Исповедь старого молодожена - Олег Батлук

Сема предупредил Лешу о свидании за неделю. Но в назначенный день у девушки что-то сорвалось.

В начале девяностых мобильных телефонов еще не было, и девушка предупредила Сему (как организатора Лешиных гастролей) лишь за час до свидания. Сема пытался дозвониться Леше домой, но тот не брал трубку. Сема отправился к нему лично, по дороге прихватив с собой меня, так как у него закралось нехорошее подозрение, что Леша решил отлинять от знакомства с девушкой, покончив жизнь самоубийством. Предположение Семы было не лишено основания: единственной уважительной причиной неявки на свидание, которую он бы принял от Леши, могла быть только его смерть. И Леша об этом знал.

На дверной звонок Леша тоже не реагировал. Сема начал нервничать и принялся стучать кулаком, а потом и ногой. Внезапно дверь распахнулась. Леша стоял перед нами в своих лучших парадных семейных трусах и в одном носке. Его волосы были мокрыми.

– Ты чего к телефону не подходишь? – спросил Сема.

– Мылся я, не слышал, – пролепетал Леша.

– Ладно, – сказал Сема примирительно, – отменяется все, не сможет она сегодня.

По лицу Леши пронесся девятибалльный шторм, погнув нос и сломав ему обе брови.

– Да вы что, придурки! – воскликнул Леша так, что мы с Семой вздрогнули. – Я же побрился!

И действительно, Леша сиял, как младенец. К сожалению, у нас не нашлось с собой подарочной ленточки, чтобы завязать ее у друга на макушке, а так бы получился настоящий подарок судьбы.

Можно предположить, что под чрезмерной эмоциональной реакцией Леши по поводу бритья он замаскировал свое разочарование из-за отмененного свидания. Но надо было знать Лешу. Больше всего на свете, даже больше комков в каше, Леша не любил бриться. Эту дурацкую присказку про то, что лучше один раз родить, чем всю жизнь бриться, придумали, конечно, те, кто ни разу не рожал, то есть мужики, такие, как наш замороченный дружок.

Фактически, за годы нашей дружбы гладко выбритым я видел Лешу лишь дважды: тогда перед несостоявшимся свиданием и несколько лет спустя на Лешиной свадьбе.

Лешу Невидимку трудно назвать обаятельным человеком. Но лет до сорока он был хотя бы выносим. А после стал невыносим вовсе.

После сорока Леша Невидимка начал дребезжать, как вокзальные стекла. Значение слова «брюзжание» на его примере легко объяснять детям. В какой-то момент общение с ним превратилось в прогулку по минному полю.

У Леши к его сорока годам составился приличный райдер запретных тем. Складывалось ощущение, что Леша целиком состоит из триггеров и болевых точек. Фактически, он превратился в одну большую ходячую болевую точку, в гигантскую антиэрогенную зону.

Он появлялся на дружеских вечеринках с таким прокисшим лицом, что его сразу хотелось спустить в унитаз.

Дребезжащий Леша приходил с женой Варей. Эта святая женщина с большими грустными глазами под толстыми стеклами очков добровольно взвалила на себя неблагодарную миссию модератора.

Например, кто-то в компании заводит разговор про работу. Варя делает под очками страшные глаза, и разговор замолкает. Понятное дело, тема запретная: у Леши на работе вечно что-то не ладится.

Или же поднимается тема футбола. Варя громко кашляет, что не вяжется с неприятно здоровым цветом ее лица. Тему паркуют. У любимой футбольной команды Леши как раз идет черная полоса, а как же иначе, это же Лешина любимая команда.

Дети, политика, кино, машины… С каждым припаркованным топиком Леша мрачнел все больше – прекрасный собеседник. Варя стояла на страже его душевного равновесия, в котором уже давно не мешало бы подкрутить пару болтов. Никогда не понимал профессий вроде пресс-секретаря или представителя МИДа. Но Варя раскрыла мне их высокий смысл.

…А я ведь прекрасно помню, как в свое время мы с Семой познакомили Лешу с этой самой Варей. Мы не могли иначе – мы поклялись его матушке.

Все трое в изрядном подпитии, включая непьющего Лешу, мы явились к заветному подъезду. К счастью, заветный подъезд располагался в доме прямо напротив Лешиного, и далеко ползти не пришлось. Заветным подъезд был потому, что, по нашим с Семой сведениям, именно здесь жила та самая таинственная девушка, к которой Леша уже давно неровно дышал. Настолько не ровно, что порой и вовсе забывал дышать, особенно, когда видел ее на улице из своего окна, для чего он даже, по слухам, приобрел мощный армейский бинокль и в чем никогда нам не признавался.

Громкими криками под ее окнами мы вызвали девушку на «разговор». Точно с такой же интонацией наши местные гопники выкликали антиподов на битву. Несмотря на наш грозный вид, девушка спустилась, поскольку была очень воспитанной. А может, она знала наверняка, что бояться тут нечего, разве что Бетховена с его пятой симфонией: как известно, именно так судьба стучится в дверь.

Когда потенциальная суженая появилась во дворе, Леша Невидимка, ниспосланный ей небесами по нашему ходатайству, пи́сал у дерева. Это был один из тех немногих случаев в жизни Леши, когда ему бы очень пригодилось его прозвище. Леша еще не успел закончить, а мы с Семой уже объяснили воспитанной девушке цель нашего появления у ее подъезда.

– А что он там делает? – резонно спросила будущая (и пока не подозревающая об этом) Лешина жена.

– Птичью кормушку проверяет, – выкрутился Сема, как всегда, самый трезвый из нас.

– А, – задумчиво произнесла суженая, поправив очки, – тогда он деревом промахнулся.

Мы пригляделись, покачиваясь. И хотя Семина версия была годная и даже элегантная, птичья кормушка, и правда, предательски висела на соседнем дереве…

Повезло все-таки этому дребезжащему Леше с нами, его друзьями. Колоссальную мы тогда нашли ему женщину. Да он и сам это прекрасно понимал.

Ведь единственной темой, которую он санкционировал после сорока, была тема про жен.

Во время таких разговоров Леша внезапно светлел, как небосвод на рассвете, и охотно присоединялся к беседе. Бубнил что-то нечленораздельно нежное, с редким вкраплением узнаваемых букв – типичный научный работник. И, вот чудеса, из его голоса сразу исчезало дребезжание, а щеки Леши подергивались странной судорогой, в которой даже опытный физиономист с трудом опознал бы улыбку.

И пресс-секретарь Леши впервые за весь вечер оставалась без работы.

После женитьбы наш вечно мрачный байронический друг Леша Невидимка внезапно решил, что теперь ему есть, ради кого жить, и принялся интенсивно обследоваться.

Как-то раз я встретил его на улице. Леша направлялся делать УЗИ органов брюшной полости и предложил мне пойти с ним, поскольку ему было скучно. Я стал отнекиваться, ссылаясь на то, что УЗИ на брудершафт все равно не делают. Леша настаивал, как только он один умеет, жалобно мыча и перебирая на собеседнике пуговицы. Я сдался.