Спасти Феникса - Маргарет Оуэн

– Вас вызывает генералмейстер.

Жасимир и Фу переглянулись. Лакима кашлянула.

– Пришло донесение.

Не успела Лакима посторониться, как они вылетели из комнаты и припустили через залу.

Когда они ворвались в кабинет командующего, Драга даже не подняла глаз от единственного пергамента на пустом теперь столе. Лицо у нее было таким же серым и твердым, как сланец.

– Дверь.

Лакима плотно ее закрыла.

– Они в Непаханой долине, в часе езды верхом к северу отсюда, – сказала Драга. – Клокшелом сам вышел встретить моих разведчиков.

– Они напали? – спросил Жасимир.

– Нет. Он… привел с собой Таверина. Приставил нож к горлу. А потом вручил разведчикам вот это. – Драга стала читать вслух: – Генералмейстеру Драге Вастали цо Маркан. Я, Греггур Клокшелом, действующий во имя Ее Величества королевы, приказываю вам отдать изменника Жасимира Суримаса ца Лахадара. – Она облизнула губы. – В случае отказа вы разделите с ним обвинения в измене, заговоре, обмане и преступном богохульстве. Сверх того…

Драга умолкла. Пергамент похрустывал у нее в пальцах, и внезапно Фу увидела на листе бурые пятнышки. Что-то холодное скрутило ее живот и потянуло вниз.

Генералмейстер откашлялась и продолжала:

– Сверх того, в нашем распоряжении сообщники принца, включая десять Ворон и Сокола по имени Таверин ца Маркан. Если хотите получить их живыми, пришлите принца и не более одного сопровождающего, безоружными и пешими, в Непаханую долину на рассвете. Любой признак дополнительного подкрепления или попыток освободить заложников будет пресечен их немедленной казнью.

Холодный крюк в животе потянул сильнее.

Драга вдохнула поглубже.

– Наконец, каждый день опоздания мы будем считать оскорблением правосудия Ее Величества и подвергать по одному из сообщников соответствующему наказанию. Правосудие королевы… – Драга отклонилась на спинку и отдернула пергамент. – …прилагается. Я… я не знаю, кто…

Скрюченный бурый червяк выкатился на стол, оставляя красные следы.

На мгновение Фу увидела не стол в каменной комнате, а пыльную дорогу на рассвете много-много лет назад. В то время она была слишком маленькой, чтобы веточки с окровавленными кончиками пробудили в ней что-нибудь, кроме любопытства.

Теперь, спустя дюжину лет, она сразу узнала мизинец.

Иногда ужас проникал в Фу так глубоко, что она даже не осознавала его и только ждала, когда сигнал дойдет до головы.

Она прикрыла глаза. Вздохнула. Восприняла гул в ушах, слова письма, серость лица Драги, молчание принца, медленный набат собственного сердца.

Пройдет немного времени, прежде чем подступит тошнота. Прежде чем ярость выдавит последнюю каплю рассудка из ее мыслей.

Прежде чем Клокшелом пришлет другой палец, указующий на нее.

Времени было в обрез.

Фу заставила себя сделать шаг вперед, протянуть руку и дотронуться до кости, торчащей из плоти.

Вызванная ею искра ужалила.

– Па, – выдохнула Фу.

И тут подступила тошнота.

Жасимир торопливо подвел ее к умывальнику, и как раз вовремя. Когда закончился последний позыв, он передал ей кубок с водой и оглянулся на Драгу.

– Мы можем устроить на них засаду. Я пойду с одним Соколом…

– Это ловушка.

– Я могу попытаться спрятать ваших всадников, – закашлялась Фу и сплюнула в раковину.

Драга покачала головой.

– Разве я невнятно прочла? Это ловушка. – Глаза ее стали холодными и темными. – Они убьют всех заложников несмотря ни на что.

– В письме говорится… – начал Жасимир.

– Письмо – наживка. Он добивается лишь того, чтобы вы вошли в Непаханую долину без защиты, думая, будто сможете их спасти.

– Я должен попытаться.

Драга ухватилась за стул.

– Нет. Русана победит в то самое мгновение, когда вы войдете в его лагерь. Если вы заботитесь о Воронах, обо всех, вы не можете сдаться. Не бросив тем самым всю вашу касту. Вы должны выйти из игры.

Тошнота прошла, осталась ненависть.

– Легко говорить, когда игра не ваша.

– Не говори мне о моей игре, – вспылила Драга.

– А вы не претворяйтесь, будто заботитесь о моей касте, – прошипела в ответ Фу. – Если бы у Клокшелома была дюжина Соколов…

– У Клокшелома… – Драга оборвала себя, провела ладонью по волосам. – Вот зачем ему нужны заложники: он хочет, чтобы мы дрогнули, хочет, чтобы мы наделали ошибок. Если мы отдадим ему принца, все будет кончено. Я могу идти за ним всю дорогу до королевского дворца с армией мамонтов, но до тех пор, пока он будет держать нож у горла… у горла Жасимира, никто из нас ничего не сможет предпринять.

– Вы запоете другую песенку, когда он начнет присылать кусочки Сокола, – бросила Фу.

Драга вперилась в нее. Жасимир, стоявший рядом с Фу, сделал резкий вдох, но ничего не сказал.

– Не запою. – Голос генералмейстера зазвенел тонко и остро.

– Правда? Может быть, в первый день и нет, когда это будет только мизинец Тавина. – Собственный голос Фу дрожал от ярости. – Если терпение изменит Клокшелому, возможно, он пришлет целую руку.

– Тавин – ваша родня, – добавил Жасимир, повышая голос. – Как насчет кодекса Соколов? Как насчет «я не предам…»?

– Я знаю кодекс!

Крик Драги потряс каменные стены. В потрясенной тишине она подошла к окну и посмотрела через железную решетку. Сталь звякала в ее волосах.

– Таверин всегда знал свой долг. Мы прежде всего служим народу. – Трещины в голосе заполнялись гранитом. – Когда действуешь в гневе, всегда проигрываешь. Жасимир, быть королем означает иногда выбирать, кем жертвовать. Сегодня выбор между десятью Воронами с одним Соколом и всей кастой Ворон и Сабором. Вы понимаете?

Жасимир не ответил.

Драга не отвернулась от окна, но спина ее окостенела, как мизинец Па на столе.

– Понимаете? – повторила она еще тверже.

Молчание натянулось, как паутинка, и лопнуло, когда принц шепнул:

– Да.

Фу ощутила слабость во всем теле. Он не смотрел на нее.

– Считайте, что вам сегодня повезло, потому что я сделаю этот выбор за вас, – сказала Драга, снова поворачиваясь к ним. – Капрал Лакима, верните этих двоих в их покои. И приставьте стражу, чтобы они оттуда никуда не выходили.

Драга должна была, как раньше, посмотреть на принца. Вместо этого ее взгляд обжег Фу.

– Есть, генералмейстер.

На плечо Фу легли железные пальцы.