Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур

– Вот почему я хочу, чтобы вы положили этому конец, – сказал он. В его голосе звучала неподдельная тревога.

– О чем ты, Джордж?

– Видите его ноги?

Кафф взглянул на них. Передние конечности были вдвое длиннее задних.

– Этот олень, – сказал зулу, – конечно же, долго не протянул. По всему заповеднику рождаются такие вот уроды. Большинство из них быстро умирают. Еще лет десять, может, двадцать, и все мои животные вымрут от этой заразы. Что тогда станет с моей работой?

На закате они сделали привал. Кафф выдохнул. Давненько он не проходил пятнадцать миль за день и теперь боялся, что наутро ноги не будут его слушаться. Он посмотрел на карту, пытаясь понять, где они остановились. Но картографы особо не пытались разобраться в бесчисленных ответвлениях Окаванго и вместо этого просто закрашивали всю дельту синими черточками; местами из них торчали синие пучки, означающие «болото». Куда ни глянь – повсюду однообразное чередование воды и суши. Две стихии были тесно спаяны.

Зулу нашел сухое место, где не было змей. Вдруг Кафф услышал, как он крикнул «фу» и бросил в бревно ком земли. Бревно раскрыло пасть, сердито зашипело и соскользнуло в воду.

– Нужно разжечь костер поярче, – сказал Мтенгени, собирая сухие дрова. – Будет неприятно, если в нашу палатку по ошибке заберется крокодил или бегемот.

После ужина они включили опрыскиватель от насекомых, надули матрасы и попытались уснуть. Где-то на западе рычал лев. Ни один африканец, будь он абориген или африканер, не пожелал бы услышать этот звук ночью в лесу. Но Кафф и Мтенгени не волновались: львы не заходили в болота. А вот комары казались куда более насущной проблемой.

Несколько часов спустя Ательстан Кафф услышал, как Мтенгени встает.

– В полумиле отсюда есть пригорок, – сказал смотритель. – Там полно дров. Я схожу принесу.

Кафф прислушивался к его удаляющимся шагам по мягкой земле, а затем к собственному дыханию. Вдруг он услышал что-то еще – нечто похожее на человеческий крик. Он вскочил и быстро натянул ботинки. Оглядевшись в поисках фонарика, Кафф понял, что Мтенгени унес его с собой.

Крик раздался снова.

Кафф нашел в темноте свою винтовку и патронташ и вышел. Звездного света хватало, чтобы осторожно пробираться сквозь заросли. Костер почти погас. Крики как будто бы доносились с другой стороны, противоположной той, куда ушел Мтенгени. Похоже, там истошно кричала женщина.

Кафф пошел на крик, спотыкаясь о кочки и то и дело проваливаясь по колено в воду, неожиданно возникающую на пути. Теперь голос звучал отчетливее. Кричали не по-английски. Рядом что-то фыркало.

Наконец он нашел источник звука. Женщина залезла на невысокое деревце, а под ним рыскала огромная фыркающая тварь. Кафф разглядел очертания изогнутых рогов и понял, что перед ним буйвол.

Он ненавидел стрелять. Для работника заповедника убить одного из своих подопечных было совершенно немыслимо. К тому же в темноте Кафф не мог как следует прицелиться и убить его одним выстрелом, а уворачиваться от раненого буйвола ему не хотелось. Тот мог бежать со скоростью скаковой лошади через самые густые заросли. С другой стороны, не мог же он бросить на дереве загнанную туда туземку. Если буйвола по-настоящему разозлить, он будет выжидать несколько дней, пока жертва не ослабнет и не свалится вниз, или примется бодать дерево, пытаясь ее сбросить, а может, встанет на дыбы и попытается зацепить бедняжку рогами.

Кафф выстрелил в буйвола. Тот зашатался и рухнул.

Туземка быстро слезла вниз, изливая на языке коса поток благодарностей. На коса она говорила ужасно, даже хуже него, англичанина. Кафф недоумевал, что она здесь забыла, почти в тысяче миль от поселений макоса. Он предположил, что она местная, хотя в темноте не мог ее разглядеть. Он спросил, говорит ли она по-английски, но та, похоже, не поняла вопроса, поэтому он перешел на банту.

– Uveli phi na? – строго спросил Кафф. – Откуда ты здесь? Разве ты не знаешь, что в заповедник запрещено входить без специального разрешения?

– Izwe kamafene wabantu, – ответила она.

– Что? Никогда не слышал об этом месте. Вот уж и в самом деле земля бабуинов! Кто ты?

– Ингвамза.

– Белый аист? Ты со мной шутки шутишь?

– Я не говорила, что я белый аист. Меня зовут Ингвамза.

– Я не спрашивал, как тебя зовут. Я хочу знать, кто ты.

– Умфене умфази.

Кафф с трудом сдерживал раздражение.

– Ладно-ладно, ты женщина-бабуинка. Мне все равно, к какому клану ты принадлежишь. Из какого ты племени? Из батавана, бамангвато, бангвакетсе, баролонга, гереро или откуда? И не говори мне, что ты из коса: ни один коса не говорит с таким акцентом.

– Амафене абанту.

– Черт возьми! Да кто такие люди-бабуины?

– Племя, которое живет в заповеднике.

Кафф готов был рвать на себе волосы.

– Да говорю же тебе, никто в заповеднике не живет! Не позволено! Ну же, отвечай, откуда ты, какой у тебя родной язык и почему ты пытаешься говорить со мной на коса?

– Я уже сказала тебе, я живу в заповеднике. И говорю на коса, потому что мы, амафене абанту, говорим на нем. Это язык, которому нас научил Мкхави.

– Кто такой Мкхави?

– Человек, который научил нас говорить на коса.

Кафф сдался.

– Пойдем, отведу тебя к смотрителю. Может, у него получится разобраться в твоей болтовне. Надеюсь, дорогая, у тебя была веская причина забраться в заповедник, иначе тебе влетит. Тем более из-за тебя был убит отличный буйвол.

Он направился к лагерю, убедившись, что Ингвамза послушно следует за ним.

Вдруг Кафф заметил, что не видит света костра, который мог бы помочь ему вернуться назад. Либо он ушел от лагеря дальше, чем думал, либо костер потух, пока Мтенгени собирал дрова. Еще четверть часа он шагал в том направлении, которое считал правильным, и наконец остановился. Он понял, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится.

Кафф обернулся.

– Sibaphi na? – рявкнул он. – Где мы?

– В заповеднике.

Кафф начал сомневаться, приведет ли он эту туземку к Мтенгени или не выдержит и задушит ее голыми руками.

– Да знаю я, что в заповеднике, – прорычал он. – Но где именно?

– Точно не знаю. Недалеко от земли моего народа.

– Откуда мне знать, где он? Слушай, я покинул лагерь, услышав твой крик. Я хочу вернуться назад. Как мне это сделать?

– А где лагерь?

– Я не знаю, дура. Если бы знал, то не спрашивал бы.

– Если ты не знаешь, где он, то как, по-твоему, я должна тебя туда отвести? Я ведь тоже не знаю.

Кафф сдавленно застонал. В глубине души он знал, что она права, и это выводило его из себя еще больше. Наконец он сказал:

– Ладно, забудь. Отведи меня к своим людям. Может, среди них найдется кто-нибудь поумнее.

– Хорошо, – сказала туземка и пошла быстрым шагом.

Спотыкаясь, Кафф направился за ее расплывчатым силуэтом. Он задумался – а вдруг в заповеднике и правда живет племя? Казалось, Ингвамза знала,