Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

Джоза вспомнил разговор о курительной трубке.

– Нет.

– Он курил все время. Ни разу не видел его без трубки, будто сукин сын родился с мундштуком в зубах. Что еще? Выслушивал? Чтобы капитан работал с кем-то сообща? «Приказы тут раздаю я!» – вот что обычно от него было слышно. И самое странное. Мне показалось или вы назвали его «Тилль»? Вы, простой коронер, путь даже служащий КОРШ?

Епископ засмеялся заливистым смехом, полным нервозности, сначала свистящим, а потом гнусавым и прерывистым. Агент почувствовал, что ему очень неуютно. Просто ужасно.

– Ваше преосвященство, я не лгу.

– А никто и не обвиняет вас во лжи, герр коронер. Может, вы и думаете, что говорите правду, но слова ваши – ложь. Ложь от неведенья.

Раздался стук в дверь. Епископ, ворча, отмахнулся, но через несколько мгновений стук повторился настойчивей.

– Я же велел не беспокоить меня! – крикнул Дориан, и когда стук повторился в третий раз, он вскочил и распахнул дверь. Лишь сквозняк ворвался в кабинет, а стражники, томящиеся у ступеней, оглянулись. – Что вам нужно? Кто-то пришел?

Вид у воинов был растерянный, они бестолково переглядывались, пока епископ Андертон не спросил снова:

– Чего стучали?

– Мы думали, это вы стучите, ваше преосвященство.

– Хватит шутки шутить! Отлучу! Я же слышал, что это вы стучали!

– Мы… Никак нет. – Солдатам нечего было сказать, и Дориан с силой захлопнул дверь. Вернувшись за стол, он недовольно ворчал, а Джоза насторожился.

– Я думал, в церковь нельзя с оружием? – спросил агент у епископа.

– Есть исключения… С разрешения Матерь-Древа, конечно.

Епископ замолчал, а потом достал кинжал, обошел стул Джозы и перерезал путы, сковывающие движения «коршуна». Тот потер затекшие кисти.

– Дайте значок коронера, – протянул руку епископ Андертон. Джоза послушно вручил церковнику вещицу.

– «В. И.». Вы же знаете, что это инициалы вашего предшественника?

– Виниама Истманна. Значок мне дал капитан Фалк. Я подумал, может… – «Коршун» решил не говорить про «временного исполнителя». – Может, я получу замену, со временем.

Епископ размахнулся и с силой швырнул значок в сторону. Пробив одно из стеклышек в витраже, он полетел вниз. Герр Андертон больше не сдерживал внутренний шторм:

– Вы – первый, кто пришел осмотреть тело коронера! Ни стража, ни Фалк не имели доступа к трупам! Мертвеца в храм принесли причащенные, которые вместе с капитаном нашли его! Откуда тогда у Фалка значок? А? Откуда, я спрашиваю?!

Джоза отстранился. Епископ схватил спинку стула, на котором сидел агент, и принялся кричать «коршуну» прямо в лицо:

– Неужели вы не понимаете, что они водят вас за нос? Что они водят за нос весь червивый город?! Вы не знаете, как все было до вашего приезда! Почему Фалк при вас такой весь из себя дружелюбный господин, почему погибший двойник не позвонил в колокол, откуда взялся значок?! Столько вопросов, да?! У Виниама Истманна тоже было много вопросов, и знаете, что с ним случилось? Он замолчал! Навеки! Его хладный труп лежит в подземельях этого собора, и вы станете следующим, если не прекратите верить всему, что вам рассказывают! Вы идете по болоту из лжи и вот-вот свалитесь в яму, скрытую под толщей трясины! Осталось всего несколько человек, знающих правду или желающих в нее верить, и я – один из последних! Вот вам правда: Фалк…

Епископ не успел закончить последнее предложение, потому что над ним вдруг проступил образ мужчины, замахивающегося топором. Джоза заметил лишь очертания прозрачного человека, но ему хватило сноровки оттолкнуть епископа ногой в грудь и ударить призрак кулаком. Сверкнула молния. Диковина, которую хауптъепископ Весьян Эр’ваннес дал агенту КОРШ перед путешествием, наконец вступила в игру. Синее кольцо, все это время бездействовавшее на пальце агента, еще плевалось короткими молниями, пока человек, завернутый в тряпье и сжимающий в пальцах топор, медленно поднимался с четверенек. Епископ вылупил глаза и в ужасе позвал стражу, но воины уже были тут, прибежали на шум.

