Послание из прошлого. Зарница - Сергей Александрович Милушкин

мало времени. Внизу полиция. Скажи, он точно говорит правду? Что случилось там, на этой «Зарнице»… после того, как… Червяков взорвал гранату? Это правда было или просто… провал в памяти? Может быть, нам мозги всем отшибло взрывной волной? Я ничего, до сих пор ничего не помню. Помню только, как ты… — он поднял глаза и увидел ее лицо так близко, что на мгновение онемел, такая она была красивая. — … как ты обрабатываешь мои царапины…

— Да, — сказала она. — Потом я сунула тебе записку, а ты положил ее в карман. Если бы прочитал, то…

Он покачал головой.

— Нет, это бы ничего не изменило.

— Наверное.

— Нам нужно отсюда убираться. И побыстрее. Шаров хотел арестовать этого… урода. Но… то, что он сказал потом, когда мы разговаривали… и показал карту, на которой были… была моя кровь, он сделал анализ ДНК, — Виктор покачал головой. — Все это как какой-то фильм. Единственное, чего я не могу понять, как мы можем помочь… нам? Ведь мы — здесь, в будущем! Как?

— Он никогда не говорил об этом, — подумав, ответила Лена. — Но из его сеансов и опытов с моим участием я поняла, что существует какая-то возможность… и… — она замерла, глядя на него широко открытыми глазами, боясь продолжать.

В коридоре раздались шаги.

— Ну… — поторопил ее Виктор. — Говори же… сейчас они придут.

— Это связано с тобой. Ты главное звено во всем этом. Без тебя он ничего не мог сделать. Именно потому так сильно хотел заполучить тебя из колонии, но у него, как я поняла, ничего не получилось. Он был очень зол. — Лена поежилась. — В экспериментальной лаборатории почти круглосуточно велись опыты с перспективными больными… — она тряхнула головой, и Витя увидел, что ее длинные русые волосы ниже плеч исчезли. Теперь она носила короткий, почти армейский ежик. Сердце его сжалось от боли, он вздохнул и едва сдержался, чтобы не выкатилась слеза. — … не могу вспомнить, как называется… в общем больных заставляли представлять не только свое реальное прошлое, но и то прошлое, которого не было. Не знаю, как это выразить. — Лена вздохнула. — Все это делалось с применением очень сильных препаратов, электрического тока и других приспособлений, типа периодических световых вспышек из лампы, которая светит тебе в глаза сутки напролет… после таких пыток видения начинают становиться пугающими. Видишь то, чего вообще никогда не было… или было, но ты забыл… и чем дольше находишься во всем этом, тем страшнее становится погружение, тем более жуткие образы рисует воображение. И в какой-то момент ты просто перестаешь понимать, где реальность, а где воображение.

— Господи… — прошептал Виктор.

— Да… но и это еще не все. Вкалывая все новые и новые дозы неизвестных лекарств, при помощи странного гипноза он внушал, что можно что-то изменить там, в этом прошлом… и подопытные должны были выполнять его приказы. Эти эксперименты шли волнами — после них он всегда надолго исчезал, видимо проверяя результаты и…

— Убивая людей.

— Да. Часто после его поездок в лаборатории появлялись новые кролики.

— Все-таки, его нужно сдать полиции. Я в этом уверен, — сказал Виктор.

Лена кивнула.

— Я тоже этого хочу. Даже гораздо больше, чем ты, — она внезапно вытянула перед ним худые изможденные руки, рукава халата скользнули вверх и он, увидев исколотые вены, струившиеся черными змейками под фарфоровой, почти прозрачной кожей, в ужасе отпрянул. На сгибах локтей не было живого места. — Но… — она спрятала руки и посмотрела в зашторенное окошко, где сквозь узкую щелку виднелся краешек молочно-бледной Луны. — Тогда… мы больше не увидимся. Никогда.

— Один раз я уже выбрал, — сказал он. — И теперь не отступлю.

Девушка внимательно смотрела на него. Быстрые шаги в коридоре приближались.

— Возьми этот халат, и я нашел резиновые сапоги. Одевайся, — Шаров положил вещи на прикроватную тумбочку и посмотрел на двух молодых людей, стоящих друг против друга. — Надеюсь, за время моего отсутствия ничего не изменилось?

Виктор кивнул.

— Все хорошо. Лена, пожалуйста, поторопись. У нас очень мало времени. Я… вызвал полицию, чтобы они забрали этого урода, но не знал, что все так обстоит… теперь придется быстро сматываться.

— Он мог бы выйти к ним и сказать, что ложная тревога. А эти люди… то есть мы — свои, — сказала быстро девушка, натягивая синий халат.

— Не получится. Перед тем как сюда ехать. я оставил тете Оле, своей соседке подробное описание на случай, если с нами что-нибудь случится, кто такой на самом деле Моцарт, которого безуспешно ищут вот уже сорок с лишним лет и где его искать. — Виктор покачал головой. — Я перестраховался.

— Правильно сделал, — сказал Шаров. — Я бы поступил точно также. Возможно, этот говнюк готовил нам прием по высшему разряду, — он окинул взглядом палату с тяжелой решеткой на окне и покачал головой, — и номера наподобие этого. Сидели бы мы сейчас как подопытные кролики в своих клетках. Ему только это и нужно было, собрать нас вместе. А теперь он вынужден убегать. И уже мы будем держать его в клетке, а не он нас. — Шаров оглянулся, посмотрел на замершего позади профессора, руки которого были надежно связаны пластиковой стяжкой. — Если попробуешь выкинуть финт, как-то на нас воздействовать своими штучками… а мы знаем, что ты это можешь, сразу получишь пулю в лоб. Без предупреждения. Нас трое, мы будем наблюдать друг за другом, чтобы чего не произошло. Понял?

Инин кивнул. В глазах его мелькнул злобный огонек, который тут же погас. Было видно, что Шаров или прав насчет планов профессора, или его догадка попала очень рядом.

— Ты готова? — спросил Виктор Лену.

Она тут же сбросила больничные тапочки и напялила большие черные сапоги.

— Да, я… — она окинула взглядом палату, и Виктор на мгновение почувствовал ее страх. Когда она повернулась, в ее глазах стояли слезы — она быстро вытерла их рукавом халата.

Шаров схватил профессора за рукав и дернул, так что ткань чуть не треснула.

— Давай, веди.

Он мельком взглянул на Лену и слегка вздрогнул, будто бы узнал старую знакомую, которую не видел так давно, что успел позабыть, а может быть даже и похоронить.

— Прямо по коридору, направо до упора. Там