Шестерня - Василий Борисович Блюм

class="p1">Толпа зашумела, пещерники наперебой загомонили, объясняя, жестикулируя, перебивая один другого. Наконец, среди прочих голосов выделился один посильнее, произнес, заглушив остальных:

- Иглошерстни напали, Креномер! Едва успели врата задвинуть.

Мужику вторили прочие, и вскоре вновь стало не разобрать ни слова. Названый Креномером, поморщился, сказал с брезгливой гримасой:

- Не слепой, вижу. Я спрашиваю, почему, вместо того, чтобы обороняться, вы галдите как пискуны?

- Так ведь ушли, Креномер! - послышались радостные возгласы. - Об врата разбились, и ушли.

Старик поднял руку, отчего звуки враз обрезало, сказал сердито:

- Тем более, толкаться нечего. Расходитесь, пока с лестницы не попадали. Один завалится - всех потянет.

- Так ведь не высоко! - не выдержав, задорно воскликнул Бегунец.

Старик перевел взгляд на парня, отчего тот разом потупился, сказал скрипуче:

- Оно верно, не высоко. Да только я тут краем уха слыхал - иглошерстни мимо пробегали. Уверен, что ушли? Как будешь потом упавших обратно втаскивать, по частям?

Бегунец хмурился, бледнел, сгибался все ниже, будто слова старика давили тяжеленными камнями, вжимали в пол. Глядя на муку товарища, Зубило не выдержал, сказал с вызовом:

- Но ведь известно, что иглошерстни не ждут и не устраивают засад! Набежали, не нашли добычи - исчезли. Всегда так было!

Креномер перевел взгляд, сказал сухо:

- Может и так. Да только времена меняются. Вчера не ждали, а сегодня решили подзадержаться. Дай вам, оболтусам, решать, через седьмицу народу в деревне не останется. - Помолчав, нахмурился, добавил со злым интересом: - Кстати, а кто иглошерстней притащил? Как начали орать, я из дома выглянул, успел заметить, как трое по полю улепетывают. Не подскажешь, то кто был? Глаза молодые, не мог пропустить.

Креномер придвинулся, навис над парнем, словно разом увеличился в размерах, глаза горят нехорошим огнем, рот перекошен, пальцы - крючья сжимаются, еще немного, и схватит, разорвет, втопчет в лестницу. Глядя на Зубилу с Бегунцом, что попятились, испуганно вжались спинами во врата, Шестерня сдвинулся, отгородив спутников от жуткого старика, сказал укоряюще:

- Полно тебе. Парни вели себя достойно, вовремя заметили, вовремя сказали. Даже побежали не сразу, а уж потом, когда я вперед дернул, в смысле, пошел. Гостеприимные ребята. А то, что твари по окрестностям скачут, как блохи по... к-хм, штанам, твой недогляд, не их.

Словно только сейчас заметил, Креномер взглянул на Шестерню, некоторое время задумчиво разглядывал, спросил с великим сарказмом:

- А ты вообще кто? Этих, - он мотнул головой в сторону парней, с трепетом прислушивающихся к разговору, - знаю, тебя нет.

Шестерня подбоченился, фыркнул:

- Я-то Шестерня, меня вся деревня знает. А вот кто ты такой?

ГЛАВА 4

Парни позади простонали что-то невнятное, кто-то охнул в толпе. Наступила зловещая тишина. Отвесив челюсть, Креномер ошалело уставился на Шестерню. Незнакомец стоит расслабленно, снисходительно поглядывая вокруг, словно это вовсе не он пришел в село, а к крыльцу приперлась толпа бродяг, что униженно вымаливают крошки со стола, а хозяин задумался - прогнать, или, так уж и быть, позволить вылизать грязные миски?

Рассматривая гостя то так, то этак, Креномер отстраненно произнес:

- А не выбросить ли нам гостя за ворота?

В толпе ахнули. Донеслось испуганное:

- Но ведь иглошерстни могли не уйти... ты же сам сказал.

Креномер недобро усмехнулся, сказал с усмешкой:

- Так он же сам их и привел, вот и пусть расхлебывает. А заодно спутников, чтобы впредь неповадно было кого ни попадя в деревню таскать.

- Они же погибнут! Где ж неповадно-то? - простонала какая-то женщина.

- Вам неповадно, не им, - отрубил Креномер жестко. - Кому Прародитель ума не дал, того уж не исправить. А так хоть какой-то прок.

Шестерня хмурился, кривился, наконец, не выдержал, заметив, как лицо старца преисполнилось злым довольством, фыркнул:

- Тю! Напугал кирку каменьем. Знал бы - стороной бы обошел. Гостям не рады, строить не умете... поди и хмель варите отвратный?

Он уже собрался уйти, но из толпы выдвинулся грузный мужик, сказал с вызовом:

- Постой, постой. Это кто тут строить не умеет? Это мы-то не умеем?

Шестерня окинул собеседника взором, мужик здоров, кряжист, челюсть тяжела, что твоя наковальня, дойди до схватки - кулаки об такого порасшибаешь, сказал с усмешкой:

- Как сюда шел, видел нечто. Думал, куча мусора, но парни сказали - заградной вал. Сперва не поверил. Но теперь, глядя на ворота... - указательный палец уперся в железные штыри позади, - понимаю, что тут за устроители.

Мужик побагровел, прогудел с угрозой:

- Что не так?

Шестерня прищурился, сказал с насмешкой:

- Да эти ворота соплей перешибешь, не то что чем серьезным. Я удивляюсь, как эти ваши игложопни до сих пор в деревню не прорвались, да всех не пожрали. Чтоб впредь неповадно было.

- Неповадно что? - опешив, спросил мужик тупенько.

- Неповадно такое строить! - теряя терпение, рявкнул Шестерня. - Сделай я подобное - со стыда бы помер, а если нет, местные бы поймали, да в задницу засунули. Чтобы, как тут у вас говорится, впредь неповадно было.

Мужик набычился, пошел буром, но Креномер, что внимательно прислушивался к беседе, быстро заступил дорогу, поспешно спросил:

- Кузнец?

- Тебе что за дело? - Шестерня в удивлении изогнул бровь. - Ты же нас с парнями игложорам скормил.

- Еще не скормил, но скормлю, если будешь ерничать, - бросил Креномер жестко. - Отвечай. Кузнец?

- Иглошерстни!

Крик прокатился под сводами пещеры надрывным колоколом, заставил замереть, насторожиться. Шестерня исподволь оглядел толпу. Лица напряжены, в глазах ужас, пальцы подрагивают, не то вцепляясь в незримое оружие, не то выражая страх. У кого-то на глаза навернулись слезы, кто-то шевелит губами, шепча неслышимые проклятья, или обращаясь к предкам. Чего они так боятся? Что такого страшного в неведомых тварях, что даже исполненные силы, зрелые мужи дрожат, как молоденькие девицы?

Крысы переростки, разожравшиеся и отрастившие ноги личинки каменных червей? Что такое завелось возле деревни, что жители трясутся, как камни при виде молота, возводят защитные валы, перекрывают тропу воротами? Если что-то действительно серьезное, почему не уйдут, или не позовут подмогу из соседней деревни? Ведь такие ворота да валы слизням на смех: дунь - рассыплются. Или перепившись настойки из синего мха, деревенские поголовно спятили и нужно уходить, пока от несуществующих тварей не перешли к незваным гостям? Вон, мужик, с глазами на выкате, смотрит не мигая, раз за разом облизывая пересохшие губы.