Обретенная любовь - Гайя Алексия

начинают рассматривать их вместо моего тела. Впрочем, кажется, мои причиндалы вовсе отказались идти со мной в тюрьму. Похоже, мне однажды придется дать объявление об их поиске. Напишу в нем большими буквами: «Вы видели этот член?» – и приложу рисунок скрюченного и напуганного дружка. Надеюсь, он вернется, когда я отсюда выйду.

Я вешаю одежду и полотенце у свободной стойки душа и открываю воду. Она такая холодная. Черт, волосы, это невыносимо! Они падают на лицо до самого носа, мешая видеть. Я запрокидываю голову и зачесываю их назад, проводя мылом к затылку. Даже холодная вода не мешает мне ловить кайф. И ничто здесь не может испортить его. Утренний душ всегда был живительным для меня.

– Ну вот видишь! Я был прав…

Я хмурюсь, смывая остатки мыла с лица и волос. Мне знаком этот голос, и здесь его можно услышать довольно редко. Эта наркоманская свинья никогда не моется. Я открываю глаза и медленно оборачиваюсь. Парни сбегают из-под соседних душевых, словно испуганные шавки, и я сразу понимаю почему.

Наркоман стоит рядом с тремя огромными мужиками, в которых я сразу узнаю тех, что ждали меня вчера у камеры.

Хирург по членам передает что-то наркоману, и тот вприпрыжку убегает с истерическим хохотом.

– Это было непросто, но мы тебя все-таки нашли, насильник, – выплевывает мудак. – Ты был в безопасности, пока с тобой жил старик, но теперь…

Черт! Я бросаю беглый взгляд на выход, там стоят еще двое. Я смогу выбраться отсюда, только разбив чьи-нибудь головы.

Они подходят ближе, и я прислоняюсь лопатками к стене за спиной. Воду в душевых лейках, висящих на плитке, перекрыли.

Я прикрываю причиндалы ладонями, а в руке одного из них мелькает лезвие, сделанное из ржавого куска железа. Пока я жив, эта мерзость не коснется моего тела!

– Подержите-ка его, – приказывает их главарь.

Через две секунды мелкая сошка набрасывается на меня. Мое достоинство в опасности, я отрываю руки и отправляю кулак прямо в лицо первому попавшемуся. Удар до крови. Второй хватает меня за талию, пол такой скользкий от мыла и воды, что я теряю равновесие, в падении замечая, как парень с чертовым лезвием оказывается вдруг совсем близко. Размышления закончились, мною движет страх: я отбиваюсь кулаками и ногами, пытаюсь отогнать их от себя, но они слишком сильны. Два или три удара приходится мне прямо в голову, и этого оказывается достаточно, чтобы меня одолеть. Они запихивают какую-то жесткую штуку мне в рот, а мразь, которая меня держит, не позволяет ее выплюнуть. Они ведь не хотят, чтобы я кричал. Второго мне теперь не видно, но я чувствую, как он подходит еще ближе. Я отбиваюсь изо всех сил. Но, черт возьми, они сейчас это сделают! Тот, которого я отправил в нокаут, кидается к моим ногам и полностью меня обездвиживает.

– Ну, давай, отрезай уже! – вопит парень, сидящий на моей груди.

Я кричу, но голос приглушен. Страх заставляет слезы хлынуть из глаз. Дьявол, они это сделают! На помощь!

Чувствую, как моей кожи что-то касается. Я пытаюсь хоть как-то отреагировать, но силы на исходе. Мне не хватает воздуха. Все, что мне удается сделать, – это кричать про себя, не проронив ни звука.

– Эй! Вы что творите? – вдруг кричит кто-то. – Отстаньте от него!

Парни тут же все бросают. Спасибо, черт возьми…

Я с трудом сажусь и вытаскиваю то, что было у меня во рту. Приходится откашляться, трудно восстановить дыхание. Я с трудом замечаю, как кого-то хватают и скручивают совсем рядом со мной. Охранники появляются отовсюду. Голова идет кругом, и я в таком шоке, что не способен осознать масштаб происходящего. Я закрываю глаза и трясу головой. Время утекает, я не успеваю за ним следить. Вашу мать, что сейчас произошло?

– Доу, вставай.

– Одного, значит, ночью задушили презервативом, а теперь еще кастратор! Что у вас тут вообще происходит? Давай, Доу, пошел!

Я делаю, что говорят, даже не взглянув на того, кто ко мне обращается. Я сплевываю кровь и беру протянутое покрывало, чтобы в него завернуться. Руки дрожат, взгляд прикован к босым ногам. Мы выходим из душевой в коридор.

Вскоре я оказываюсь в медпункте прямо перед докторшей.

– Тиган… Тебе где-нибудь больно?

Я молчу в ответ. Мне холодно. Я дрожу, как бродяга. Она протягивает руку и откидывает волосы с моего лица, а я резко отстраняюсь. Не трогай меня, черт возьми!

– Мне нужно осмотреть, откуда течет кровь. Позволь мне, пожалуйста.

Опять наступает тишина, и я больше не дергаюсь.

В конечном итоге она заканчивает свои манипуляции и уходит. Я закрываю глаза и восстанавливаю дыхание. Когда докторша возвращается, мы встречаемся взглядами, и она гримасничает.

– Ага… Тебе, похоже, понадобятся очки. Твоя бровь, скула и губы разбиты до крови.

Я моргаю, слезы срываются вниз. Мне должно быть стыдно, но, честно говоря, в моем состоянии на это наплевать…

* * *

Я с трудом натягиваю одежду. Мои и без того хрупкие ребра не выдержали жирдяя, усевшегося мне на грудь, и теперь мне больнее, чем в больнице после драки в раздевалке.

Док кивает. Два часа назад я истекал кровью, а теперь у меня на лице огромный шов, который расходится во все стороны. У меня еще никогда не было столько зашитых порезов одновременно. Четырнадцать – вот мой личный рекорд.

Двое охранников ждут меня на выходе из медпункта. Один из них корчит рожу, увидев меня.

– Черт возьми, Немой, они и тебя не обошли стороной. И тем не менее все твое при тебе, да?

Я не реагирую. Мне-то не смешно, идиот!

Они показывают рукой, чтобы я проходил вперед. Ну что же, опять все с начала? Они снова будут повсюду следовать за мной, как было, когда меня только привезли?

– Идем в яму, – говорит мне второй.

Что? Нет! Я просто хочу вернуться в свою камеру к письму Елены. Мне нужно его перечитать, чтобы забыть обо всех этих мерзостях. И, поскольку ни одно проклятое слово не слетает с моих губ, я просто останавливаюсь как вкопанный в коридоре.

– Давай, вперед! Тебе сегодняшнего было мало? – угрожает один из охранников.

Второй уже вытаскивает электрошокер. Ладно, ладно, я иду! Не хочу валяться в конвульсиях в луже собственной мочи. Сегодня утром у меня и так вся жизнь пронеслась перед глазами.

И вот мы в яме. Меня тут же осаждают взгляды, ругательства, вопросы самого разного характера и животные звуки. Передо мной просто стадо галдящих макак. Я опускаю голову, лицо скрывают волосы. Может, я даже состригать их не стану, учитывая обстоятельства.

Когда мне