И сколько раз бывали холода - Татьяна Свичкарь

– Одурел совсем, – смеялась Таня. – Ну, иди сюда, чучело ты моё. Как я тебя сегодня отмывать буду от этой грязюки? Ты уже в ванне не помещаешься.

Даже облака были совсем близко.

– Давайте найдём место и посидим, – предложил Вася. – Какое-нибудь дерево поваленное.

Он приподнялся на цыпочки, прищурился. Ему давно надо было носить очки, но он стеснялся.

– Во-о-он лежит, – Вася показал рукой вправо.

– А ничего, если мы на него сядем? Клещей тут пока нет? – забеспокоилась Анеля.

– Дрыхнут ещё твои клещи.

– А поутру они проснулись… И видят – садится на них такая интересная попа… Они сразу её – цап!

– Балбес! – Анеля стукнула Васю по затылку.

– Ну на колени ко мне сядешь, – миролюбиво предложил он.

Место, которое они нашли, оказалось лучше, чем дерево. Два брёвнышка друг против друга, а между ними – остатки кострища.

– Разожжётся огонёк? – спросила Таня.

Коля молча – он вообще был самым молчаливым из них – пошёл собирать топливо. Теперь можно было не сомневаться: если Коля считает, что огонь будет, значит, так и есть. Отец у него был лесником и научил сына разжигать костёр с одной спички.

Еду взяли все. Анеля расстелила на земле большой жёлтый пакет с надписью «Магнит» и разложила припасы: бутерброды с колбасой и сыром, шпикачки, помидоры, сладкие булочки. Шпикачки насаживали на палочки и держали над огнём.

Ребята ещё не осознавали, что эти часы были последними часами детства и свободы.

Что эту свободу им уже не вернуть никогда, даже если в зрелые годы они разбогатеют и начнут чудить, окружая себя роскошью и отдыхая где-нибудь на Гавайях. Истинная свобода была в том, что сейчас им ничего не было надо, кроме горячей колбаски не палочке, плеча друга рядом и облаков над головой. Их не заботило ни прошлое, ни будущее – это были их минуты, и минуты эти были прекрасны.

Они убрали за собой мусор и пошли дальше по дороге, которая уже совсем нагрелась от солнца.

– А вон та дорожка куда ведёт? – Анеля указала туда, где меж сосен убегала в неизвестность тенистая тропа.

Впереди уже ясно, что было: ещё минут десять идти по вершине горы, а потом спуск.

– Пошли? – И Захар свернул налево.

Шмель, конечно, тут же его опередил. Увидел издали, что они куда-то сворачивают, метнулся, нагнал их в несколько секунд и помчался по тропинке вперёд, как будто только сюда и стремился.

Они шли долго-долго. Понимали, что не заблудились, что стоит повернуть, и они выйдут на то же место, но путь назад тоже потребовал бы времени. А уже вечерело, и в небе обозначилась луна.

Таня позвонила домой и сказала – мол, из леса выбираемся. И тут же закричала в трубку так, что Анеля вздрогнула:

– Мама, мама, не надо спасателей! И милиции не надо! Мы не потерялись, чесслово! Я скоро дома буду.

Нажала отбой.

– Простите меня, ребята! Если мы выйдем из леса, а там стоят скорые, милиция и спасатели начали прочёсывать лес, то это моя мама.

– Я знаю, куда мы выйдем. – сказал Коля. – На Алексеево поле. Видите, мусор.

Обочины дороги напоминали свалку. Увы, далеко не все горожане выносили мусор к контейнеру. Видимо, проще было выбросить в лес.

И всё же место, куда ребята наконец вышли, было им незнакомо. Казалось, что это не окраина города, а деревня. Неведомые улочки, дома.

В этот вечер, один из первых тёплых весенних вечеров, люди не торопились вернуться домой. Кто-то, настежь распахнув двери гаража, возился с машиной, кто-то убирал теплицу. Привалившись к забору, разговаривали соседки. На улицах играли дети. Там, в городе, было много знакомых лиц. Здесь ребята никого не знали, и на них тоже смотрели с любопытством. Шмеля облаивали местные собаки, с упоением, словно у них появилось достойное дело. Шмель шёл невозмутимо, как и подобает овчарке, просто старался держаться возле Тани. В драку он вступил бы только с её разрешения.

Из окон пахло жареной картошкой, луком. Приближалось время ужина. Вокруг был какой-то особый мир. И мир этот согревал их своим теплом.

Наконец ребята вышли на трассу и сели в автобус. Город подарил им ещё одно своё лицо, которого они не знали. Может, это был прощальный подарок. Разлука подступала неотвратимо.

– Кто идёт от нас на «Зарницу»? – спросила Тамара Михайловна. Оглядела класс, учла затянувшуюся паузу и добавила: – На два дня освобождаю от занятий. Даже на три. – Прижала ладони к ушам, пережидая многоголосое: «Я! Я! Я-я-я-я!». – Там не просто так «я», там каждый должен что-нибудь уметь. Строевая подготовка, автомат собрать-разобрать, противогаз «на время» надеть, метнуть гранату, стрелять из винтовки…

Никого это не смутило, и снова понеслось: «Я! Я…»

– Гранату у нас в прошлом году лучше всех метал Игнатенко.

– Да какая там граната! Теннисным мячиком надо было в корзину попасть. Извращение!

– Значит, Игнатенко – раз. Вспоминайте, вспоминайте, кто в том году неплохо выступил.

– Противогаз Лёха надевал.

– И как?

– Нормалёк, быстро…

– Стрелять…

– Это только Санька, – сказал Захар.

Все разом посмотрели на Сашу.

– Ты правда хорошо стреляешь? – удивлённо спросила Тамара Михайловна.

– Я в кружок ходила, стрелковый, – тихо ответила Саша и покраснела.

– Очень хорошо! – Как Тамара Михайловна радовалась, когда у кого-то из них что-то получалось! – Трое у нас уже есть. Команду надо набрать, десять человек. Название сами придумаете.

– Беркуты!

– Филины!

– Фу, как банально. «Дети лейтенанта Шмидта».

– Это у кавээнщиков уже было.

– Взвод, – предложил Захар. – А что? Спокойно, без выпендрёжа. Мы же взрослые уже, пусть пятиклашки «орлятами-соколятами» обзываются.

…Больше всего ребят насмешила команда, члены которой были одеты в чёрные трико и футболки. Головы их были повязаны чёрными косынками, а на щеках нарисованы по три чёрных полоски.

– Это кошки? – шёпотом спросил Захар. – С усами?

– Дурак ты, это спецназ.

– Нет, это именно кошки. И обозваться им надо было «Сами с усами».

Они захихикали.

Когда дошли до «станции» стрельбы, то есть до класса, дверь которого украшала табличка «Меткий стрелок», вперёд выпихнули Сашу.

Два стола. Мишени закреплены на доске. На столе две «мелкашки». Рядом с Сашей стоял парень из «кошек».

– Стреляли когда-нибудь? – спросил высокий мужчина в камуфляже. Волосы у него были светлые, словно выгоревшие. Густые брови. Лицо спокойное, серьёзное. – Смотрите. Вот так вставляем патрон, наводим прицел чуть ниже центра мишени…