Своенравная красавица - Сильвия Торп

Когда они подъехали к вересковым пустошам, Черити принялась пересказывать Элисон кое-что из этих легенд, причем с самыми лучшими намерениями, но она забыла о ее природной робости, и Дарреллу пришлось созерцать внезапную бледность жены и расширенные от ужаса глаза. Кончилось тем, что он резко велел Черити замолчать. Сообразив, какой эффект произвели ее сказки, Черити угрюмо пробормотала извинения, а затем, желая сгладить свой конфуз, пришпорила лошадь и пустила ее вскачь по ухабистой дороге через пустошь. Элисон, решив, что лошадь понесла, вскрикнула в тревоге, но Даррелл с улыбкой покачал головой.

— Успокойся, дорогая, Черити вернется в целости и сохранности, — уверенно заметил он. — Неужели ты думаешь, что я посадил бы ее на этого коня, если бы не знал точно, что она с ним справится? — Он вопросительно посмотрел на жену. — Она напугала тебя, да, своими сказками о духах и гоблинах?

Элисон огляделась вокруг и вздохнула. Они выехали из Конингтона в ясную погоду, а сейчас, хотя долина, оставшаяся позади, все еще купалась в солнечных лучах, у них над головами собирались тучи, а впереди расстилалась вересковая пустошь, дикая и опасная под грозно нахмурившимся небом.

— Она не хотела ничего плохого, я знаю, — тихо откликнулась Элисон, — но это место меня пугает. Как ей может здесь нравиться? — Она робко посмотрела на мужа. — Прости меня, если можешь, за такую глупость! Мне бы хоть чуточку ее смелости!

Даррелл рассмеялся, бросив на жену нежный и одновременно любопытный взгляд. Их брак, по обычаю тех дней, был устроен их отцами, но Даррелл считал, что ему чрезвычайно повезло с выбором нареченной. Он гордился красотой Элисон, а ее мягкий, робкий характер пробуждал в нем рыцарские чувства, так что лелеять и защищать ее казалось ему самой естественной вещью на свете. Грустная нотка последних слов не ускользнула от него, и. Даррелл, перегнувшись в седле, взял руку Элисон и быстро коснулся ее губами.

— Ты очень хороша такой, какая ты есть, — сказал он ласково. — И не смей думать, что я хотел бы видеть тебя другой. Черити отважная малышка, но она дикарка, сорвиголова, ей бы лучше родиться парнем, а не девушкой.

— Наверное, ей бы самой этого хотелось! — Элисон вспыхнула от удовольствия, услышав слова мужа, и теперь с обожанием подняла на него глаза. — Черити уже много значит для меня, но, признаюсь, в чем-то остается непостижимой. Она странное беспокойное дитя, ведь так? И ничуть не похожа на своих двоюродных сестер — ни характером, ни внешностью.

— Я бы сказал, у нее странная и беспокойная история, — ответил Даррелл. — Я слышал, что в характере ее отца было мало сходства со здравомыслящим братом. Роберт Шенфилд был, по всем отзывам, шальным парнем. Едва выйдя из мальчишеского возраста, он оказался замешан в скандале, который заставил его спешно покинуть эти места. В течение семи лет до его семьи доходили слухи о его проделках. А потом от него пришло письмо с сообщением, что он женился на француженке.

— На католичке? — испугалась Элисон: ведь даже к королеве Англии многие относились резко отрицательно и настороженно, поскольку она и француженка, и католичка, что ж говорить о других людях, разделявших ее веру.

Даррелл покачал головой:

— Нет, его жена была из семьи гугенотов, и все равно Джонатан Шенфилд не одобрил его выбора, в особенности потому, что отец девушки был решительно против этого брака. Роберт увез ее против воли отца, а значит, и без приданого. — Даррелл усмехнулся. — Возможно, «увез девушку» — не лучшее выражение, поскольку предполагает какое-то сопротивление с ее стороны. Моя мать расскажет тебе — а она слышала это от самой Маргерит Шенфилд, — что та сбежала из отцовского дома, переодевшись пажом, и пропутешествовала в таком виде до Англии. Стоит ли удивляться, что союз двух столь беспокойных натур произвел такую дочь, как Черити?

