Медвежья злоба - Валерий Петрович Кузенков

по гладкому осиновому стволу вниз, к человеку. Охотник пытается перехватить его за шкуру. Детёныш оборачивается, и его острые зубы впиваются в человеческую руку.

Виктор кричит от боли, лаем взрываются обе собаки. Медвежонок царапает когтями телогрейку. Клочья ваты летят во все стороны.

– У, гад! – сквозь зубы шипит Виктор.

Василий уже рядом, помогает другу. Вдвоём они перехватывают медвежонка и разжимают его челюсти. Кровь из прокушенной руки тёмными каплями падает на траву.

– Как? – спрашивает Василий, пытаясь связать лапы медвежонка сыромятным кожаным ремнём.

– Свяжем, тогда посмотрим.

Медвежонок устал от борьбы. Сопротивляется всё слабее и слабее. Плач переходит в стон. Связав лапы и закрепив на шее медвежонка ошейник с поводком из длинной металлической цепочки, Василий и Виктор перетягивают ему челюсти.

– Не задохнётся?

– Пусть носом дышит. Ты же не хочешь, чтобы он тебя ещё раз цапнул?

Виктор смотрит на руку.

– Ничего страшного. Дома йодом помажу, и сойдёт.

Перепуганный жалкий зверёныш лежит на траве. К нему рвутся собаки. Мужики переводят дух и закуривают.

– Как потащим? – Василий затягивается сигаретным дымом.

– В мешок – и до деревни. – Виктор поднимает голову, оглядывается. – Меня другое волнует. Где матуха?

– Чёрт её знает, где она. Может, кто грохнул до нас.

– Некому вроде. Мы одни такие в деревне. Заезжих не было.

Они поднимают связанного медвежонка и опускают в мешок.

Виктор забрасывает мешок за спину. Медвежонок еле-еле шевелится.

– Тяжёлый!

– По очереди потащим, не волнуйся!

Василий отпускает собак. Те подбегают и молча по очереди обнюхивают мешок за плечами Виктора.

– Что, собачки, успокоились? Молодцы вы. Заработали нам деньжат сегодня. Дома вас отблагодарю.

Тяжёлое чувство, что медведицы не оказалось рядом с медвежонком, всю дорогу до самой деревни не покидает охотников. То один, то другой с испугом посматривают на лес. Даже когда переправляются через реку, до боли в глазах вглядываются в речные берега. Вдруг сейчас медведица покажется и поплывёт! Но её нет. Ружья разрядили только войдя в дом.

Весть о том, что Витька и Васька притащили из леса медвежонка, облетела деревню в один миг. И деревенские потащились смотреть на зверёныша. Он лежал в сарае, привязанный цепью к толстому железному кольцу, наглухо прибитому скобой к одному из бревён в стене. Особого внимания на людей не обращал. Только озирался по сторонам и негромко рычал на тех, кто близко к нему приближался.

Дети медвежонка жалели. Родителям было всё равно, а старики спрашивали:

– А матка-то где?

Особенно надоедливым оказался дед Иван.

– Говорите, не видели матки?

– Нет, – по очереди отвечали Виктор и Василий.

– И что, рядом её не было? – снова и снова спрашивал охотников дед.

– В сотый раз тебе говорим. Вот те крест! Один зверёныш был. Наверное, мамку его кто-то убил. Получается, что мы доброе дело ещё сделали. Спасли детёныша от неминуемой смерти.

– Да! – произнёс дед. – Хорошо, коли так.

– А что, не так?

– А вот если не так, тогда и посмотрим. Вы когда медвежонка в город отправлять хотите?

– Через неделю, наверное. Сегодня телеграмму циркачам пошлём. Пока они соберутся, пока доберутся. Расплатятся и пусть везут.

– Хорошо, хорошо. – Дед ещё раз посмотрел на медвежонка. – Дай бог, чтобы матки не было. А если есть, то вы дюже её разозлили.

– Да хватит, дед, каркать! Иди, это наше дело.

– Сейчас ваше, – сказал дед, перекрестился и вышел на улицу. Постепенно разошлись и остальные деревенские…

* * *

Медведица вернулась к месту, где всего несколько часов назад оставила своего медвежонка. Неладное она заподозрила, ещё не доходя до поляны. Понимая, что детёныша там может и не быть, она всё равно решила сначала осмотреть место, где на них напал медведь-самец. Он погнался за медвежонком, но тот, успев увернуться от его могучих лап, за несколько секунд вскарабкался на дерево, одолеть которое крупному медведю было не под силу. Взрослые медведи не умеют лазить по таким деревьям. Тем временем медведица, разрыв муравейную кучу, поедала бегающих во все стороны суетливых насекомых и сразу не определила, что происходит с её потомством. Она подняла голову и только тогда увидела чёрного медведя. Он стоял на задних лапах и пытался передними достать её медвежонка с дерева. Ярость охватила медведицу, она рявкнула, показывая врагу, что она рядом и так просто детёныша не отдаст. Медведица хоть и была меньше самца ростом и весом, однако в драку кинулась, не чувствуя страха перед противником. Когда жизнь её медвежонка была в опасности, своей она не дорожила.

Самец, увидев самку, вмиг сориентировался, успел увернуться и с силой обрушил удар передней лапы на медведицу. От удара её отбросило в сторону. Самец кинулся на неё. Медведица крутнулась на земле, развернулась и впилась клыками в его бок. Клочья меха полетели по сторонам. Звери драли друг друга когтями. Самец был значительно сильнее, но справиться с разъярённой матерью, защищавшей дитя, он не мог. Медведица дралась ожесточённее с каждой минутой. Она нападала, а самец отбивался. Наконец, решив покинуть место схватки, он стал отступать, медведица – за ним. Она гнала и гнала врага по лесу, стараясь отогнать его как можно дальше. Понимала, что, если прекратит нападать, медведь вскоре вернётся, и тогда медвежонку может уже не повезти. Один удар лапы – и ему конец.

Постепенно силы покинули медведицу, и она остановилась. Самец рядом, куски рваной шкуры свисают с боков, морда залита кровью, пасть заполнена кровавой пеной. Он смотрит на медведицу, но и она выглядит не лучше. Медведь злобно пыхтит и, стараясь напугать, встаёт на задние лапы. Фыркает, но напасть не решается. Медведица делает шаг в его сторону: уши прижались к голове, верхняя губа медведицы приподнялась, обнажив клыки. Медведь резко разворачивается на месте и убегает. Самка бежит за ним всего несколько метров. С каждым шагом бежать становится всё труднее, полученные раны дают о себе знать. Её победа очевидна, и она прекращает преследование.

Чтобы отдышаться, уходит не меньше получаса. Боль сковывает тело, и она ложится, зализывая раны. Время от времени замирает, прислушиваясь к лесным шорохам – вдруг самец вернётся. Вокруг всё спокойно, его нет. Отлежавшись, медведица встаёт, оставляя на траве и мху капли крови. Назад бредёт по своим следам, запах самца продолжает её раздражать. Она рычит, крутит башкой, осматриваясь по сторонам. Ей тяжело, и она снова ложится. Идёт и ложится, идёт и ложится…

* * *

Обнаружив следы собак, медведица зарычала, шерсть на загривке вздыбилась, она с шумом втянула воздух: собачий дух кругом. Они гоняли её детёныша. От нахлынувшей ярости она засопела и перешла на бег. Выскакивает