Терновый венец офицера русского флота - Александр Витальевич Лоза

февраля Коллегия Морского комиссариата от имени Совета Народных Комиссаров РСФСР направила директиву Центробалту в Гельсингфорс, в которой предлагалось:

«Сосредоточить в районе Ревеля и Гельсингфорса ледокольные средства; перевести наименее боеготовые корабли из Ревеля в Гельсингфорс; усилить береговую оборону в Финском заливе, Або-Аландскую укрепленную позицию и Приморский фронт Морской крепости Петра Великого; подготовить к переводу в Кронштадт корабли 2-й и 3-й категории …».

Корабли 2-й и 3-й категории — это корабли, подлежащие списанию и утилизации.

После срыва большевиками переговоров 18 февраля 1918 года германские войска вновь начали боевые действия против большевистской России. На следующий день, 19 февраля Центробалт принял постановление о подготовке и переводу боевых кораблей и вспомогательных судов из Гельсингфорса в Кронштадт.

Наступление германцев подтолкнуло и всколыхнуло флот. Но деградация флотской власти, повлекшая за собой развал военной базы Гельсингфорса, разворовывание и распродажу военного имущества, а зачастую и военной техники представителями революционных судовых комитетов и ловким жульем, не позволяла даже надеяться на организованную эвакуацию кораблей.

Произошла полная дезорганизация флотских и армейских властей. Г.К.Граф писал об этих событиях следующее:

«Дезорганизация власти сказывалась на флоте во всем… В Гельсингфорсе повсюду шла бойкая распродажа различного казенного имущества с кораблей и из порта. Продавались: продукты, материалы, масла, мебель кают-компаний, револьверы, винтовки и пулеметы. Бывали случаи, когда судовые комитеты продавали даже шлюпки. Никому и в голову из них не приходило, что они совершают преступление; Все казалось в порядке вещей. «Ведь это — все наше, народное» — говорили матросы, когда кто-либо из офицеров пытался остановить грабеж».

В среде офицеров это обогащение матросов и комитетчиков не вызывало ничего кроме негодования, отвращения и чувства брезгливости. Подтверждением слов Г.К.Графа о разворовывании флота, служит документ германского Генерального штаба, адресованный большевистскому правительству цитируемый в труде В.Е.Звягинцева и А.В.Сапсай «Балтийская Голгофа или как узаконили беззаконие»:

Герм. Ген. Штаб. Абтайлунг, секцион М

№ 389

(Доверительно) 24 февраля 1918 г.

Господину Народному Комиссару по Иностранным Делам

…Вместе с тем довожу до Вашего сведения, что на Балтийском флоте Ваши матросы распродают с военных кораблей катера, мелкие механизмы, медные и бронзовые части машин и прочее. Не было ли бы по сему своевременным поднять вопрос о продаже Германии этих расхищаемых и разоряемых военных кораблей? Решение Правительства благоволите мне сообщить.

Начальник Русского Отдела германского Генерального Штаба

О. Рауш Адъютант Ю. Вольф

В лихие 1990-е годы, в период развала СССР, после отделения бывших союзных республик в независимые страны, советский флот, оставшийся в базах на территории этих государств, разорялся точно так же. На Украине была разграблена уникальная подскальная база-укрытие подводных лодок Черноморского флота в Балаклавской бухте, в Прибалтике с кораблей и судов растаскивались ценные приборы, медные кабели и бронзовая арматура…

Надо было что-то делать! Флоту нужен был человек, способный объединить и направить общие усилия на выправление ситуации.

В условиях полной анархии и развала Балтийского флота в начале 1918 года все-таки было созвано общее собрание команд и членов Центробалта, которое постановило просить адмирала А.В.Развозова вернуться. Адмирал дал свое согласие, но при этом заявил, что советской власти он не признает.

Как пишет Г.К.Граф: «Скрепя сердцем, адмирал согласился, но предупредил собрание, что советской власти он все же не признает. Такой неожиданный поворот сильно обеспокоил Смольный, который немедленно послал на флот комиссара Раскольникова с тем, что бы он так или иначе, но убрал Развозова».

Под давлением Ф.Ф.Раскольникова Центробалт принял новую резолюцию о смещении адмирала А.В.Развозова.

Комиссар Ф.Ф.Раскольников, он же Ф.Ф.Ильин, окончил Отдельные гардемаринские классы в 1917 году и в 1918 году был фактически одним из главных организаторов и руководителей Красного флота.

Как Федя Ильин попал на флот, подробно описывает в своих воспоминаниях его мать — Антонина Васильевна Ильина. Она вспоминает:

«Старший сын (Федор), желая оттянуть время своего призыва и вообще уклониться от царской военной службы, подал заявление в отдельные гардемаринские классы, учрежденные по мысли морского министра И.К.Григоровича, исключительно для студентов высших учебных заведений, куда и был принят… В начале февраля 1917 года. Департамент полиции, неуклонно следивший за старшим сыном, прислал директору Гардемаринских классов уведомление, чтобы кончающий классы старший гардемарин Ф.Ф.Ильин не был допущен в действующий флот, а зачислен в чиновники по Адмиралтейству… Но случилась Февральская революция, перемешавшая все карты и переменившая все обстоятельства. 25 марта 1917 года сын был выпущен мичманом флота…»

Ф.Ф.Раскольников (Ильин) верой и правдой служил большевикам. Прозрение пришло к нему лишь тогда, когда над ним навис меч сталинских репрессий. Ф.Ф.Раскольников остался за границей и написал «Открытое письмо Сталину». За это советские власти в 1939 году лишили его советского гражданства и объявили «вне закона».

Приняв постановление о подготовке и переводу кораблей и судов Балтийского флота в Кронштадт, Центробалт даже не представлял, как это осуществить. Члены Центробалта, матросы, не имели никакого опыта и знаний и были совершенно не пригодны для управления Балтийским флотом в сложной обстановке германского вторжения в Финляндию и организации эвакуации флота из базы в чужой стране. Как вспоминал Г.К.Граф: «Оперативная часть перешла к капитану

1 ранга А.Н.Щастному, как к старшему, в бывшем штабе командующего флотом… Капитан 1 ранга Щастный решил во что бы то ни стало вывести все корабли в Кронштадт».

Некоторые офицеры на время прониклись заботами А.Н.Щастного по эвакуации флота, по наведению порядка и приведению кораблей к готовности к выходу в море. Они прикладывали неимоверные усилия для комплектования команд и обеспечения своих кораблей всем необходимым на переход. Предстоящий выход в море, пусть в сплошные льды, но все же в море — подстегивал и ободрял их.

Флот как будто очнулся и ожил! Но это не обмануло Бруно Садовинского. Все это было лишь видимостью оживления. Душа флота умерла, умерла еще в 1917 году.

Вспоминая, что происходило во время подготовки к эвакуации кораблей Балтийского флота в порту Гельсингфорса, Г.К.Граф писал:

«В порту творилось что-то невообразимое. День и ночь грузились баржи и подводы; грузились провизией, углем и всем, что только можно было захватить на корабли. Это делалось без всякой системы и учета: масса продуктов пропадала, многое раскрадывалось и под шумок продавалось на сторону частным лицам. Все думали только о том, как бы побольше захватить и награбить».

В середине февраля 1918 года к острову Аланд подошел отряд шведских военных кораблей. Шведы предъявили русским войскам ультиматум — до 6 часов утра 18 февраля эвакуировать с Аланда русские войска, а военное имущество оставить на месте. Пришлось отдать шведам все, в том числе и береговые крупнокалиберные батареи Або-Аландской позиции.

28 февраля