трех королевств Тройного Альянса. Он уже успел заручиться союзниками среди своих сторонников из числа Схирот и Ваадаи в Мала Нжере. Через год-другой должно было настать время наконец взять в жены свою невесту из Палкирна и основать собственную династию, теперь, когда он совершил свою революцию, хотя и не знал этого слова.

– А когда вы впервые осознали, что происходит на юге? – спросил Дэниэл Железный Конь по прошествии многих лет после смерти Китхери.

– Почти в самом начале событий, знаки были уже тогда, – вспомнила Суукмель. – Менее чем через сезон после обретения Хлавином сана Высочайшего, у ворот Инброкара. Ошеломленные и растерянные, как все беженцы везде и повсюду, они рассказывали о поджогах, предательстве и о приходящей по ночам смерти, жизнями своими они были обязаны тем руна, чью верность и любовь заслужили эти немногие жана’ата и к чьим предупреждениям они прислушались. Мой господин Китхери заметил иронию судьбы, Дэнни. Он однажды сказал: «Я породил разрушение нового мира в момент его зачатия».

– Любой кругозор не беспределен, – заметил Дэнни. Какое-то время они молчали, прислушиваясь к звукам полуденного хора, перемещавшимся вдоль долины по цепочке: от имения к имению.

– Мне кажется, моя госпожа, что, если бы события сложились чуть-чуть иначе… – Дэнни помедлил. – Супаари ВаГайжур мог стать самым близким и полезным сторонником Китхери.

– Возможно, – произнесла Суукмель после долгого раздумья. – То, что делало его презренным при старом режиме, превращалось в самые восхитительные достоинства при правлении господина моего Китхери. – Она задумалась и умолкла. – Из этого торговца получился бы превосходный канцлер к примеру. Он даже мог бы возглавить Министерство по делам руна…

С болью в груди она посмотрела на Дэнни, не уступавшего ей в росте и равного во многом прочем.

– Возможно, – проговорила она монотонно, – всего, что случилось потом, можно было избежать… однако в то время мы не видели иного выхода…

Глава 22

Южная провинция Инброкара

2047 год по земному летоисчислению

– Эта собрала все нужные вам товары, они спрятаны возле посадочного катера, – сообщила Джалао ВаКашан Софии и Супаари, когда она наконец появилась в Труча Сай. Она опоздала на несколько дней. – Там повсюду бродят патрули джанада.

– Отбраковщики? – насторожился Супаари. – Или бригады инспекторов, собирающие сведения для нового Высочайшего?

– Эта думает – ни те ни другие, – произнесла Джалао, не обращая внимания на прочих руна, собравшихся вокруг них и уже начинавших нервно покачиваться. – В Кирабае люди говорят, что это люди с севера, из города Инброкар. С ними ходят чужеземные руна – из Мала Нжера, думает эта.

Старейшинам в Кирабае пришлось искать толмачей из очень древних родов, чтобы понять их.

По виду Джалао нельзя было заключить, что она испугана, ясно было только, что озабочена. На всех деревенских советах обсуждали, что все это значит, что изменяется.

– Патрульные всегда расспрашивают о Супаари, – произнесла она спокойным голосом. – И об иноземцах тоже.

– А будет ли наш путь безопасен? – спросила София, у которой узлом завязало желудок. – Может, нам-но-не-тебе следует подождать до тех пор, пока волнения успокоятся?

– Эта думает, что мы-и-вы-тоже можем путешествовать, но только в красном свете. И для вас будет лучше, если мы выступим без задержки. – Посмотрев на Супаари, Джалао перешла на к’сан. – Господин, позволишь ли ты одной из нас вести тебя?

Наступило многозначительное молчание, и София повернулась вполоборота, чтобы посмотреть на Cупаари. Распрямившись во весь рост, он не отводил глаз от Джалао.

– Разве я какой-то владыка, чтобы что-то разрешать или запрещать? – А затем, опустив уши, показал, что согласен. Глядя куда-то в сторону, чуть влево от Джалао, он поднял подбородок и сказал: – Прости. Этот будет благодарен за твою помощь.

Все зашевелились в смущении. София понимала, чего стоили Супаари произнесенные им слова, ей было ясно, что Джалао устрашала его, как ни одна из руна; на тонкости она не обратила внимания, как и на детали последовавшей бесконечной дискуссии, касавшиеся политических и географических соображений относительно маршрута их путешествия к катеру «Магеллана».

Она уже сделала все, что могла, во время шести месяцев подготовки к возвращению домой. И теперь у нее не было другого выбора, кроме как довериться решениям Супаари и Джалао и надеяться, что они окажутся правильными.

Придремав в тепле, уже ощущая себя на полпути на Землю, София прислонилась к поддерживавшему навес шесту: одно колено вверх, спустив другую ногу с края платформы, и позволила себе расслабиться, наблюдая за игрой детишек руна и