Достойный высший суд - Лия Арден

Поверх зрения Айлы накладывается прошлое Рушана, я чувствую, будто делаю вдох полной грудью и погружаюсь куда-то глубже.

Теперь я наблюдаю всё сквозь двойную призму сознания сестры и кахари, картинки не такие чёткие, но ощущение отчаяния и боли словно моё собственное.

Это день похорон. Точнее, конец ночи, когда почти догорел костёр с телом моей мамы, в душе они похоронили и меня. Рушан вернулся сюда в одиночестве после того, как остальные ушли.

Чувствую, что он бы предпочёл увидеть моё мёртвое тело, чтобы иметь возможность добить слабую надежду до конца. Но пока этого не случится, он не сможет меня отпустить.

Похороны состоялись спустя целый месяц. Месяц они искали меня, но не нашли. Этот день стал днём их худшего поражения. День, когда они прекратили поиски.

Рушану семнадцать лет, как и остальным Назари. Его волосы необычайно длинные, до середины спины, потому что он едва ли стриг их когда-либо, разве что ровнял длину. Традиция теялийцев, где мужчины растят волосы, как гордость. Срезают их лишь при позоре или поражении. Сейчас даже в Теяле немногие придерживаются этого правила, но Рушану оно нравится.

Раньше он, Анис и Самия всегда выходили победителями, гордо неся имя нашей свиты. Теперь же они похоронили меня. За всю историю бывало, что Назари погибали: от болезни, несчастных случаев на тренировках или при защите наследников. Но со времён самого Илоса не было такого, чтобы погиб кто-то из Калануа, а все Назари остались целы. Моих защитников не было рядом при нападении. Они не могли даже попытаться меня спасти, но Рушан, Анис и Самия не принимают это как оправдание.

Лицо Рушана кривится в гримасе отвращения. Без единого сомнения он скручивает свои длинные волосы и, не задумываясь, срезает одним движением кинжала. Он с ненавистью бросает шелковистые чёрные пряди в догорающий могильный костёр.

Он презирает себя сейчас за все сказанные мне колкости, за все ссоры и сарказм. Он перебирает в уме, стараясь вспомнить момент, когда я ему улыбалась, радуясь его присутствию, но он почти не находит таких. Рушан возвращается во дворец, проходит несколько коридоров, поднимается в одну из башен с винтовой лестницей. Там наверху есть маленький балкончик. Я чувствую, что это место, где он любит побыть один. Там редко кто появляется.

И он прав, я даже не помню такого места во дворце.

Рушан стоит прямо. Он, абсолютно спокойный, с каким-то равнодушием наклоняет голову, а потом бьёт один раз правой рукой в стену. Он специально делает удар ужасным и неправильным, но полным силы, питаемым его Даром, поэтому по стене идёт трещина и сыпется песок, а кость в его запястье не выдерживает отдачи и с треском ломается, как и несколько костяшек. Рука пульсирует от боли, из горла, неожиданно для самого Рушана, резко вырывается воздух со всхлипом, но лишь один раз, и он прижимается лбом к холодному камню, впервые сожалея о своём выборе, который ему когда-то дали.

Видение обрывается, потому что Рушан чувствует, что видит Айла. Он отпускает сестру, так и не вернув её в вертикальное положение. Она падает на пол, завалившись назад.

– Ты не должна была… – Его голос дрожит, он разочарованно смотрит на нас, разворачивается и уходит.

Сестра отпускает мою руку, а я продолжаю таращиться на свою пустую ладонь. Моё сердце сжимается от того, сколько боли я им принесла. Мне хочется вернуться в прошлое, дать себе пощёчину и заставить перейти ту чёртову грань, которая отделяла меня и мой Дар. Я должна была вернуться домой раньше. Однако теперь я могу только сжать руку в кулак, чувствуя, как начинает болеть голова.

– Это был тот раз, когда он сломал руку, – подсказывает Айла. – Наутро Даян ужаснулся отвратительному перелому. Конечно, никто не поверил в его оправдание, что он неудачно упал, но, кроме меня, так никто и не знает, в чём было дело. Рушан никогда себя не калечил. Ни до этого, ни после. Кисть не могла зажить сама, и мы едва уговорили его принять кровь целителей. С тех пор, кроме твоей крови, он никогда её не пил.

Я слушаю молча, всё так же смотрю в пол, бездумно разглядывая прожилки мрамора.

– Он простит. Думаю, на тебя он вообще не сможет долго злиться. – Сестра ободряюще приобнимает меня. А я сомневаюсь, что после этого воспоминания сама смогу себя простить.

Я отвожу Айлу в её комнату, помогаю смыть кровь, переодеться и лечь в кровать. Она почти мгновенно засыпает, а я выхожу в коридор и, так и не сменив платье, иду в другой конец дворца. За окнами начинается рассвет, меня пошатывает, но я всё равно бреду вперёд, желая проверить своих Назари. Тихо приоткрываю первую дверь в комнату Аниса и сразу замечаю уснувшего на кровати друга. Он завалился спать, едва сбросив обувь. Не сдерживаю улыбки, отмечая жуткий бардак в комнате. Самия была права, лучше не заглядывать в это логово хаоса. Следующая комната Самии, но самой девушки тут нет. Я догадываюсь, что она осталась с Даяном.

Перед комнатой Рушана я медлю, немного переживаю, что он закричит на меня, если сейчас встретит. Я набираю воздуха в лёгкие и приоткрываю дверь. С досадой понимаю, что хозяина в спальне нет. Нерешительно прохожу внутрь, оглядывая убранство. По размеру комната меньше моей, но, в отличие от спальни Самии, здесь есть не только высокое окно, но и балкон, двери которого приоткрыты и позволяют свежему воздуху дёргать лёгкие занавески. То тут, то там свалено оружие. Притом абсолютно разных вариантов. Я касаюсь пальцами резьбы дивана в центре комнаты, но даже на него опасно присесть, ведь на сиденье небрежно кинута перевязь, полная тонких чёрных кинжалов для метания. Кровать Рушана под балдахином почти такая же большая, как у меня, и сейчас она в беспорядке. Я кладу ладонь на белые простыни. Они холодные. Похоже, Рушан сюда не приходил.

Приняв поражение, выхожу и тихо прикрываю за собой дверь. Иду к себе, надеясь найти кахари завтра, чтобы первым делом извиниться.

* * *

Утром я не иду на тренировку, уверенная, что её не будет. И, вероятно, я оказываюсь права, потому что меня будит Ноуша около полудня. Она рассказывает, что все мои родные отсыпались после утомительной ночи и теперь зовут на поздний завтрак.

Я сползаю с кровати, медленно моюсь, а после надеваю первое попавшееся платье бежевого цвета. Откладываю все украшения, кроме Кольца Пустыни. Моё настроение не плохое и не хорошее, но сегодня я не хочу слышать звон любимых браслетов на лодыжках. С одной стороны, мне хочется собраться быстрее, чтобы встретить Дарена, узнать, как он себя чувствует, но с другой – я намеренно тяну время, боясь столкнуться с обидой во взгляде Рушана.

Я растягиваю каждое своё движение, прокручивая вчерашние события в голове. Но в итоге сама же теряю терпение, раздражённо бросаю гребень на туалетный столик и стремительно покидаю комнату. Я уверенно иду в сторону столовой, чтобы встретиться со своими страхами лицом к лицу. Чем я ближе, тем твёрже и быстрее шагаю, стремясь покончить со всеми недомолвками разом. Не могу скрыть разочарования, понимая, что мои первоначальные надежды не сталкиваться с осуждением во взгляде Рушана оправдались. Его здесь нет.