Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур

– Подожди, – сказал он. Нужно было оставить Мтенгени записку, объяснить, куда он направился, и прикрепить ее к дереву на видное место. Но в карманах не было ни карандаша, ни бумаги. Не нашлось даже зажигалки или спичечного коробка. Он вынул все, когда ложился спать.

Они снова двинулись в путь. Кафф обдумывал, как бы ему связаться с Мтенгени. Не хотелось бы неделю искать друг друга по болотам. Может, правильнее было бы остаться на месте и развести костер, но, опять же, спичек у него не было, а пытаться добыть огонь трением в этой проклятой сырости казалось ему безнадежной затеей.

Вдруг Ингвамза сказала:

– Стойте. Впереди буйволы.

Кафф прислушался. Где-то тихо хрустели стебли травы, поедаемой животными.

– Придется дождаться рассвета, – добавила она. – Возможно, к тому времени они уже уйдут. Если нет, нам придется сделать крюк, но в темноте я могу не найти дорогу.

Они нашли самую высокую точку, какая только была поблизости, и уселись ждать. Какое-то существо с лапками заползло Каффу под рубашку. Он его прихлопнул.

Кафф напряг глаза в темноте.

Невозможно было сказать, как далеко находились буйволы. Козодой с отчетливым хлопком сложил крылья у них над головами. Кафф пытался успокоиться. Ему отчаянно хотелось закурить.

Небо начало светлеть. Вскоре Кафф смог различить черные массы, двигающиеся меж камышей. Они шли по крайней мере в двухстах ярдах от него. Он бы предпочел, чтобы расстояние между ними было вдвое больше, но лучше так, чем столкнуться с буйволами нос к носу.

Становилось все светлее. Кафф не сводил глаз с буйволов. В животном, которое находилось ближе всего к нему, он заметил что-то странное: у того было шесть ног.

Кафф повернулся к Ингвамзе и зашептал:

– Это их-то ты называешь буйволами…

Вдруг он издал вопль чистого ужаса и отпрыгнул назад. Винтовка выстрелила, проделав дыру в ботинке.

Только сейчас, благодаря стремительно светлеющему небу, он впервые смог рассмотреть туземку. Голова Ингвамзы была точь-в-точь как у переросшего чакма-бабуина[18].

Перепуганный буйвол пронесся сквозь камыши. Кафф и Ингвамза уставились друг на друга. Затем Кафф посмотрел на правую ногу. Из рваной дыры в сапоге текла кровь.

– Что случилось? Зачем ты в себя выстрелил? – спросила Ингвамза.

Кафф не знал, что ответить. Он сел и снял ботинок. Нога онемела, но пуля, похоже, не причинила большого вреда – только сорвала кусок кожи размером с шестипенсовик. Впрочем, в этих болотах даже с пустяковой раной можно было подхватить любую заразу. Он перевязал ногу платком и снова надел ботинок.

– Просто случайность, – сказал он. – Идем дальше, Ингвамза.

Ингвамза зашагала вперед, Кафф похромал за ней. Солнце должно было взойти с минуты на минуту. Было уже достаточно светло, и Кафф мог различать цвета. Он увидел, что Ингвамза, называя себя бабуинкой, не лукавила, хотя ростом, сложением и осанкой походила на человека. Ее тело, если не считать зеленовато-желтых волос и короткого хвоста, издалека вполне можно было принять за человеческое. Но странная голова с длинной синеватой мордой придавала ей вид египетского бога с головой животного. Каффу пришла в голову мысль: что, если эти афене абанту – гибриды человека и обезьяны? Конечно, это было невозможно, но за последние пару дней он повидал столько всего невозможного.

Она оглянулась на него.

– Нам идти еще час или два. Я хочу спать.

Она зевнула. Кафф подавил дрожь при виде четырех клыков, таких больших, что они могли сойти за леопардовые. Этими зубами Ингвамза могла разорвать человеку горло так же легко, как он кусает банан. А он в темноте говорил с ней своим самым грозным колонизаторским тоном! Кафф поклялся себе быть вежливым с собеседниками, которых нельзя разглядеть.

Ингвамза указала на баобаб, торчавший морковкой на фоне неба.

– Izew kamagene wabantuI.

По пути им пришлось перейти вброд небольшой ручей.

Двухметровый варан вышел на дорогу и, заметив их, быстро скрылся.

Деревня афене абанту напоминала самую обычную деревню народа банту, разве что круглые хижины с соломенными крышами были меньше и грубее сколочены. Люди-бабуины выбежали поглазеть на Каффа и теперь дергали его за одежду. Он крепко сжал винтовку. Они не были настроены враждебно, но происходящее все равно вызывало у него смешанные чувства. Самцы были крупнее самок, с еще более длинными мордами и острыми выступающими клыками.

В центре деревни перед самой большой хижиной сидел, почесываясь, большой умфене умнту[19].

– Это мой отец, вождь, – сказала Ингвамза. – Его зовут Индлову.

Она рассказала отцу о своем спасении.

Из всех умфене умнту только вождь был хоть как-то одет: на шее у него висел галстук. Когда-то тот был пестрым, но теперь совсем истрепался.

Вождь встал и произнес речь, суть которой сводилась к тому, что Кафф совершил подвиг и потому будет их гостем, пока его рана не заживет. Теперь Кафф понял, почему язык коса был так труден для афене абанту. Щелчки получались нечеткими, а вместо цоканья выходило что-то вроде причмокивания – неудивительно с такими-то челюстями.

Но эта мысль ненадолго задержалась в его голове. Нога болела адски. Кафф обрадовался, когда его отвели в хижину, где он смог снять ботинок. Хижина была почти без мебели. Кафф спросил афене абанту, нельзя ли принести ему немного соломы, которой тут покрывают крыши. Они, казалось, были озадачены его просьбой, но выполнили ее, и он соорудил себе нечто вроде постели. Кафф ненавидел спать на земле, особенно когда та кишела членистоногими. Он терпеть не мог паразитов и знал, чем опасно такое соседство.

Перевязать ногу было нечем – разве что носовым платком, который к тому времени весь пропитался кровью. Его следовало сначала постирать и высушить, прежде чем снова прикладывать к ране. Но где в Окаванго найти чистую воду? Можно, конечно, попробовать ее вскипятить. Но в чем? С громадным облегчением Кафф узнал, что в деревне есть большой железный котел, взявшийся бог знает откуда.

Рана слегка затянулась, и он очень осторожно снял повязку. Пока вода кипела в котле, вошел вождь Индлову, чтобы с ним поговорить. Боль в ноге несколько утихла, и Кафф начал понимать, что столкнулся с настоящим чудом. Он засыпал вождя вопросами.

Индлову рассказал все, что знал о себе и своем народе. Похоже, он был основателем рода, а остальные – его потомками. Не только Ингвамза, но и все остальные амафена абафази приходились ему дочерьми. Ингвамза была младшей. Вождь был уже немолод. Он путался в датах, но у Каффа сложилось впечатление, что продолжительность жизни этих существ короче, чем у людей, а взрослеют они гораздо быстрее. Вполне естественно, если они и в самом деле бабуины.

О своих родителях Индлову ничего не помнил. Его первое воспоминание было связано с Мкхави. Стэнли Х. Мкхави был чернокожим, он работал на человека с машиной, такого же розовощекого, как Кафф. У него была какая-то машина на окраине