Секс в Средневековье - Рут Мазо Каррас

Помимо вопроса о том, для кого сексуальная активность допустима и даже обязательна, существовало также и другое проявление эротического в культуре: во всех трех религиях эротическое использовалось для того, чтобы выразить отношения человека с божественным. В Главе 2 мы обсудили вопрос о метафорической природе эротических выражений в этом контексте. Независимо от того, действительно ли он был метафорическим, язык страсти – язык слияния с другим на пике удовольствия, язык пенетрации и обладания – был знаком людям Средневековья если не из книг, то из проповедей. В этом смысле мы можем сказать, что сексуальность стояла в центре средневековой культуры, и соответствующий язык часто использовался для описания ключевых таинств доминировавшей в обществе веры. Понимание средневекового отношения к сексуальности – наряду с пищей и смертью – необходимо для понимания того, как люди Средневековья относились к Богу.

Следовательно, сексуальность важна при изучении Средних веков. Средние века в свою очередь так же важны при изучении сексуальности, поскольку в этот период уходят корнями многие законы и нормы, управляющие нашим сексуальным поведением сегодня, и поскольку, несмотря на общую культурную традицию, то, как люди в Средние века конструировали сексуальную идентичность, разительно отличается от того, как это делали в Новое и Новейшее время. Нам стоит изучать европейское Средневековье именно из-за того, что Средние века похожи на современность и в то же время отличаются от нее. Нас не удивит идея о том, что сексуальные идентичности, представления и практики Папуа – Новой Гвинеи отличаются от таковых в современной Европе и Северной Америке. Тем не менее сексуальные идентичности, представления и практики культуры, которая подарила нам наши правовые системы и религиозные традиции, отличаются от наших. Это учит нас тому, что современное положение вещей (или наше представление о нем) – это не нечто «естественное»: оно обусловлено историей.

Немедиевисты часто считают, что Средние века так сильно отличаются от современности, что любые сравнения невозможны и в целом эта эпоха для нас неактуальна. Средневековье становится для нас хронологически Иным, Прошедшим. Исторический интерес, по их мнению, представляют только эпохи, в которые начинает складываться капитализм или национальное государство: все это можно отнести к XVI, XVII, XVIII или даже XIX веку. Предполагалось, что сексуальность как часть дискурса в целом и гомосексуальность как идентичность в частности не могли существовать до появления государственного регуляторного аппарата, который мог бы затрагивать сексуальное поведение людей. Однако в этой книге мы установили, что в Средние века действительно существовали определенные элементы дискурса, который можно назвать сексуальностью. Это не то же самое, что современная «сексуальность», но ее предшественница, и произошедшие с ней изменения многое говорят нам об эволюции современного западного общества.

Не только немедиевисты хотят считать, что средневековое общество полностью отличается от нашего. Даже сами исследователи Средневековья на протяжении долгого времени игнорировали материальные основы средневековой культуры и сосредотачивались на духовных вопросах, предполагая, что Средние века были временем господства веры, где каждый человек, независимо от его верований, был поглощен мыслями о Боге, а не об окружающем его социальном мире. Но духовных лидеров заботили не только души людей, но и тела, в которых эти души обитали, а также то, как следует регулировать поведение этих тел. Величайшие достижения средневековой мысли включали в себя не только абстрактную теологию, но также право, политическую и экономическую теорию, естественные науки: все это оказало вполне конкретное влияние на последующие эпохи, которое признают все мыслители. Сексуальность – это только одна из частей дискурса, где средневековая мысль сопоставима – хотя совершенно не идентична – с современной мыслью.

Представление о том, что секс – это нечто порочное, поскольку нужно отринуть все телесное или поскольку он в том или ином отношении оскверняет человека, возникло не в Средние века; как мы говорили в Главе 2, оно развивалось на протяжении всего Средневековья из концепций, зародившихся еще в античном Средиземноморье. Однако именно в Средние века на основании этих идей сформировался обширный корпус законов – не только в церковном праве, но также и на разных уровнях светских органов управления. Поместить государство в спальни людей – это средневековая идея, хотя именно Новое время вознесло ее до уровня искусства. Кроме того, в Средние века западная христианская (а также в определенной степени еврейская и мусульманская) культура определила границы допустимого и недопустимого в сексуальной активности. Представление о том, что брак должен быть моногамным и нерасторжимым, было разработано именно в этот период. Понятие о том, что законный брак представляет собой отношения, где половой акт может привести к рождению детей, которые позднее унаследуют имущество, было выковано в течение Средних веков. Вопрос о том, должен ли половой акт быть репродуктивным – по крайней мере потенциально, – чтобы считаться дозволенным, также обсуждался именно в это время.

В Средние века уходят корнями и современные споры о том, является ли секс даром Божьим, связанным с любовью и обогащающим жизнь человека, или же необходимым для сохранения вида злом, следствием греха – безумием, подталкивающим людей к тому, чтобы игнорировать все, кроме непосредственного удовольствия. Средневековые теологи занимали различные позиции по этому вопросу, которые они завещали раннему Новому времени. Эти различия сохраняются и в современном христианстве, разделенном на Католическую, Православную и Протестантскую церкви: секс – это зло, которое следует терпеть в браке, но минимизировать, или же его следует прославлять как высшее проявление любви? Позиция некоторых средневековых монахов, которые критиковали секс, сегодня кажется близкой пуританству некоторых современных протестантов, а не учениям современной Римской Католической церкви – по крайней мере применительно к состоящим в браке мирянам.

Некоторые перемены, которые оказались предельно важны для возникновения современного мира и современных сексуальностей, уходят корнями в Средние века. Безусловно, Реформация принесла с собой высокую моральную оценку брака и продолжения рода в рамках порицания монашества и целибата духовных лиц. Но, как мы уже видели, многие средневековые авторы прославляли брак со всеми его сексуальными аспектами; реформаторы только распространили его на все общество, не исключая из него одну привилегированную группу. Реформация – не сразу, но в конечном счете – привела к секуляризации общества в эпоху Просвещения и позднее. Но религиозные корни развившегося в Средние века отношения к сексуальности оказались поразительно устойчивы даже в светском мире, даже среди неверующих. От людей вроде Мэй Уэст, которая называет себя «плохой», хотя на самом деле плохой себя не считает, до тех, кто надевает футболки с надписью «плохая девчонка», – даже те, кто не принимает средневековые представления о том, какое сексуальное поведение подобает женщине, признают, что таких представлений придерживается бо2льшая часть общества.

И церковь, и государство после Реформации начали играть более важную роль в контроле над браком. На Тридентском соборе в 1563 году впервые было зафиксировано постановление о том, что в Римской католической церкви действительным считается только брак, заключенный священником, и в ряде протестантских юрисдикций были созданы законы, регулирующие вопросы о заключении брака и о том, какой брак считается действительным. Дела тех людей, кто совершил прелюбодеяние или имел секс до брака, могли рассматриваться как в светских, так и в церковных судах. Однако, как мы уже увидели, хотя в некоторых случаях браку уделяли особенное внимание, в целом в государственном регулировании супружеских отношений – их благопристойности и законности – не было ничего нового. Городские власти регулировали сексуальное поведение своих жителей и в Средние века – не только проституцию, которую чаще всего считали нарушением общественного порядка, но зачастую и прелюбодеяние, и блуд тоже. Возможно, эти сферы жизни регулировали не слишком действенно, но в Новое время изменилась только эффективность реализации этих целей, но не их природа.