Элисон было явно не по себе, ведь ее благопристойное и упорядоченное воспитание не предусматривало подготовку к подобным откровениям. Сочувствие, однако, взяло верх над декорумом, и она сказала:

— Действительно, Черити вдвойне заслуживает жалости, она же сирота. Она вообще не знала родителей?

Даррелл покачал головой, следя взглядом за летящей во весь опор фигуркой Черити, совсем маленькой вдали.

— Нет, Роберта Шенфилда убили в драке в лондонской таверне меньше чем через год после женитьбы. Когда брат узнал об этом, он отправился в Лондон и нашел вдову почти в нищете. Он привез ее к себе в Маут-Хаус, где она умерла через несколько месяцев при родах. Я не помню ее, но моя мать близко сошлась с ней и испытывала к ней глубокое расположение.

— Леди Конингтон очень привязана к Черити, — заметила Элисон и добавила, чуть замявшись: — И ты тоже, правда?

— Да, это верно, — с готовностью подтвердил Даррелл. — Я не мог бы любить ее сильнее, будь она и на самом деле моей сестрой. Я рад, что вы с ней подружились, потому что меня тревожит ее будущее. Не похоже, что мистер Шенфилд обеспечит ее приданым, ведь у него две собственные дочери. А если она не выйдет замуж, то ей тяжело придется после смерти дяди. Джонас не любит ее. Думаю, что нам следует позаботиться о ней. — Он помолчал, а затем продолжил, внимательно следя за реакцией Элисон: — Тебе нужна подруга, компаньонка, помощница. Как бы ты отнеслась к Черити в этом качестве?

У Элисон засияли глаза. Она готова была бы согласиться, просто чтобы сделать ему приятное, но, честно сказать, сама обрадовалась. Оказывается, она уже привыкла полагаться на Черити, даже не осознавая это, пока Даррелл не заговорил.

— Я хочу этого больше всего, — с горячностью откликнулась Элисон, — но согласится ли ее дядя?

— Думаю, согласится. Буду откровенен с тобой. Он в курсе, что именно для этого мы пригласили Черити погостить у нас. Но я хотел, чтобы вы лучше познакомились друг с другом, прежде чем принимать какое-то решение. — Он умолк, так как Черити повернула лошадь и галопом приближалась к ним. Даррелл лукаво взглянул на жену. — Ничего не говори пока Черити. Она сегодня и так в совершенно сумасшедшем настроении.

Черити натянула поводья, ловко остановив лошадь рядом с ними. В глазах звезды, лицо разрумянилось — на мгновение она стала почти красавицей.

— Это было великолепно! — воскликнула девушка, наклонившись вперед, чтобы потрепать коня по лоснящейся шее. — Если бы я всегда могла скакать на таком! Но в нашей конюшне только одна-две лошади могут сравниться с твоими, а на них мне не разрешают ездить.

Даррелл улыбнулся ей:

— Нельзя ожидать, что твой дядя или Джонас позволят лихой девчонке скакать на своих лошадях. Они не такие безумцы, как я.

— Джонас? — Черити презрительно хмыкнула. — Его лошади больше напоминают запряженных в повозку волов! Уж лучше я буду ездить на своем старом пони, в ком послушания не меньше, чем лет.

— Черити, у тебя опять распустились волосы! — Элисон, всегда безукоризненно аккуратная, с осуждением смотрела на младшую подругу. — Неужели ты не можешь уложить их?

— Не могу, они слишком тяжелые, шпильки и ленты в них не держатся, — беззаботно ответила Черити, отбросив назад черные пряди. — Мне хотелось бы подстричь их и распустить по плечам, как носит Даррелл. — Она рассмеялась, так как Элисон, попавшись на удочку, выразила возмущенный протест, а затем продолжала свою жизнерадостную болтовню, поскольку ее мысли потекли по новому руслу: — Кажется, я не рассказывала вам о последней причуде Джонаса! Он приехал домой из Плимута на прошлой неделе с обстриженными кудрями, утверждая, что длинные локоны вокруг лица — это суета сует и козни дьявола. Бедная тетя горько расплакалась, увидев его.