Часовые Запада - Дэвид Эддингс

- С Исленой и Мирел.

- До тебя дошли слухи? - спросил его Гарион.

Бэрак кивнул:

- Поэтому мы и привезли с собой жен.

- Хорошая идея, - одобрил Гарион. - Человек, приезжающий,чтобы начать войну, вряд ли возьмет с собой жену, а мы постараемся представитьвсе наилучшим образом.

- Я схожу за Анхегом, - сказал Бэрак, бросая быстрый взглядна хмурую толпу, собравшуюся у трапа.

Когда король Анхег появился на палубе в своем обычномголубом одеянии, его грубоватое чернобородое лицо показалось Гарионуизможденным и похудевшим.

- Анхег, друг мой, - сказал Гарион достаточно громко, чтобыбыло слышно на берегу. Он поспешил навстречу черекскому королю и заключил его вкрепкие объятия. - Нам надо улыбаться, - прошептал он. - Нужно убедить этихлюдей, что мы по-прежнему лучшие друзья.

- А мы друзья, Гарион? - тихо спросил Анхег.

- Ничего не переменилось, Анхег, - твердо сказал Гарион. -Ну что ж, давай улыбаться. - И он громко, официально возвестил: - Королевскийдом Черека приносит свои соболезнования Ривскому трону в этот час скорби.

- Лицемер! - взревел голос в толпе.

На чело Анхега надвинулась туча, но Гарион с горящим взоромподошел к поручням.

- Любой, кто оскорбляет моего друга, оскорбляет меня, -сказал он самым спокойным голосом. - Ну, кто здесь хочет сказать мнечто-нибудь?

Толпа испуганно подалась назад.

Гарион снова повернулся к Анхегу.

- Ты выглядишь усталым, - сказал он ему.

- Я разодрал дворец, да и большую часть Вал-Алорна на части,когда услышал, что случилось, но так и не смог найти ни одной нити. -Чернобородый черекский король замолчал и посмотрел прямо в глаза Гариону. Вовзгляде его стояла мольба. - Клянусь, Гарион, всей моей жизнью, я никоимобразом не виноват в смерти Бренда.

- Я знаю, Анхег, - ответил ему Гарион просто. Он сновавзглянул на мрачную толпу. - Давай позови Хеттара и дам, пройдем в цитадель.Все уже собрались, и нам пора начинать. - Он повернулся к Кейлу: - Отправь сюданескольких стражников разогнать эту толпу. Пусть уберут с набережной всех. Нехочу никаких заварушек.

- Дела так плохи? - тихо спросил Анхег.

- Лучше перестраховаться, - ответил Гарион. - Я хочу держатьвсе в руках до тех пор, пока мы не проясним это дело.

Церемония похорон Бренда, ривского сенешаля, происходила наследующий день в Тронном зале короля Ривского. Одетый во все черное Гарионвосседал на базальтовом троне вместе с Сенедрой; священник в переполненном залечитал заупокойную молитву.

Присутствие короля Анхега Черекского на траурной церемониивызвало мрачные настроения среди ривской знати, и только их глубокое уважение кБренду и суровый взгляд Гариона удерживали их в рамках приличий и не давали-разрастись громкому проявлению негодования.

Анхег, с каменным лицом сидевший между Поренн и Хо-Хэгом,покинул зал сразу после окончания службы.

- Я никогда его таким не видел, - тихо сказал Бэрак Гарионупосле церемонии. - Никто еще не обвинял его в убийстве, и он не знает, как себявести.

- Его и сейчас никто не обвиняет, - быстро ответил ривскийкороль.

- Оглянись и посмотри на лица своих подданных, Гарион, -печально сказал Бэрак. - Обвинение - в каждом взгляде.

Гарион вздохнул.

- Мне и смотреть не надо. Я знаю, о чем они думают.

Днем алорийские монархи и все другие почетные гости Ривысобрались в южной башне в Голубой комнате Совета.Как только Кейл закрыл дверь,Анхег поднялся и повернулся ко всем лицом.

- Я хочу с самого начала заявить, что не имею никакогоотношения к тому, что произошло здесь, - заявил он. - Бренд всегда был одним изсамых лучших моих друзей, и я скорее позволил бы отрезать себе руку, чемпричинить вред ему. Даю вам свое слово - как король и как алориец.

- Тебя никто ни в чем не обвиняет, Анхег, - тихо сказалХо-Хэг.

- Ха! Я не настолько глуп, как может кому-то показаться,Хо-Хэг, к тому же у меня есть уши. Жители Ривы готовы плюнуть мне в лицо.

Сереброволосый граф Зилайн откинулся на спинку кресла.

- Я думаю, что все эти подозрения, совершенно беспочвенные,конечно, происходят из-за того письма, которое представили убийцы, когдаприбыли сюда. Я думаю, что лучше всего начать с изучения этого документа.

- Неплохая мысль, - сказал Гарион. Он повернулся к Кейлу: -Можем ли мы увидеть письмо?

- Оно у почтеннейшего Бельгарата, ваше величество, - ответилКейл.

- Да-да, - сказал Бельгарат, - а я чуть не забыл. - Он полезза пазуху своей серой, давно не стиранной туники, вынул свернутый пергамент ипротянул его пожилому сендарийскому аристократу.

- Похоже, с ним более или менее все в порядке, - заключилграф, прочитав письмо.

- Дайте мне посмотреть, - потребовал Анхег. Он с отвращениемвзял письмо и, читая его, хмурил брови. - Правильно, это моя подпись, - призналон. - И печать моя, но я никак не мог написать это.

Гариона осенило.

- Ты всегда читаешь то, что приносят тебе на подпись? -спросил он. - Я знаю, бывают случаи, когда мне приносят целые кипы разных бумаг,и я просто пишу свое имя внизу каждой страницы. Так вот к чему я клоню: мог ликто-нибудь подложить это письмо в кучу других документов, чтобы ты подписал неглядя?

Анхег покачал головой.

- Такое со мной уже бывало, - сказал он. - Теперь, преждечем подписать, я читаю то, что мне приносят. Более того, я сам диктую вседокументы, которые собираюсь подписать своим именем. Только так я могу бытьуверен в том, что в них говорится именно то, что я хочу сказать. - Он бросилписьмо Гариону. - Посмотри-ка, - сказал он, указывая на второй абзац. -"Поелику торговля есть источник жизненной силы обоих наших королевств..." и так далее. Проклятье, Гарион! Я за всю жизнь ни разу не употребилслово "поелику".

- На чем же мы порешим? - спросил граф Зилайн. - Мы установилиподлинность подписи и печати. Король Анхег заявляет, что он не только читаетвсе, что подписывает, но и диктует каждое письмо и обращение лично. В то жевремя мы находим в документе несоответствия.

- Зилайн, - едко сказал Анхег, - ты случайно на досуге юриспруденциейне занимаешься? Говоришь ты прямо как какой-нибудь законник.

Граф рассмеялся.

- Я просто стараюсь быть точным, ваше величество, - сказалон.

- Ненавижу законников.