Принцесса вандалов - Жюльетта Бенцони

— Они готовы на все, лишь бы помешать нашему браку, но не беспокойтесь, сердце мое, у них ничего не выйдет. Я предпочту смерть с вами, чем трон без вас! — прибавил он торжественно, взял Изабель в свои объятия и запечатлел прощальный поцелуй.

На это восторженное уверение Изабель ответила молчанием, приписанным ее суженым буре чувств, какая бушевала у нее в груди, так как она тяжело дышала. Но Изабель не испытывала ни малейшего желания умирать ни вместе с Кристианом, ни с кем бы то ни было другим. С самой собой Изабель никогда не лукавила и прекрасно знала, что относится к будущему супругу весьма сдержанно и никогда бы не вышла за него, будь он средней руки дворянином. Почему она так и не полюбила его? Во-первых, несмотря на свою страсть к праздникам и развлечениям, он был тугодум, рассеян и постоянно забывал что-то важное. А во-вторых, — и это тревожило ее гораздо больше, — те любовные излияния, какие иной раз она позволяла ему, не погружали ее в то счастливое опьянение, какое она пережила со своим дорогим Гаспаром, герцогом де Немуром или Конде. И о своей будущей брачной ночи она думала с немалыми опасениями. Даже в поцелуях жениха было что-то раздражающе унылое, он словно бы всасывался в нее, и от него постоянно пахло пивом. А пиво Изабель терпеть не могла…

— Только не говорите мне, что любите этого вандала-медведя! — воскликнул де Конде, обращаясь к Изабель. Он не скрывал, что ее замужество огорчает его до крайности. — А что касается меня, то я не желаю отказываться от тех сладостных и потаенных часов, какие мы проживаем вместе, если вдруг одиночество начинает нас тяготить! Мне кажется, я никогда не перестану желать вас!

— Никто от вас этого и не требует! Хотя я предпочла бы услышать от вас слово «любить», а не желать.

— Годы идут, и все повторяется и идет по кругу…[38]Скажите по совести, зачем вы выходите замуж?

— Думаю, для вас это не секрет, вы достаточно хорошо меня знаете. Будучи замужем, я вновь обрету твердое положение в обществе и перестану быть несчастной вдовой, у которой годы понемногу отнимают красоту и привлекательность. Перестану быть уязвимой женщиной без защитника, о которой каждому дозволено распустить слух, лестный для его самолюбия, но нестерпимый для моей гордости.

— У вас есть брат, и только Господь Бог знает, до чего чувствительна гордость нашего милого герцога.

— Мирная жизнь ему не показана. Я издалека наблюдаю за ним и вижу, что он делает глупость за глупостью. Может быть, став почти что королевой, я смогу ему в чем-то помочь… Тайно, разумеется. Вы только представьте себе, что он вот уже несколько лет как увлекся алхимией.

— Надо пригласить его в Шантийи, — с коротким смешком отозвался принц. — Мы будем вместе искать философский камень.

— Как я хотела бы вновь вернуться в Шантийи! — вздохнула Изабель. — Полагаю, что теперь там хозяйничает ваша сестра?

— Нет, конечно нет! Она не покидает Порт-Рояля. А там, глядишь, и аббатисой станет. Моя сестра — человек крайностей. Теперь, я думаю, она намеревается стать святой. Не так давно сказала мне, что молится за вас.

— За меня?

— Ну да. Мне кажется, ее впечатлила решительность, с какой вы встали на защиту госпожи Генриетты. Она сказала, что нужно немало мужества, чтобы противостоять Месье и его опасным друзьям-красавчикам.

Свадьба Изабель была отсрочена всего на несколько недель. Кристиан вернулся в последние дни февраля, и уже двадцать восьмого числа был подписан брачный контракт в особняке Изабель на улице Нёв-Сент-Оноре. По этому контракту она становилась богатейшей женщиной. А третьего марта состоялось очень скромное венчание в церкви Святого Роха, приходской церкви новобрачной. Был разгар поста, но архиепископ дал особое разрешение, а герцог де Пине-Люксембург, а с недавних пор еще и принц де Тэнгри попросил чести быть свидетелем сестры.

Но это совсем не означало, что он стал мягче и приветливее.

— Из-за чего, спрашивается, нужно было устраивать столько шума, когда мы с принцем Конде служили под испанскими знаменами? — был первый вопрос, который он задал Изабель. — Когда вы сами стали немкой!

— Мекленбург не воюет с Францией, — ответила брату Изабель. — Его государь — союзник короля Франции. И я надеюсь, что вы не затеете с ним войны.

— Да уж, постараюсь не затевать. Но если вдруг вынудят обстоятельства… Например, если с вами там будут обращаться плохо, притом незаслуженно. Лично меня это ничуть не удивит.

— Перестаньте говорить глупости. Я довольна выпавшей мне на долю судьбой. Может быть, вы своей меньше? Я просто голову сломала, пытаясь понять, что вы нашли в алхимии? Странное занятие для воина.

— Ломайте голову с модистками. Можно подумать, что женщина что-то понимает в…

— А почему нет?

— Потому что женский ум не создан для такого рода занятий. Лучше позаботьтесь о счастье своего супруга. Как-никак он сделал вас принцессой. Вам безусловно повезло больше, чем другим. Принцесса вандалов! Такое не каждому выпадает на долю, и вы, я полагаю, справитесь со своей ролью как никто. И в благодарность подарите своему супругу множество маленьких вандальчиков! Какое оригинальное у нас будет семейство! — закончил он, захлебнувшись смехом.

Изабель в ярости готова была отвесить брату пощечину, но ее удержала крепкая рука, а властный голос — голос де Конде, который вошел в комнату незаметно, — прогремел:

— Замолчите, Франсуа! Где это видано, чтобы свидетель нападал на особу, которую обязан поддерживать? Вам лучше было бы не участвовать в церемонии, но вы вызвались сами. Почему?

— Хотел посмотреть на нового родственника, который на нас будто с неба свалился. Вандал, а проще сказать, варвар, растревожил мое любопытство. А вы, если я не ошибаюсь, пришли их благословить, монсеньор?

Обращение, которым Франсуа пользовался так долго, невольно вновь сорвалось с его уст, вызвав улыбку принца.

— Теперь ты тоже принц! И я больше не твой сеньор.

Франсуа отвернулся, может быть, для того, чтобы скрыть свои чувства.

— Вы всегда останетесь для меня сеньором. И мне никогда не быть королевским высочеством, каким являетесь вы. Так почему вы пришли? Она же больше не ваша любовница!

— Она мой нежный друг и останется им навсегда. Если уж я не могу жениться на ней, то предпочитаю доверить достойному человеку, который, вполне возможно, не блещет умом, но поставит ее на ту высоту, где ей не нужно будет опасаться унижений от двора, который всегда и на всех точит когти. А теперь пора в церковь. Господа Бога не заставляют ждать.

Принц де Конде сам повел Изабель к алтарю.

Первое ее замужество было полно перипетий, волнений и злоключений. Она так была захвачена своим счастьем, что даже не расслышала слов, какие обращали к ней во время венчания. Хорошо она их расслышала только на этот раз, и обещание любви до гроба, помощи и верности этому увальню, который смотрел на нее, не сводя глаз, показалось ей серьезным грузом.