История Византии. Том 3. 602-717 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

в общение.[814] Известие о гибели Вардана пришло в Рим сначала из Сицилии и было встречено ликованием. Когда же прибыл в Рим вновь назначенный экзарх Италии, патриций Схоластик, и представил папе послание от императора с исповеданием веры, Рим воссоединился с империей. Портрет Анастасия был принят с обычными почестями, имя его стало возглашаться в церквях, как верховного повелителя христианского мира. Тогда же был допущен к исправлению своих функций и дукс римского войска Петр.[815] Так восстановились добрые отношения с римским престолом.

Через два года после смерти патриарха Иоанна происходил выбор нового лица на константинопольскую кафедру, непосредственное участие в этом важном деле принимал апокрисиарий папы Михаил, как это отмечено в записи Феофана. Тот же источник сохранил нам полный текст грамоты о назначении патриарха. Этот единственный в своем роде документ интересен и в том отношении, что в его тексте как бы устранено участие императора в этом деле, и выбор патриарха представляется делом всенародным: «Голосом и решением благочестивых пресвитеров и диаконов и всего почтенного клира, и святого синклита, и христолюбивого населения этого богохранимого царствующего града, божественная благодать, вся немощная врачующая и недостаточествующая восполняющая, поставляет Германа, святейшего предстоятеля митрополии кизикийцев, епископом этого богохранимого царствующего града». Герман занял кафедру 11 августа 715 года[816] и прославил впоследствии свое имя борьбой за иконопочитание.

Утвердив православие, Анастасий направил свои заботы на то, чтобы улучшить состав командиров армии и во главе отдельных фем поставить надежных и опытных в военном деле вождей. В числе вновь назначенных стратигов был человек испытанной храбрости, по имени Лев, будущий император. Для того, чтобы поднять военную мощь империи, нужно было время, но арабы не ждали, и Масальма в 714 году сделал вторжение в Романию, проник до Галатии и невозбранно ушел с богатой добычей и множеством пленных.[817] В Константинополь доходили слухи о том, что арабы собираются повторить попытку Муавии напасть на столицу с моря и с суши. В целях большей осведомленности о замыслах и сборах арабов, император отправил в Дамаск посольство, под предлогом переговоров о заключении мира. Глава посольства, Даниил из Синопа, занимавший пост префекта города, имел специальное поручение собрать точные сведения о замыслах арабов и силах, какие они намерены направить против столицы. Послы не привезли назад надежды на возможность достигнуть мира, и на основании полученных сведений в Константинополе начались деятельные приготовления к предстоящему испытанию. Были отремонтированы стены города с суши и с моря, и началась постройка новых кораблей для усиления флота. В предвидении возможности продолжительной осады были сделаны большие запасы хлеба в государственных зернохранилищах, и населению столицы было объявлено повеление запасаться, кто может, припасами на три года, а тем, кому это не по средствам, было предложено покидать столицу и переселяться в другие места. Спешно шло сооружение метательных орудий разного вида, которые расставлялись на башнях для придания городу боевой готовности.[818]

В 715 году скончался халиф Валид и его преемником стал брат Сулейман. По всему вероятию, это событие задержало наступление арабов, которого с такой тревогой ожидали в столице империи. Когда в Константинополе было получено известие о выходе из Александрии большого флота, который направлялся к берегам Финикии для заготовки кипарисового леса для сооружения новых судов, то Анастасий, желая предупредить неприятеля в его сборах, составил план нападения на арабский флот. Местом сбора военных отрядов из разных фем был избран остров Родос. Главнокомандующим был назначен диакон Иоанн, занимавший пост генерального логофета. В Константинополе была снаряжена эскадра быстроходных судов, на которую был посажен десант из войск фемы Опсикия. С нею Иоанн прибыл на Родос, куда собрались другие эскадры. Военный план Иоанна состоял в том, чтобы напасть на арабов во время их сборов и сжечь их заготовки. Все военачальники отозвались сочувственно, но протест раздался со стороны опсикиан. Они открыто заявили, что отказываются от присяги Анастасию и зарубили мечами главнокомандующего. Таким образом, дело расстроилось, и эскадры, собранные для выполнения смелого плана, покинули Родос и направились на свои стоянки. Возмутившиеся опсикиане поплыли на север и, доехав до гавани Адрамиттия (в заливе, который закрыт от моря островом Лесбосом), решили поставить во главе своего бунта императора. Не покушаясь выбрать его из своей среды, они предложили эту честь некоему Феодосию, сборщику государственных податей в округе, составлявшем южную часть фемы Опсикия. Не помышлявший о такой судьбе Феодосий, человек простой и скромный, бежал от мятежников в окрестные горы; но они разыскали его и насильно провозгласили императором. Вернувшись в места своего расквартирования, мятежники взбунтовали всю фему Опсикия, причем нашли живой отклик у «готогреков». Это имя впервые появляется в нашем предании в связи с этими событиями. Само имя с ясностью свидетельствует, что это были готы, давно обжившиеся в империи и не сохранившие в чистоте своей национальности. В их составе могли быть потомки остготов, поселенных во Фригии при Феодосии Старшем (Великом), вождь, которых Трибигильд, причинил большие тревоги империи в правление Аркадия: далее — потомки скиров, поселенных близ горы Олимпа, которых видел пашущими землю Созомен в 40-х годах V столетия.[819] Быть может, к этому основному ядру присоединились и готы, переведенные сюда из Фракии, где они были так многочисленны еще при Юстиниане Великом. Позднее готогреки были выделены в особое военное управление, фему оптиматов, занимавшую северо-западную оконечность малоазиатского материка.[820]

Когда в Константинополь пришла весть о гибели Иоанна и бунте опсикиан, Анастасий назначил начальниками охраны города верных людей, предоставил в их распоряжение флот, умноженный и усиленный его трудами, а сам, не будучи военным человеком и опасаясь быть запертым в столице, переехал в город Никею и здесь укрепился.[821]

Усилив себя присоединением готогреков, опсикиане заняли Хрисополь (Скутари), прибыв туда как сухим путем, так и по морю на «больших и малых судах», которые они захватили в гаванях побережья. Располагая этим флотом, мятежники выходили из гавани Хрисополя навстречу кораблям имперского флота, который имел свою стоянку в гавани св. Маманта. Стычки происходили ежедневно в течение шести месяцев. Защитники города сделали ошибку, перейдя в гавань Неорий. Это дало возможность Феодосию переправиться на фракийский берег Босфора и подойти к сухопутной стене Константинополя в самом слабом ее месте, со стороны Влахерн. В городе нашлись предатели, и мятежники проникли через ворота стены, сооруженной при Ираклии, называвшейся Μονότειχος (одиночная стена, в противоположность двойной стене, носившей имя Феодосия), и овладели городом. В ту же ночь опсикиане и готогреки подвергли жестокому грабежу дома богатых горожан,