Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Хотя, в конечном счете, была проведена Конференция областных правительств, большевики в процессе создания единого дальневосточного правительства прибегли к махинациям с представительством вместо того, чтобы идти на уступки оппозиции, тем самым увеличив риск того, что буферное государство не позволит мирно покончить с японской интервенцией. Раскол внутри самой РКП(б) тоже способствовал неудачам во внешней и транснациональной политике. Хотя единая ДВР опиралась не только на штыки – в частности, владивостокское правительство признало Читу столицей путем парламентской процедуры без непосредственной военной угрозы, – фактическая автономия южной части Приморской области сделала возможным продолжение Гражданской войны и японской интервенции.

С весны 1921 года на российском Дальнем Востоке было два правительства, претендовавших на то, что они представляют российскую нацию, – ДВР со столицей в Чите и Приамурское государственное образование с центром во Владивостоке. Оба правительства выставляли себя представителями «третьего пути»[627] в Гражданской войне и защитниками российской нации от ее главных врагов – Японии и реакционеров (в случае ДВР) или антинациональных большевиков (в случае Приамурского государственного образования). Оба правительства использовали язык леволиберального имперского национализма, выдвигая на передний план демократическую самоорганизацию: ДВР апеллировала к идеям демократических социалистов, а Приамурское государственное образование опиралось на либеральный и умеренно националистический дискурсы. Но в обоих случаях «третий путь» был не более чем уловкой, рассчитанной как на иностранную, так и на российскую аудиторию. Дальневосточная республика, структура которой напоминала социалистические проекты Февральской революции, имела законодательный парламент и гарантировала национальным меньшинствам право на автономию. Но на практике она была автократическим государством под контролем большевиков. Фактической властью были Правительство ДВР (коллективный «президент») и Дальбюро, а сама республика была подчинена Советской России. Приамурское государственное образование, выставлявшее напоказ свое демократическое правительство и экономические свободы, на деле управлялось такой же автократической властью в лице Временного Приамурского правительства (органа из нескольких человек). Кроме того, выдвинутые им лозунги российской национальной независимости плохо сочетались с его зависимостью от Японии[628].

Создание объединенной ДВР осенью 1920 года и последующее принятие Конституции Учредительным собранием Дальнего Востока (Чита, 12 февраля – 27 апреля 1921 года) могло показаться успехом большевиков, убедивших мировое сообщество в том, что на Дальнем Востоке возникло независимое демократическое и капиталистическое государство. Действительно, на бумаге республика была именно такой, но на практике большевики во главе с Александром Михайловичем Краснощёковым полностью контролировали ее центральное правительство. Согласно плану Краснощёкова, сформулированному в промежутке между весной и осенью 1920 года, главной целью ДВР было покончить с японской интервенцией. Но существали у нее и другие цели. Она должна была прорвать блокаду Советской России и создать базу для пропаганды Коминтерна в Восточной Азии, в первую очередь, в Китае и Корее. Программу поддержал Георгий Васильевич Чичерин и, развивая ее, указал, что ДВР должна подписать соглашения с соседними государствами, в том числе концессионные, а направления для пропаганды должны были включать Японию и Индокитай[629].

Афера, впрочем, не вполне удалась – ни Токио, ни Вашингтон не поверили в конституционализм и суверенитет ДВР[630]. Хотя Джон Дьюи[631] и некоторые другие американские интеллектуалы действительно сочли ДВР демократическим государством, республику так и не признала ни одна страна, кроме Советской России. Более того, формирование объединенной ДВР не смогло положить конец Гражданской войне. Съезд несоциалистических организаций Дальнего Востока (Владивосток, 20–31 марта 1921 года) стал альтернативным учредительным собранием, и 24–26 мая 1921 года исполнительный Совет съезда под руководством Спиридона Дионисьевича Меркулова осуществил переворот во Владивостоке, провозгласив себя Временным Приамурским правительством.

До прямого военного столкновения между ними осенью 1921 года каждое из двух правительств пыталось изобразить себя демократическим и более соответствующим воле и интересам российской нации, чем конкурент. В обоих государственных образованиях были парламенты, которые назывались народными собраниями; оба претендовали на соблюдение гражданских свобод; оба сохраняли местное самоуправление. Весь этот спектакль был рассчитан на внешнего зрителя: бóльшая часть дальневосточного населения была равнодушна к форме правления, а оппозиционно настроенная интеллигенция и активисты не считали демократическим ни одно из двух правительств. Но и Чита, и Владивосток должны были как-то привлечь на свою сторону большинство населения. Для этого было необходимо: во-первых, показать себя способными справиться с экономической разрухой; во-вторых, гарантировать населению безопасность; в-третьих, показать на деле свой оборонческий национализм, поскольку сохранение Дальнего Востока для российского государства было главной заявленной задачей, как большевиков, так и их противников.