Расцвет и упадок цивилизации (сборник) - Александр Александрович Любищев

(отчего и были конфликты у И. С. Баха с его единоверцами). Крайние протестанты – пуритане, как и наши беспоповцы уже сознательно стремятся уменьшить красоту церковных песнопений, даже вводя «гнусавость» в пение.

Я дал краткий обзор многообразия и подчас противоречивости в разнообразных отделах идеологий, какое мы наблюдаем в христианской церкви. Сторонникам полного «единодушия», окончательно установленных истин и прочих свойств того, что недавно еще приписывалось науке, это разнообразие является основанием для осуждения христианства, как противоречивой, и, возможно, лицемерной религии. Но современная философия и наука смотрят на это дело иначе. Кант сохранил антиномичность только в области диалектики чистого разума, которой он приписывал низшее значение, так как считал выставленные им антиномии принципиально неразрешимыми. Гегель отверг принципиальную неразрешимость кантовских антиномий и отрицал какие-то твердые границы возможности нашего познания, но вместе с тем утверждал, что наше познание по существу антиномично, и что прогресс философии и науки идет в направлении «снятия» антиномий в синтезе с тем, однако, что вместо снятых антиномий появляются новые – и так далее на бесконечном пути стремления к абсолютной недостижимой полностью истине.

Старое представление о том, что наука развивается путем накопления все большего количества «абсолютных истин в последней инстанции» сменяется новым: наука развивается путем смены систем постулатов, причем при этом нередко возвращаются к тем положениям, которые раньше были как бы окончательно отвергнуты. Этим пониманием проникнуты сочинения крупнейших историков науки как в физике (Дюгем), так и в биологии (Радль). Наконец, новейшая физика развивалась в двух формах при принятии волновой и корпускулярной теории электромагнитных явлений. Выдающиеся физики Н. Бор и Гейзенберг и пришли к принципу дополнительности, который самим Бором толкуется чрезвычайно широко, чрезвычайно сходно с общим принципом антиномичности нашего познания.

Поэтому противоречивость, антиномичность христианства сейчас не может рассматриваться как основание для его опровержения: напротив, именно в этой антиномичности можно видеть объяснение той устойчивости и непрерывного прогресса европейской цивилизации, которая так резко отличает ее от всех остальных. Недостатком христианского мира является не разнообразие решений религиозных и этических проблем, а попытки многочисленных узких людей возвести в непоколебимый догмат какую-то узкую сторону христианского мировоззрения. Эти догматизации того, что не является основой всего христианства и были основанием для возрождения ранее отвергнутого на основе того же Священного писания; совершенно в духе того, что сказал Честертон[165], что всякая великая революция есть великая реставрация. Вот эта возможность возрождения и является, по-моему, причиной устойчивости христианских цивилизаций.

Если теперь вернемся к вопросу о причинах гибели мусульманских цивилизаций, то подтверждением нашего взгляда о причинах устойчивости христианских цивилизаций будет факт большей узости учения мусульманства. Этот вопрос я сейчас не пытаюсь разрешить, так как для этого требуется основательное знание Корана, чего у меня нет. Несомненно, в исламе есть много привлекательных и прогрессивных черт, что, вероятно, и объясняет то, что и сейчас эта религия продолжает завоевывать многочисленных адептов (особенно в Африке) и что процент истинно религиозных мусульман, может быть больше, чем процент истинно религиозных христиан. Бытовой уровень морали, как указано было выше, очень высок, чрезвычайно развито гостеприимство даже по отношению к иноверцам. Не только в эпоху раннего магометанства, но и в период развития мощных исламистских империй принадлежность к магометанству давала полное равноправие. Привилегированное войско янычар формировалось в значительной мере из христианских мальчиков. В Турции диван (совет министров) иногда почти сплошь состоял из ренегатов[166]. Но мне неизвестно, были ли выражены в Коране, хотя бы изредка, идеи непротивления злу, антимилитаризма и стремления к совершенному государственному устройству. Магометанский рай носит совершенно плотский характер в отличие от христианского. В известном споре с саддукеями, полностью отрицавшими бессмертие души, Христос указал, что отношения людей за гробом не будут носить плотского характера.

Учение Корана более приспособлено к обычной жизни, оно ставит достаточно близкие, достижимые цели. Видимо, в этом главная причина его необычайно быстрого успеха и исключительной стойкости. При обилии сект в исламе можно было бы ожидать возникновения направлений максималистского прогрессивного характера. Были ли такие попытки в истории, мне неизвестно. Возможно, что сейчас они имеются, прежде всего, в той стране, которая близка и по географии, и по племенному составу населения к Индии – в Пакистане. Только что умерший президент Индии Гуссейн[167] был, судя по его биографии, магометанином и был другом великого Ганди: видимо, он являлся членом той сравнительно узкой прослойки индостанских магометан, которые шли на призыв Ганди к сближению. Но доминантным в магометанских странах был всегда боевой милитаристский дух, который более свойственен исламу, чем христианству. Милитаризм способствует деспотизму, отсутствие далеких целей приводит к узкому практицизму и недоверию к чистому теоретическому мышлению. Поэтому и расцвет магометанской культуры, органически не связанный с религией, оказался сравнительно недолговечным.

Можно сказать и иначе. Цивилизация в целом заключает три стороны: 1) материальную культуру, т. е. повышение экономического уровня на базе развивающейся техники; 2) бытовую или социальную регулировку взаимных отношений граждан и 3) духовную, то, что называют чистой наукой и чистым искусством и то, что характеризует так называемые пифагорейские цивилизации. Только гармоническое развитие всех трех сторон обеспечивает стойкое развитие цивилизации. Там, где истинно духовная культура сознательно принижается и отрицается, получается то же, что в известной басне Крылова «Свинья под дубом вековым»: подрываются основы и материальной и бытовой культуры. Для того чтобы быть стойкой, цивилизация должна быть гармоничной, а для этого она должна покоиться (в тот период, когда нуждается в такой поддержке) на достаточно широком идеологическом основании. Мне думается, что магометанству никогда не хватало широты. В этом сходство исламских цивилизаций с Римом, хотя при сравнении все-таки нужно отдать предпочтение исламу. Рим, имея несравненно большие возможности, не дал даже на короткий период настоящей, достаточно широкой, цивилизации, а с самого начала взял для руководства чисто этатистский, прикладной, солдафонский идеал.

18. Сходные черты идеологической и генетической наследственности и эволюции

То, что можно назвать материальным базисом генетической и идеологической наследственности, совершенно различны и, однако, мы можем отыскать много общих черт генетической и идеологической наследственности и эволюции. Коснусь некоторых наиболее ярких:

а) атавизм. Возвращение черт, казалось бы, окончательно утраченных, всегда вызывало удивление. Мы знаем, что для ряда случаев объяснение было найдено (как напр., в классическом примере домашних голубей) в том, что восстанавливается путем скрещивания гомозиготных пород та комбинация модальностей генов, которая была необходима для восстановления утраченного признака. Но идеологическая наследственность дает сколько угодно случаев атавизма. После Октябрьской революции слово «офицер» было в сущности ругательством, наряду с такими названиями как «золотопогонник», «генерал» и проч. Но