Сердце земли - Лус Габас

Эстэр думала об Адриане… Умный он человек! И привлекательный. И совершенно вне подозрений. Что он выигрывал от смерти жены? У них были раздельные доходы, и в случае смерти одного из супругов вдова или вдовец получали бы такую же часть наследства, что и племянники. Он был единственным кормильцем в семье, потому что жена не работала. Он неплохо зарабатывал и в случае развода не имел бы серьезных финансовых потерь. Короче говоря, причины убивать ее не было; этим аргументом воспользуется любой адвокат – очень уж он убедительный. А без мотива доказать убийство не получится. Убийство ради удовольствия – удел садистов и серийных маньяков. Адриан не относился к этому типу, он был успешным, его уважали коллеги и окружение, и он твердо стоял на ногах.

С какого же боку подступиться к этому делу? Может, стоит использовать слова Крины? Женщина слышала, как Дуния кричала на мужа и угрожала убить себя. Он мог чувствовать себя виновным в своих несчастьях. Но однажды он ее уже спас… Они проверили медицинские записи: у нее была передозировка таблетками. Если б он желал ее смерти, не повез бы в больницу. Чем же нынешний случай отличается? Причина в романе с Амандой? Он хотел перестать прятаться?

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Сезар.

– Да, – Эстэр поднялась, – и я собираюсь покончить с этим делом. Не забудь сделать то, о чем я тебя просила.

Адриан дожидался их, скрестив руки на столе в допросной, в которой за последние несколько недель успели перебывать уже все обитатели особняка Элехии. Он был невозмутим – знал, что нельзя отклоняться от своей версии, продуманной и заученной. Но всё же он продумал возможные варианты. Он месяцами повторял себе и окружающим одно и то же, и даже сам начал в это верить. А когда он пытался воскресить в памяти события того вечера, они представали неясными, расплывчатыми, будто выдуманными. Как он мог убить собственную жену, с которой был знаком с детства?

Мужчина снова задумался. Его попытаются загнать в угол, вне всякого сомнения. Младший лейтенант ждет от него признания, но она его не получит. Он станет кляксой в ее идеальном послужном списке!

Адриан взглянул на Сезара и произнес:

– Утром я видел, что Томас завтракал в отеле. Мне жаль, что в поместье случилась беда, это было красивое местечко. Алира наверняка безутешна. Передайте ей мои соболезнования.

Сезар кивнул, а Эстэр спросила:

– Вы знаете, что Тельма под арестом?

Адриан не стал скрывать удивления:

– За что?

Эстэр поведала ему о признании.

Мужчина с интересом слушал, а когда младший лейтенант замолчала, произнес:

– Я говорил, что видел ее на лестнице.

– Потому что сами спустились в кухню?

– Дунии не было в спальне, и я заволновался. Я поискал на первом этаже, услышал шум и увидел Тельму. Потом я налил себе молока и вернулся в спальню. Дуния так и не появилась, и я сообщил об этом остальным.

Сезар тем временем внимательно следил за тем, о чем его просила Эстэр. Адриан фокусировал взгляд на собеседнике дольше, чем обычно, почти не моргал, но взор его не был ни угрожающим, ни даже контролирующим. Он даже не интересовался, верит ли ему лейтенант. Он говорил буднично, как всегда, когда был серьезен. Сезару нелегко было различить в поведении друга знаки, указывающие на ложь: он не был скован, не приукрашивал речь подробностями, чтобы сделать ее более правдивой. Он даже не вступал в полемику и отвечал, только когда его спрашивали. Он не нервничал, даже ухом не вел – не задумывался, не дергал плечом, не переступал с ноги на ногу, как при попытке сбежать, не прикасался к воротничку, будто в ознобе. Он вообще вел себя как честный человек… или отлично играл роль честного человека.

– Вам не интересно, как мы нашли Тельму? – спросила Эстэр.

– Я не лезу в чужие дела, – отвечал Адриан и обратился к Сезару: – Ты много лет со мной знаком, ты знаешь, что я не лгу. И того же я жду от своих друзей.

«Точно», – подумал офицер.

– Значит, вы не спускались в подвал и не видели там Дунию? – продолжила лейтенант.

– Нет.

– И вы не оттащили ее к колодцу, чтобы утопить.

– Конечно нет! Я любил жену.

– И поэтому завели роман с Амандой?

– У меня было множество «Аманд» за годы брака, Дуния знала о моих увлечениях и не осуждала. Бывают разные семьи.

– Мы знаем, что вы часто дрались.

– Без ссор нет брака.

– И она не угрожала покончить с собой?

– Я сам об этом думал. У жены была нестабильная психика. Но были у нас и радостные моменты.

– Неудивительно, что вам надоело с этим мириться.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но я скучаю по жене. Спрашивайте хоть сотню раз – вы получите тот же ответ.

«Это точно» – подумал Сезар: Адриан говорил одно и то же, его голос ни разу не дрогнул. Он так свободно держался, что это начинало казаться странным.

– А как вы объясните, что ваша пуговица оказалась на дне колодца? – осведомилась Эстэр.

– Не знаю. Может, Тельма подбросила ее туда, чтобы отвести от себя подозрения, если докажут, что это она ударила Дунию. Спросите ее.

Эстэр сверила нынешние показания с предыдущими: он был точен до запятой, даже тона не сменил. Она стиснула зубы. Ее карьера клонилась к закату, это было ее последнее дело перед выходом в отставку, ей предстояло привыкнуть жить в обществе «нормальных людей», как выражались ее коллеги, таких же, как тот, что сидел сейчас напротив. Будет непросто изжить горечь неполной победы. Никого нельзя считать убийцей, пока это не доказано в суде – таков закон. Счастливые финалы бывают только в романах.

– Вас будут судить, – объявила она наконец.

Сезар знал, что у Эстэр остался только один козырь, и что-то внутри подсказывало, что она сейчас проиграет. Единственная пуговица – слишком слабая улика. Адриан потряс головой со смешанным чувством неверия и отрицания, но самообладания не утратил.

– Они лишь отсрочат мое освобождение, – произнес он, сдвинув брови. – Я невиновен. И скоро вернусь к нормальной жизни. – Он взглянул на друга без тени раскаяния, склонил голову, будто припомнив что-то, и добавил: – Помнишь, Сезар? With the wind in your sails35…

Сержант покинул допросную, не дожидаясь начальства. Он отправился в туалет и принялся слоняться там из угла в угол. Он не мог припомнить, чтобы встречал в жизни более хладнокровного человека. А ведь они были близкими друзьями с юности! Мужчина не хотел верить, что друг – убийца. Он предпочел бы верить, что его жена покончила с собой, что она потеряла ориентацию, оказалась в туннеле, не могла понять, куда идет – вперед или назад, оступилась, упала в колодец и утонула… Как он мог так близко подпустить человека, который совершил убийство и сохранял такое присутствие духа под давлением? Люди настолько равнодушны друг к другу? Почему они внезапно предстают перед нами совсем другими? Ничто не изменилось в поведении Адриана на протяжении нескольких допросов. И эта странная цитата: With the wind in your sails. Под эту песню они частенько танцевали в юности, когда алкоголь и марихуана уже брали свое. Всякий раз при встрече друзья вспоминали ее, будто она была их тайным гимном.