Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл

– Она ни за что не оставит президента, но я попробую.

Я посмотрел на нее, и сердце снова сжалось. Она выглядела такой хрупкой.

– Миссис Кеннеди, вице-президент Джонсон вылетает в Вашингтон и предлагает вам поехать с ним.

Она вскинула голову, и я успел прочитать ответ по глазам даже раньше, чем она произнесла:

– Скажите вице-президенту, что без президента я никуда не поеду.

С такой железной уверенностью трудно было спорить.

– Хорошо, миссис Кеннеди.

Я вернулся к Робертсу и передал ему ответ первой леди. Тот мгновенно нашел решение: вице-президент с супругой отправятся в аэропорт и сядут в самолет, но никуда не полетят, пока миссис Кеннеди не согласится отправиться с ними.

Вскоре привезли гроб, я подписал счет и вместе с другими агентами вкатил его в палату. Пол, Кен О’Доннелл и Дэйв Пауэрс пытались закрыть эту сцену от взгляда миссис Кеннеди, но она все поняла. Ее лицо вновь исказила болезненная гримаса, я мог лишь молча сочувствовать ей, потому что сделать больше ничего было нельзя.

Никто не понимал, кто стоит за убийством президента. Одинокий безумец? Заговор? Будут ли они преследовать вице-президента и других государственных лиц?

Было, однако, понятно, что чем скорее мы выберемся из Далласа и вернемся в Белый дом, тем лучше. Тем не менее Джонсон отказывался ехать без миссис Кеннеди, а миссис Кеннеди требовала забрать тело президента.

Это создавало дополнительные проблемы: недавно прибывший коронер[22] округа Даллас настаивал на том, что тело президента нельзя вывозить из госпиталя, пока не будет проведено вскрытие по всей форме. Закон штата Техас требовал, чтобы тело человека, умершего насильственной смертью, оставалось в юрисдикции того района, в котором было совершено убийство, пока не проведено вскрытие.

Умершего насильственной смертью, значит. Убийство президента – явно не обычный случай насильственной смерти.

Официальная процедура заняла бы несколько часов, а то и дней. Мы никак не могли так долго ждать.

Рой Келлерман, Кен О’Доннелл и Дэйв Пауэрс попытались убедить представителя властей Техаса в том, что если дело касается президента страны, то логично будет передать его тело для вскрытия в столицу.

Представитель властей Техаса игнорировал их доводы.

Спор разгорался все сильнее, и атмосфера ощутимо накалилась. Судьба тела президента решалась в узком больничном коридоре. Мы с Полом Лэндисом переглянулись и кивнули друг другу. Что бы там закон Техаса ни гласил, тело президента поедет в Вашингтон вместе с нами.

В операционной тем временем укладывали предмет обсуждения в гроб.

У входа в реанимацию уже ждал катафалк, предоставленный похоронным бюро О’Нил. За рулем сидел агент из группы президента Энди Бергер. Пока я проверял коридор между операционной и катафалком, Пол оставался рядом с миссис Кеннеди. В конце концов власти Техаса сдались и позволили нам забрать тело в Вашингтон с одним условием: в полете его должен сопровождать квалифицированный медик, который затем вернется в Даллас и даст необходимые показания.

– У нас есть такой человек, – сказал я, – адмирал Джордж Беркли, личный врач президента.

На этом спор закончился.

Миссис Кеннеди молча следовала за гробом и не проронила ни слова, пока мы заносили его в катафалк, помогали забраться внутрь доктору Беркли и закрывали двери.

Закончив с гробом, я повернулся к ней и осторожно взял ее за руку.

– Миссис Кеннеди, если хотите, мы поедем в машине сопровождения сразу за катафалком.

Она покачала головой:

– Нет, мистер Хилл. Я поеду только с президентом.

Я снова открыл дверь, подсадил внутрь первую леди и забрался сам вслед за ней. Так мы и сидели весь путь – в тесноте, чуть ли не на корточках, в заляпанной кровью одежде. Своеобразный почетный караул у тела президента Соединенных Штатов: адмирал Беркли, миссис Кеннеди и я.

«Лав-Филд» полностью закрыли от публики, и агент Энди Бергер смог подъехать на катафалке к самому трапу борта номер один. Я помог миссис Кеннеди выбраться, и к нам тут же подскочил Пол Лэндис, который ехал в машине сопровождения.

Экипаж самолета уже убрал несколько задних сидений, чтобы гроб уместился в пассажирском отсеке. Нам же предстояло занести его по трапу наверх.

Пол остался с первой леди, а я пошел помочь своим коллегам. С максимально возможным почтением и аккуратностью, в полном молчании, мы несли тяжелый бронзовый гроб по узким ступеням трапа. Все присутствующие были совершенно раздавлены. Каждый из нас отлично понимал, чем именно занимается, и это заставляло прокручивать в голове события дня. Шаг за шагом мы внесли гроб на площадку перед входом, и тут выяснилось, что он не пролезает в дверь.

Выбора не было: нам пришлось отломить ручки и со скрипом буквально впихнуть последнее пристанище президента внутрь самолета. Миссис Кеннеди молча наблюдала снизу.

Когда гроб установили на месте, первая леди поднялась в самолет и села в ближайшее кресло. Вслед за ней внутрь вошли О’Доннелл, Пауэрс и доктор Беркли. С момента смерти мистера Кеннеди Линдон Джонсон считался президентом, и агенты дневной смены теперь охраняли его. Меня несколько беспокоило то, как к этому отнесется миссис Кеннеди. Кроме того, увидев напряженную сцену в госпитале, я решил, что будет разумно поставить одного из агентов на стражу гроба, чтобы тот мог подтвердить присутствие доктора Беркли.

Мне самому нужно было переговорить с Келлерманом по поводу прибытия в столицу, так что я подошел к бригадиру смены Стюарту Стауту и сказал ему:

– Стью, я считаю, что из уважения к президенту Кеннеди нужно оставить агента у гроба.

Он согласился и приказал агенту Дику Джонсену пересесть в заднюю часть самолета, к миссис Кеннеди и ее сопровождающим.

Нам всем уже не терпелось поскорее покинуть Даллас, но тут появилась еще одна проблема. Оказалось, что вице-президент Джонсон должен был принести клятву, находясь на земле штата Техас. Клятву должен был заверить федеральный судья.

Пришлось сделать еще несколько звонков, и в конце концов на борт самолета поднялась судья Сара Хьюз.

Перед началом церемонии мне передали, что миссис Кеннеди хочет меня видеть. Я прошел через весь самолет, мимо Джонсона и его свиты, и заглянул в президентскую кабину.

Она так и не сняла тот самый розовый костюм. Всего шесть часов назад я смотрел, как она прихорашивается в своем номере отеля «Техас», как выбирает шляпку и перчатки. Теперь эти аксессуары куда-то исчезли, а прекрасный костюм был безнадежно испорчен. Мы пытались уговорить ее переодеться, но она отказалась со словами: «Пусть они видят, что натворили».

– Миссис Кеннеди? Вам что-то нужно? – позвал я. Она обернулась, подошла ко мне и взяла мои ладони в свои. Смотря мне прямо в глаза, она спросила: