Копье и кость - Анастасия Машевская

Царевна не спешила уходить, хотя ее здесь ничто не держало. Сделала еще несколько попыток завязать разговор, но Агравейн отвечал на вопросы до того односложно и нехотя, что Майя ушла вконец обиженной.

– Агравейн! Агравейн! – донесся мужской голос под аккомпанемент тяжелых шагов. – Как тебя понимать, Агравейн? Почему отсюда только что выбежала моя дочь?!

– Я вас уверяю… – пробормотал архонец.

– Мне не уверения нужны! – Тидан поравнялся с принцем, вскинув голову и глядя в упор. Агравейну пришлось пригнуться, чтобы нормально разговаривать с царем. – Слава о тебе зашла далеко! Руки не смей тянуть к Майе…

Агравейн потер лоб – непростая семейка, ничего не скажешь.

– Ее высочество принесла мне записку, – показал он конверт.

Тидан утих, пошарил по конверту пристальным взглядом, с шумом выдохнул и подошел к парапету.

– Ох уж эта девчонка! Все сделает, чтобы побыть с тобой без надзора. Ты знаешь, я не одобряю.

– Ваше величество, я делаю все, чтобы царевна не подумала, будто я увлечен ею.

– Так ты увлечен?! – пуще прежнего запричитал Тидан.

– Повелитель, мы говорили об этом перед моим отбытием в Кадеш. Поверьте, с тех пор ничего не изменилось. – Агравейн провел по ключицам по давней привычке. Не найдя нужного, сжал кулак и стиснул зубы.

– Тебе нехорошо? – Царь выглядел недовольным, будто нехотя отвлекся от тирады и был вынужден обратить внимание на состояние царевича.

– Дело не в этом.

– Тогда в чем?

В чем? Агравейн и себе объяснить не мог. Он был страшно растерян, и если тело его быстро приобретало былую силу, то для разума прежняя ясность казалась недостижимой.

– Мышцы тянет после упражнений, – отозвался архонец.

Тидан понял, что ответ окончательный, и продолжил. Он пришел сообщить, что Удгар просит сына прибыть на Священный остров к весеннему равноденствию. Агравейн поблагодарил за весть и в ответ на раздражающую подозрительность Тидана пообещал сократить количество встреч с Майей еще больше.

Агравейн задумался: если сообщение о дальнейших действиях принес ему Тидан, что же за бумагу принесла царевна? Когда владыка Шамши-Аддада вышел, Агравейн вернулся в комнату, сел за стол и развернул конверт. Ришильда, жена… Еще один вопрос к тому, что же означало его возвращение из лап Нанданы-Смерти. Мужчина повел шеей, шаря, прошелся по груди, в надежде зацепить подвеску, и, в тысячный раз не найдя, выругался, с грохотом опустив кулак на стол.

Сабир Свирепый наконец узнал о бедственном положении дочери. Сыграли роль не только слухи и сплетни, но и довольно убедительные свидетельства разведки. И едва не проклял Землю и Небеса. Он отделен от Бану месячным переходом, зажат, обложен и окружен со всех сторон. С севера – бежевыми, которые не нападают, будучи занятыми Маатхасом, но и пройти не дают; с запада и юга – черными Дайхаттами, которые уже убили двух его племянников и брата Ванбира; с запада – сиреневыми, которые в лице Идена Ниитаса не давали ему пройти и никак не оказывали поддержки. Чтобы прорваться к ней, придется сначала каким-то образом расчистить себе дорогу. И даже если у Сабира все получится, учитывая численное превосходство его воинства в моменты соединения всех армий, подобное решение не заслуживает высокой оценки.

Бансабира, к счастью отца, не была ни дурой, ни трусихой. Все, что она делала, как показала практика, преследовало какую-то цель. И если сейчас она оказалась там, на юге Золотого танаара, стягивая на себя войска Раггаров и Шаутов, которые никак не унимались, надеясь отомстить за Сциру Алую и еще нескольких родственников, значит, Бансабира предполагала такой исход событий. Даже если рассчитывала, что все будет иначе, она не могла не предполагать возможной осады. В конце концов, ей ли не знать, насколько измор надежное средство при взятии надоевшего, до костного мозга ненавистного врага?

Чтобы потери, лишения и тяготы дочери не оказались напрасными, Сабир непременно должен был перераспределить расстановку сил на юго-западе Яса. Да и поддайся он импульсу, все равно ничего бы не вышло. Каждый из тех тысяч, что он ведет, потерял или кого-то из родителей, или среди братьев и сестер, или кого-то из детей. Если сейчас Сабир заявит, что они бросают кампанию на юге, чтобы помочь его дочери севернее, тем самым обесценив жертвы в своих рядах, собственные люди на него обозлятся. Может, до бунта и не дойдет, но в такой изматывающей ситуации сомнения в сердцах твоих сподвижников недопустимы совсем.

Ноябрь на Ангорате выдался теплым и сулил щадящую зиму. Нелла, укутанная в шерстяной плащ, возвращалась в покои. Возраст брал свое: вот уже почти шестьдесят лет она ходила по широкой груди матери-земли, и долг храмовницы весил теперь больше, чем в тот год, когда она получила священные знаки. Скорей бы уже Шиада набралась ума-разума и смогла занять положенное место. Тогда Нелла сможет вздохнуть спокойно, в последний раз пройти тропу То’он Надара и постичь истинную мудрость, доживая век под сенью Древней Паучихи Нанданы.

Пожаловал Верховный жрец. Ему пошел уже восемьдесят первый год.

– Светло утро и светел твой день, Таланар, – приветствовала храмовница.

– Богиня в каждом из нас, Нелла, в сердце и разуме, на земле и на небе, – неспешно прошел в кресло напротив и сел.

– Все ли у тебя хорошо? – спросила теплее обычного.

Таланар едва заметно улыбнулся в седую бороду:

– Мать бережет меня.

– Какие вести привез твой преемник?

– Добрые. Сайдр подтвердил все наши видения о событиях в Орсе и Адани. Агравейн жив, и теперь его отец просит нас о чести провести Обряд Царственного Огня и Венценосных Вод.

Нелла с достоинством кивнула.

«В игру вступила королева Гвен, и ее партия может всем нам стоить дорого», – мысленно оповестил друид.

«Гвендиор рискнет всем», – отозвалась жрица.

«Полагаю, ты не станешь мешать?»

Храмовница, отстраненно уставившись в точку, ответила вслух:

– Что бы ни сделала королева Гвен, исход предрешен. А вот урок, который медведи пожнут от змей, определят они сами.

– Чтобы понять смысл грядущего, надо позволить ему случиться, – согласился старец.

Храмовница поднялась, подошла к дровнице, подкинула полено в камин. Выпрямилась, не оборачиваясь к собеседнику и глядя в пол.

– Давно не было вестей от нашего сына, – безлично заметила жрица.

Таланар подтвердил – и впрямь.

– Отправь Сайдра в Кольдерт.

Таланар нахмурился: ради Гленна, что ли? Нелла неторопливо качнула головой и развернулась:

– Шиада родила.

Таланар безмолвно вскинул на нее проницательные синие глаза. Как ни был напряжен взгляд друида, храмовница медлила.

– Нет, – выдохнула женщина наконец, в ответ на невысказанный вопрос.