Вот и убийца. Одежда преимущественно серо-коричневых цветов. На ногах плетеная обувь, обмотки, одет в робу и треугольный плащ-оборванец. Весь покрыт опилками и стружкой. Сухие, как солома, черные грязные волосы топорщились в разные стороны, крупные нос и глаза, тонкие губы, кожа в отметинах от прыщей, преследовавших его в детстве. Большие могучие руки, причем правая немного больше левой.

– Попался. – Джоза вышел вперед. – Именем Сиджи Манаэля, короля Фестунга и законного правителя всей Гроссгриндии, я приказываю тебе сдаться и бросить оружие на пол.

Но человек не повиновался. Он, словно кошка, прыгнул, но не в сторону агента, а вбок, к окнам-витражам, и… испарился в воздухе. Или так показалось епископу и страже. Джоза уже разобрался, в чем дело, а потому ударил снова. Несколько ветвей молнии разлетелись по комнате, выбивая фигурки из рамы витража. Раздался звон стекла, загорелись бумаги, треснула мебель. Одним движением руки агент уничтожил половину кабинета. Послышался крик, и Дровосек снова показался. Плащ-оборванец подгорел, волосы тоже. Запахло дымом. Еще движение, и нападавший пропал в третий раз, Джоза ударил еще, уже наперехват. И просчитался. Дровосек, оставаясь невидимым, растолкал стражу и выбежал в дверь, чудом миновав уже поднимающееся подкрепление. Когда охрана прибыла, было поздно.

– Найдите его, – приказал епископ Джозе. – Найдите его и уничтожьте!

Агент кивнул.

Ночью Ореншпиль пустел, будто город пожирало проклятие. И имя этому проклятию – комендантский час. Ни рабочих, снующих от телеги к таверне с товарами, ни баб, ни торговцев, зазывающих народ, ни посыльных со срочными письмами. Даже продажные девки и воры пропали. Потому что никому не хотелось попасть под железную пяту капитана Фалка. Весть о смерти городского стража разлетелась мгновенно, но портовые обитатели будто не знали, что же делать с новообретенной свободой, чувствовали подвох и не решались пакостить.

Где-то сонно позвякивал судовой колокол, изредка доносились хаундовый лай или кваканье лягушек. Город спал.

Вдруг в ночи послышался тихий топот. Шесть человек бежали трусцой друг за другом, не обгоняя, организованно. Ножны тихо ударялись о сапоги. На плащах темных фигур были почти незаметны красные полосы, темные шлемы-салады не отражали света луны.

Джоза, ведущий группу, остановился и поднял правую руку. Остальные солдаты тоже встали. Агент опустил веки. Перед глазами у него возникла записная книжка Виниама Истманна. Она открылась и перелистнула несколько страниц. На первых из них описывались улики, места и люди, все, чему коронер Виниам уделял внимание, а на последних покойный герр Истманн писал, что он оказался, как никто другой, близок к разгадке. В записях упоминалось место: заброшенный склад магазина «Скупой купец». Говорят, из-за названия торговец, который держал лавку, разорился, а склад со всякой ерундой остался нетронутым.

Перед тем как Джоза покинул соборный храм Святого Мигеля, епископ Дориан Андертон рассказал «коршуну», как добраться до логова Дровосека, и еще кое-что интересное. Соглядатаи его преосвященства докладывали, что кто-то все же копошится на старом складе, однако в «Скупом купце» никого нет.

Пока дневник с записями Истманна был самым ценным источником информации, какой удалось найти,