Одно идеальное лето - Пейдж Тун

– Элис?

– Иду, – отзываюсь я, нажимая кнопку слива и надеясь, что он не войдет.

Черта с два.

Его взгляд падает на палочку у меня в руке, и он ошеломленно на меня смотрит.

– Ты…

Я смотрю на палочку. Что означает одна линия? Черт! Я уже выбросила коробку. Залезаю обратно в мусорку и достаю коробку. Лукас стоит рядом, задержав дыхание. Почему я не купила электронный, на котором сразу написано, беременна или нет? Одна линия значит…

Не беременна.

– Нет. – Я смеюсь от облегчения и поднимаю взгляд.

Он раздавлен. Моей радости как не бывало.

– Прости, – бормочу я.

– Ты счастлива, что нет?

– Гм…

Он выходит из ванной. Я спешу за ним вниз, в гостиную. Он открывает задние двери и выходит в сад. В глубине сада стоит скамейка, и он идет туда. Садится. Я робко опускаюсь рядом.

– Ты виделся с Розалиндой, когда был в Германии?

– Дело не в Розалинде! – восклицает он. – Дело в нас! В тебе и во мне. Я хочу детей!

Я беру его за руку.

– Я знаю.

– У меня чувство, что ты не хочешь со мной связываться, – тихо говорит он.

– Я вышла за тебя замуж!

– Да, но ты ведь этого не хотела.

– Конечно, хотела!

Лукас вздыхает.

– Я знаю, что ты по-прежнему думаешь о… – Он отпускает мою руку. – Как у вас все закончилось? – вдруг спрашивает он, поворачиваясь ко мне. В его глазах нет ни холода, ни льда – лишь бесконечная боль.

– Плохо, – признаюсь я. Я не посвящала Лукаса во все подробности. Это было не нужно, и я не хотела вспоминать.

– Можешь мне рассказать?

Может, ему нужно понять. Я нехотя рассказываю ему про тот вечер, как Райан убил любимого пса Джо и пытался навредить мне, как родители Джо велели ему уходить и не возвращаться. Как папа заставил меня пойти собираться наверх, а когда я спустилась вниз, Джо уже не было. Я рассказываю Лукасу, как искала Джо повсюду долгие месяцы, как провела полтора семестра учебы в оцепенении. Пока не познакомилась с Джесси и не нашла работу на реке.

Когда я вспоминаю последнюю часть, боль в груди усиливается. Сейчас мы с Джесси почти не видимся. А ведь он меня действительно спас. И еще я скучаю по Эмили.

– Ты хотела найти ответы, – тихо говорит Лукас, – но после свадьбы я не позволю тебе их искать.

– Я понимаю.

– Тебе все еще нужны ответы?

Я молчу.

– Значит, да, – печально делает вывод он.

– Только вряд ли я их получу. Возможно, он меня даже не помнит.

– Разумеется, помнит, – серьезно говорит Лукас. – Тебя невозможно забыть.

В горле появляется ком.

– Я люблю тебя. – Его глаза наполняются слезами.

– Пожалуйста, не расстраивайся.

– Знаешь, – он печально смеется, – я ведь вернулся домой пораньше, чтобы рассказать, что получил повышение.

– Повышение? Но это прекрасно!

– В Германии, – обреченно добавляет он.

У меня екает сердце.

– Но я не хочу жить в Германии. – Я отчаянно качаю головой.

– Я прожил в Англии почти десять лет.

– Но мы здесь познакомились! Ты не можешь требовать, чтобы я бросила друзей и родных и переехала в другую страну.

– Каких друзей? – мягко уточняет он. – Ты с ними почти не видишься.

– Из-за тебя. Они тебе не нравятся, и мне сложно с ними увидеться.

Меня охватывает отчаяние.

– Как насчет моих друзей и родных?

– Но ты согласился остаться в Англии, когда встретил меня!

– Элис, это ведь не совсем так, верно? Мы никогда не обсуждали, что можем уехать в Германию…

– Именно! – перебиваю я. – Ты не можешь вдруг требовать этого сейчас, так несправедливо! Как же моя работа?

– Я надеялся, ты родишь ребенка… – Он видит выражение моего лица. – Ты можешь работать учителем и там. Ты уже неплохо говоришь по-немецки…

– А ведь я даже не хотела его учить! – Я уже почти кричу. – Я хотела учить китайский!

Он вздыхает:

– Возможно, сейчас не лучшее время для этого разговора.

– Подходящее для этого разговора время не наступит никогда!

– Успокойся.

– Нет!

Я встаю и начинаю метаться по лужайке, словно животное в клетке. Я не могу переезжать в Германию. Не могу. И не буду!

Похоже, я веду себя как капризный ребенок, но ничего не могу поделать.

– Это очень хорошее предложение. В Мюнхене. В университете. Подумай хоть минуту…

– Но ты же сказал отцу, что не будешь там работать!

– Когда он договорился о собеседовании. На этот раз все будет на моих условиях. Я буду получать гораздо больше денег, – добавляет он.

– Мне плевать на деньги.

– Может, попробуем, хотя бы пару лет?

Боже, неужели он правда хочет меня заставить?

– Когда ты должен дать ответ?

– Я уже ответил. И начинаю через месяц.

Через неделю один из приятелей Джо из Корнуолла приходит на телешоу, чтобы защитить старого друга. Предполагалось, что это будет очень трогательный рассказ о том, каким хорошим Джо был подростком. Никто не ожидал откровения, что брат Джо постоянно бил его в детстве, а родители ничего с этим не делали.

После выхода программы родители Джо угрожают подать в суд на телеканал, и история имеет огромный резонанс, но появляются все новые свидетели, в том числе два человека, которые были в баре в Дорсете в тот вечер, когда Райан ударил Джо по голове бутылкой. Вдруг везде появляются фотографии коротко подстриженного затылка Джо, на котором по-прежнему виднеется шрам. Все окончательно теряют сочувствие к родителям Джо. Настроение переменилось.

Вскоре Джо выступает на популярном телешоу, и его популярность достигает новых высот. Он говорит о своем тяжелом детстве, но не обвиняет родителей, а лишь говорит, что не общается с ними с тех пор, как брат ударил его бутылкой в восемнадцать лет. Мы с Рокси смотрим интервью в учительской, как только его заливают на «Ютьюб».

Экран маленький, и качество ужасное, но мы ловим каждое слово. Я проникаюсь к нему еще сильнее.

– Уверена, он сейчас тебя вспоминает, – говорит мне Лиззи по телефону тем же вечером. Отрывки из телешоу уже показывают в новостях. – Поверить не могу, что ты была там, когда брат разбил ему голову.