Древние. Том I. Семейные узы. Часть I - Юрий Романов

возвела хрупкую руку над головой, робкие струйки теней поползли с пьедестала вниз. Властный, чеканный голос прозвучал над всем Торином:

— Преклонитесь своей королеве! — Стремительный поток тени водопадом бросился с пика башни. Стекая с Розель, мрак истинно-чёрного цвета настиг землю и тотчас распространился, подобно гигантским корням исполинского древа. Чёрная масса пробиралась по улочкам и забиралась в дома крестьян, распахивала двери, впиваясь в своих жертв и выводила на улицы миллионы ничего не подозревающих торинцев, которые не участвовали в шествии; остальные же, кто вышел на бунт, были захвачены владыкой Торина первыми и покорно ожидали своей участи. Несчётное количество жителей королевства в едином порыве устремилось к Античной Цитадели, движимое местью владыки тьмы.

В руках Розель находился каждый житель столицы и близлежащих поселений; вся однородная масса обитателей Торина в едином порыве преклонила колено, стоило только волшебнице сжать кулак. Упиваясь властью над покорённым народом, тёмная сестра почившей королевы повелительно заявила так, чтобы это услышал каждый:

— Последний из рода вашей драгоценной Каары, мальчишка, трус, предатель, бежавший из Торина, будет повешен рядом с моей дорогой сестрицей. — Розель заставила всех в едином порыве поднять головы, где безжизненно болталось посиневшее, вздувшееся тело Каары. — Я здесь власть! И вы подчиняетесь мне! Как и весь мир!

Волшебница отпустила вожжи тьмы и тотчас целое королевство рухнуло наземь, задыхаясь и давя друг друга, в суматошных попытках выбраться из эпицентра катастрофы.

Последующую неделю государство никем, фактически, не управлялось. Отряд шести не был заинтересован во власти, Нуар же её боялся, а Розель, после победы над ярридами и титанами, ушла в себя, закрывшись ото всей команды. Волшебница употребляла алкоголь, да так, что слуги едва успевали менять сосуды с вином. Лакеи выгадывали момент, когда владыка тьмы будет спать, чтобы забрать пустые бутылки, и в то же время приносили новые.

Розель пила и засыпала, вновь пила и спала в осколках сосудов, которые оставались после очередных её срывов. Все сцены происходили в закрытых ото всех покоях. Задёрнув шторы, велев никому её не беспокоить, владыка тьмы строго-настрого запретила к ней приближаться.

Иной раз, просыпаясь посреди ночи, Розель тянулась ко всегда полной бутылке и подолгу сидела на краю своего ложе, таращась в одну точку. Апатия сковала душу владыки тьмы, украв у некогда энергичной, властной натуры её сущность, оставив зияющую рану в груди. Одиночество стало постоянным спутником Розель, её другом, а боль, от терзавших душу образов из прошлого, заставляла вновь припадать к сосуду с обжигающей горло жидкостью.

Где же эта мечтательная девочка в ситцевом платье, до того, как ей сообщили о том, какое она чудовище?

К чему её израненная душа так стремилась? Увидит ли она когда-нибудь свою мать и Большого?

Достигла ли она того, к чему стремилась?

Зачем?

Из всей ватаги придворных, единственным, кто старался заботиться о тёмной волшебнице, был Асиз. Он взял на себя руководство слугами, организовав работу тех, кто наотрез отказывался заходить к Розель и лакеи, под чутким руководством волшебника, следили за состоянием госпожи настолько тщательно, насколько это было возможно. Сам же Асиз долго и мучительно думал над тем, как вывести тьму из головы той, кто сам был её хозяином, и такой случай волшебнику вскоре и подвернулся.

В одно, ничем не примечательное утро, прозвучал звонкий стук в дверь. Неспеша поднимаясь с подушки, Розель поднесла к губам очередную бутылку, как тотчас прозвучали следующие три удара, уже более решительные. Голова жутко болела и закружилась тотчас, как волшебница встала с кровати, накинув на себя одеяло; шерстяной предмет спал с тела тёмной королевы, едва та отворила дверь. Розель предстала перед гонцом, и стоящим за ним Асизом, совершенно нагой.

Оба с изумлением рассматривали молодое, стройное тело властительницы тьмы, забыв, от изумления, тщательно отрепетированную речь. Кирим, пришедшая следом, закатила глаза. С ними так же был молодой лакей, приведённый магом света. Тот робко начал:

— В…Ваша М…мудрость… — Заикался юноша. — Вам было велено доставить короб…

— Какой… — Хватаясь за голову, раздражённо промычала волшебница.

Постоянно роняя железный инструмент, гонец пытался вскрыть массивный деревянный объект.

— От кого он?

— К сожалению, не знаю, Ваша Мудрость, но могу узнать, если только вы пожелаете! — Взволнованно протороторил Асиз, продолжая держать восхищённый взгляд, до которого, впрочем, Розель не было никакого дела.

Когда же короб вскрылся, к ногам нагой Розель выпала обезображенная голова ставленника волшебницы в Саарсе. Во рту была обнаружена записка: “Забирай своих обезьян и не смей больше посягать на нашу землю”.

Кирим так же держала в руках стальную табличку, тревожно осматривая расчленённое тело. Она протянула Розель предмет, на котором был выгравирован девиз: “Нет смерти — нет страха” и ниже подпись: “Фагос”.

— Это было доставлено на лошади сегодня утром. Гонца не было, Ваша Мудрость, животное было в крови, а эта вещица была надёжно пристёгнута к седлу.

Розель получила известия о том, что две империи, некогда объединившиеся против Торина, ещё в эпоху Каары, и чьих королей Гассель уничтожила на саммите по делёжке проигравшего государства, фактически объявили ей войну: убили наместников, освободили свои территории и швырнули ей, и всем подданным Торина, в лицо дерзкое оскорбление.

То, что произошло следом, было неожиданностью даже для умудрённого жизнью Лезфора. Старик возник из-за угла, едва получил пугающие известия.

Услышав, казалось бы, дурные вести, Розель засияла, мгновенно поменявшись в лице. Владычица тьмы тотчас метнулась в свою усыпальницу, схватила полупустую бутылку и, выскочив столь же стремительно, бросила, сверкая чёрными очами:

— Мой ответ будет не менее эффектным. — Заключила волшебница, косясь на отрубленную голову своего наместника.

Когда Розель скрылась в бесконечных коридорах, раздосадованная Кирим, уж было крикнула что-то вслед владыке, как замерла.

— Хочешь проведать клан? — Поинтересовался Лезфор. Кирим рассеянно кивнула. — Помни, Велея не целилась в остатки твоей деревни. Не натвори глупостей, моя дорогая.

Спустившись в зал переговоров, Розель созвала всю команду для обсуждения дальнейших действий. Последовательно появились Асиз, не сводивший взгляда с Розель, Лезфор и Факом, спорившие о чём-то, и Гассель, с неизменным спутником-марионеткой.

Вскоре, когда все волшебники заняли свои места, в зал вошли безмятежный Зайн, окидывая властным взглядом каждого