История Византии. Том 3. 602-717 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

и что в течение пяти дней он должен будет перейти границу его фемы, и отправил к нему письмо такого содержания: «Я получил твое письмо и принял твое предложение, и вот отправляюсь к тебе. Но, как ты знаешь, я стратиг и меня должны сопровождать и деньги, и серебро,[836] и мои люди. Пришли мне о каждой статье “слово”. И если, как я прошу у вас, дело мое справится, то хорошо; а если нет, то чтобы мне возвратиться назад без всяких затруднений и неприятностей». На этот раз письмо привезли два «ипата», — термин, обозначающий знатных людей. Они встретили Масальму в городе Феодосианах.[837] Прочитав письмо, Масальма сказал: «Я знал, что меня обманывает ваш стратиг». Послы заверяли, что это не так, и Масальма выдал им охранную грамоту, какой хотел Лев, для него и свиты. Так как войско Масальмы было весьма многочисленно, то он не мог задерживаться в пути, чтобы иметь подножный корм как для конного войска, так и для лошадей и верблюдов огромного обоза, и вскоре дошел до города Акроина, расположенного на границе фемы анатоликов.[838] Лев, избавив своей хитростью области своей фемы от грабежа и разорения при проходе арабского воинства, не считал себя связанным обещанием явиться к Масальме и направился в Никомидию. Масальма, продолжая продвигаться на запад, вступил в провинцию Азию, взял города Сарды и Пергам и остановился на зимовку в этой области (716/717 г.) Флот в количестве 1800 судов, состоявший под начальством Омара, зимовал на Киликийском побережье.[839]

В Никомидии, главном городе фемы Опсикия, проживал сын имп. Феодосия, которого отец приобщил к верховной власти, провозгласив его августом. Соответственно своему сану он имел большой штат придворных чинов. Лев захватил его со всем его штатом, переехал в Хрисополь и завел сношения с двором непризнанного им императора. Надвигавшаяся с востока страшная гроза, встретить которую готовился еще Анастасий с самого начала своего правления, держала столицу империи в тревожном напряжении. Двор и синклит, окружавшие трон Феодосия, сознавали его полную неспособность справиться с предстоящей опасностью, и сам Феодосий понимал несоответствие своих сил с трудностью положения, когда к тому же против него стоял, как претендент на трон, такой сильный человек, каким был стратиг анатоликов, вступивший в частный договор со стратигом армениаков. Патриарх Герман, который, покоряясь необходимости, год тому назад сам венчал Феодосия на царство и вел затем переговоры с Анастасием о сложении им сана в угоду ставленнику опсикиан и готогреков, принял на себя опять роль посредника в сношениях между двором и властным претендентом. Феодосию и его сыну была обеспечена личная безопасность; они сложил сан, приняли посвящение в клир, и местом жительства низложенным августам был назначен город Эфес, свободный в те времена от военных тревог и опасностей.

Когда дело было окончательно оформлено, Лев переехал на европейский берег Босфора и вступил в столицу в триумфальном шествии через Золотые ворота. Шествие направилось в храм св. Софии, где и произошло 25 марта 717 года венчание Льва на царство, которое совершил патриарх Герман.[840] В лице Льва закончился длинный ряд переворотов, начавшийся с низложения Юстиниана в 695 году, отдававших последовательно трон семи императорам. Лев взял в свои сильные руки руль государственного корабля в трудную минуту, благополучно вывел его из страшной опасности, поднял военную мощь государства, обеспечил дальнейшее его существование и дал империи новую династию, которая направляла судьбы Византии в течение VIII века.

* * *

Столетие, в течение которого империя жила под верховной властью династии Ираклия, было отмечено крушением старого величия и оскудением жизненных сил государства. Выступление арабов на арену мировой истории и победное шествие ислама тяжко отразились на судьбах империи. Ираклий и его преемники оказались бессильными перед новым врагом, и империя утратила из старого своего достояния все восточные области, Египет и северное побережье Африки. Вместе с тем Средиземное море перестало быть “римским озером”, и арабы сумели создать себе морское могущество и разделить власть над морем. Относительно Сирии и Египта этот тяжкий переворот был подготовлен в предшествующее время на почве разобщения сирийцев и египтян с империей в сфере религиозного сознания. Сирийцы и египтяне, национальное сознание которых объединилось с монофизитским исповеданием христианского учения, предпочли иго ислама старой политической связи с империей. Первые сохранили под властью арабов свою национальность, свою церковь и свою образованность, которая получила у них исключительно богословский характер. Ислам лишь постепенно отягчал свое иго над ними, и отпадение от христианства сводилось к отдельным случаям и не имело массового характера. Иначе было в Египте, где отпадение от христианства началось немедленно после завоевания и впоследствии получило массовый характер. Еще более тяжко было положение африканского побережья. Старая латинская культура, упрочившаяся за продолжительное время зависимости от Рима и ставшая христианской, была сметена арабским завоеванием, а туземные маврские племена легко подчинились арабам, восприняли ислам вместо господствовавшего раньше христианства и, променяв мощное воздействие латинской культуры на объединение с арабами, оказали им огромные услуги в дальнейших завоеваниях на западе.

За время правления той же династии империя потеряла почти все свои области с армянским населением. Издавна пребывавшая в разделении между империей и персидской державой Армения после крушения последней сблизилась с империей, как христианским царством. Этого сближения искали даже крайние восточные области, не имевшие раньше никаких сношений с империей и не входившие в ее политический горизонт. Но мощная энергия завоевательного стремления арабов и слабость политических форм внутреннего объединения армянского народа имели своим последствием то, что от империи были отторгнуты не только слабо связанные с нею области, но и те земли, которые прочно вошли в ее состав еще при Феодосии Великом. Северо-восточная граница империи отодвинулась далеко от линии Евфрата и прошла по горным кряжам провинций Еленопонта, Первой и Второй Армении. Армяне сохранили под властью арабов свою национальную церковь св. Григория, восполнявшую отсутствие политических форм единения народа, и в дальнейших своих судьбах были обречены на объединение с Сирией.

После утраты огромных территорий чуждых по языку и крови племен, входивших в великое единство римской мировой державы, империя в правление династии Ираклия постепенно превращалась в греческое национальное государство с интеллектуальным единым центром в Византии. По старой традиции это государство сохранило имя державы римлян, βασιλεία τῶν ’Ρωμαίων и удержало в своем единстве области латинской культуры на территории Италии и островах западной половины Средиземного моря. Начавшееся при Ираклии монофелитство грозило оторвать от империи этот скудный придаток к основному ядру империи. Вселенский собор 680-681 года,