Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская

Очень не желалось, чтобы хоть капля материнского благоволения пролилась в сторону Натальи Яковлевны, в особенности, пока общие дела находились в стадии неустройства. Доведись призраку Анны Андреевны исповедать маму в полном объёме, то, боюсь, наши договорённости перешли бы в призрачный статус. Кто, будучи в здравом уме станет давать клиентам и партнерам такую информацию о себе и фирме? В соответствии с чем я провела профилактику и стояла на своём до победного конца. Очень неприятно так о себе думать, но факт остаётся на месте.

С другой стороны, размышляла я по кругу и по ходу поезда, отчего я должна жертвовать интересами семьи и фирмы в угоду «тараканам» в родительских головах? Как удачно выразился Миша. Понятно, я могла бы поступить мягче, могла предложить им денег на переезд, не дожидаясь сцены с накалом страстей, но если не получилось – ну так все мы живые люди! В некоторых случаях я не могу сдержаться, а оба предка могли знать лучше всех иных, что силовые методы обращения со мной приводят к обратному результату.

Хорошо, что пострадала только дверь, бывало, что в схожих случаях я метала ножи и вилки, конкретно в сторону друга Вали, иногда попадала.

Так называемый «фамильный рок», унаследованный прямиком от мамы, стоял на страже моих интересов и не давал послабления. Как только кому-то заходила мысль руководить мною с помощью угроз или оскорблений, «рок» отодвигал меня в сторону и начинал распоряжаться в соответствии со злостностью проступка. Будем считать, что в упомянутом случае фамильное проклятие распорядилось скромно. Я за его действия, увы, не отвечаю, что впрочем, очень удобно.

Вспомнив о «фамильном роке», я с некоторым смятением подумала, что личную, временами очень творческую манеру ведения дел я также частично унаследовала от мамы Марии Феликсовны, и дала себе задание в будущем смотреть в оба и не зарываться. А именно, не ставить партнёров или контрагентов в безвыходное положение. Примерно в таких выводах меня застала продолжительная стоянка на станции Мелитополь и перевела уединённые размышления на другие рельсы.

2. Мелитополь, черешня ящиками

Станция Мелитополь встретила пассажиров небывалым изобилием. В дополнение к пирамиде в моём односпальном купе (на соседней полке ехала ягода ящиками в три слоя), платформа буквально оказалась засыпанной всеми сортами и расцветками плодов от крема до пурпура, в ведрах, чанах, коробках, корзинах и вновь в ящиках. Среди разноцветных россыпей тесно стояли хозяева и бойко предлагали товар по сниженным ценам.

Возвращаясь с плодоносного Крымского полуострова, я смогла оценить разницу, хотя каждый встречный в Крыму не забывал сообщить, что запасаться ягодой надо на станции Мелитополь по тем самым причинам. Предупреждённая и вооружённая нужной тарой, я спрыгнула из вагона и буквально потерялась под осыпью плодов и диким напором продавцов. Это было нечто в духе тропического урагана, только в роли воды и ветра выступала означенная ягода, а хозяева стихии вели партию разъярённых волн, выплёскиваясь и накрывая жертв свободного рынка практически с головами.

Они, как правило, терялись напрочь. После отъезда с гостеприимной платформы ошеломлённые пассажиры признавались себе и другим, что закупили на порядок больше и совсем не то, чего хотели бы. Однако, тем временем поезд уже уходил со станции Мелитополь.

Что касается меня, то намеченная норма покупки превысилась в допустимых пределах, чему способствовала запасённая заранее тара – три соломенные корзинки с длинными ручками. Я позволила насыпать каждую доверху тремя сортами из различных ящиков, на чём смогла остановиться, резонно объясняя, что больше класть некуда. И предложенные пластиковые пакеты я смогу нести разве что в зубах. Избранные сорта, между прочим, я определила по ящикам-спутникам, подёргала за торчащие оттуда хвостики. Процедуру я повторяла всю дорогу до Мелитополя среди интроспективных размышлений, не забывая мыть нелегальные предметы дегустации под вагонным краном.

Моя предусмотрительность вознаградилась сполна, хотя на ином уровне. Не успела я забраться по лестнице в вагон (на пятках буквально висели осатаневшие черешненосцы), как из подвесного кармана на поясе джинсов раздалась трель, означающая полученное сообщение. Преследователи в страхе спрыгнули с лестницы, наверное подумали, что я включила некое звуковое пугало. Должным образом расположив свои корзинки среди сопутствующих ящиков, я уселась на койку и взялась за телефон, не переставая любоваться битвой за урожай, проходившей под окном.

«Браво, прелестная детка!» – так начиналось сообщение без подписи, далее шло разъяснение. – «Курьер – мысль достойная гиганта! Превозмогая восхищение, мы назначаем выемку на послезавтрашний полдень»

«Может быть, это приятное совпадение?» – нагло настукала я в ответ, также не удосужившись подписаться. «Как бы то ни было, ждём прибытия по расписанию, можем встретить» – пришел незамедлительный ответ.

«Будем грузить черешню ящиками» – согласилась я, пребывая под настоящими впечатлениями и сделала добавку, в духе вольно цитируемого Остапа Бендера – «Обоим братьям Карамазовым».

«Графиня изменившимся лицом бежит пруду, хрен догонишь!» – не остался в литературном долгу компаньон по сыску, теперь уже не клиент.

«Командовать парадом будет Провидение!» – осторожно напомнила я. «Лёд тронулся, господа!» – после паузы пришел ответ в тот миг, как поезд наконец тронулся от платформы Мелитополь. – «Кто из братьев правит бал – знаешь? Тогда учти».

«Нам по барабану» – кратко отозвалась я без цитат. – «До встречи!» «Будем надеяться» – пришёл загадочный обрывок без продолжения.

На том телеграфный обмен исчерпался, и батарейка в телефоне стала издыхать с горестным пиканьем. Как это я забыла напоследок зарядиться на вилле? Наверное, в наплыве расстроенных чувств. Ко всему прочему меня беспокоила судьба курьера, упомянутого в недавней переписке, сообщение должно было состояться на пару-тройку дней ранее.

Если по порядку, то почти сразу после переезда на виллу графини я поставила перед собой вопрос об отдаче искомой банко-карты и сломала голову, задаваясь им без передышки. По своим условиям игры я желала передать карточку нынешней владелице, то бишь сестре покойной Ларисы, но так, чтобы никто не догадался. Что именно я коварно скрыла документ-допуск. Во-первых, было отчасти стыдно за детские шалости, во-вторых, меня могли не понять и спрашивать до морковкиного заговения, зачем я это проделала. Во-вторых, тогда я не знала сама, это раз. Потом, задним числом и тем же умом поняла.

Но видит Бог, объяснить даже Вальке, что я предвидела оборот будущих событий и способствовала их свершению, по наущению Провидения и совершенно вслепую. Нет, прошу меня уволить! Валька бы охотно поверил и с удовольствием покрутил пальцем у виска, мол, партнёрша по бизнесу в своём репертуаре, нам не привыкать. Но генерал Петрович с младшим братом Пашей могли отчасти не поверить, особенно старший,