Перри Мейсон. Дело об изъеденной молью норке. Дело об одинокой наследнице - Эрл Стенли Гарднер

— Вам здорово повезло, что Делла Стрит вместе с вами, — заметил Трэгг.

— Правда?

— Зачем вам была нужна Роза Килинг?

— Я хотел переговорить с ней о завещании и получить от нее заявление.

— О чем?

— О ее свидетельских показаниях во время утверждения завещания.

— В них что-то не так?

— Просто надо было уточнить с ней некоторые детали.

— Вы когда-нибудь встречались с ней при жизни?

— Нет.

— Тогда почему возникла такая спешка?

— Никакой внезапной спешки. Я, наоборот, все откладывал это дело.

— А вы знали, что она должна была заявить?

— Конечно. Она уже давала показания, когда завещание впервые представили к утверждению. Теперь намечается второе дело: одна из сторон намеревается оспаривать завещание. Я собирался провести рутинную проверку, узнать, не выявились ли какие-нибудь новые аспекты, которые не фигурировали в ее первом заявлении. Хотел поговорить на эту тему в общем и целом.

Трэгг почесал щеку кончиками пальцев.

— Чем больше я думаю обо всем этом, Мейсон, тем больше убеждаюсь, что вас с Деллой Стрит надо на какое-то время вывести из игры. — Трэгг повернулся к одному из своих сотрудников в штатском: — Проводи господина адвоката и его секретаршу к нашей машине внизу. Пусть посидят в ней до моих дальнейших распоряжений. Проследи, чтобы они никому не звонили, ни с кем не разговаривали и не шептались друг с другом. Если захотят что-то обсудить, слушай все, что они говорят.

— Вы превышаете свои полномочия, Трэгг! — воскликнул Мейсон. — Я занятой человек, меня ждет работа.

— Знаю, — успокоил его Трэгг. — Но я хочу быть уверен, что ваша работа никак не помешает моей.

— А как долго мне находиться под стражей? — спросил Мейсон.

— Пока мы не закончим в квартире.

— И сколько времени вам на это потребуется?

— Пока не почувствую, что узнал все, что можно здесь узнать.

Мейсон и Делла Стрит разместились на заднем сиденье полицейского седана. Полный офицер в форме занимал место за рулем. У него были широченные плечи, толстая шея, высокий лоб, маленькие, глубоко посаженные глаза, огромный подбородок и сплющенный нос, по которому в свое время кто-то хорошо врезал и его оставили заживать, как получится.

Мейсон нагнулся к Делле Стрит и попытался тихо сказать:

— Есть один момент, Делла…

— Никакого шептания! — закричал полицейский.

— Я просто хочу проинструктировать свою секретаршу.

— Делайте это громче! Мне велено слушать, о чем вы болтаете.

— Не думаю, что хоть кто-нибудь имеет право указывать мне, каким тоном разговаривать.

Полицейский вылез из машины, открыл заднюю дверцу и стал забираться внутрь.

— Подвинься, дружище, — обратился он к Мейсону. — Я сяду между вами. Лейтенант дал задание проследить, чтобы вы тут не совещались, а если Трэгг сказал, то мое дело выполнять. Никаких шептаний не будет.

— Трэгг не имеет права приказывать ничего подобного, — заметил Мейсон.

— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Я не собираюсь лишать вас прав. Давайте шепчитесь, но делайте это через меня. Сколько угодно.

Какое-то время они сидели молча, затем Мейсон заговорил:

— Коэффициент умственного развития нашего уважаемого современника, представителя правительственной службы правопорядка, кажется ограниченным местным диалектом.

— И? — подбодрила его Делла Стрит.

Мейсон взглянул на ничего не выражающее лицо полицейского и продолжал:

— Можем попробовать многосложные парафразы. Уничтожение одного из подписавшихся усиливает важность оставшегося члена троицы, присутствовавшей во время составления завещания для его официального утверждения.

— Эй, что за чертовщина? — запротестовал полицейский.

— Требуются какие-либо лечебные меры с нашей стороны? — поинтересовалась Делла Стрит.

— Не обязательно лечебные, — ответил Мейсон. — Достаточно профилактических.

— Каких?

— Принимая во внимание каллиграфию, поступившую вчера, может быть неплохо уточнить определенные детали у оставшегося в живых из присутствовавших на церемониях, чтобы легализовать причину спорных моментов в свидетельских показаниях, а в случае, если мне придется задержаться и с этим ничего нельзя будет поделать, на твои плечи ляжет необходимость ускорить продвижение в том направлении перед допросами…

— Прекратите немедленно! — закричал полицейский. — Чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я применил власть?

— Но вы же не станете вставлять кляпы нам в рот только потому, что Трэгг хочет задержать нас на какое-то время как важных свидетелей и наши показания могут иметь существенное значение?

— Ну откуда, черт побери, мне знать, зачем вы ему нужны? — спросил полицейский. — Но я могу надеть на вас наручники, мистер Мейсон, и пристегнуть к столбу на крыльце. А если вы намереваетесь попробовать смотаться отсюда раньше, чем разрешит лейтенант, то облегчите мою задачу. Я просто скажу шефу, что был вынужден принять меры предосторожности. Я ему, естественно, доложу, что вы тут все время пытались сбить меня с толку своей непонятной болтовней, и вам наверняка придется задержаться подольше.

— В произнесенных словах есть смысл, — заметила Делла. — По крайней мере, это единственный вопрос, по которому не требуется никаких пояснений.

— Вы с кем разговариваете? Со мной? — спросил полицейский.

Делла Стрит кивнула.

— Когда вы захотите мне что-нибудь спеть, пусть это будет чистое соло. Никаких трелей, просто песня.

— Извините, забыла, — засмеялась Делла.

— Забыли что?

— Ничего.

Делла Стрит повернулась к Мейсону:

— Возможно возникновение неотложного дела в результате оформления сделки, и тебе придется передать часть…

— Хватит! — закричал полицейский. — Вы сами напросились. Еще одно слово — и я рассажу вас по разным машинам, чтобы у вас не было возможности разговаривать.

Он опять пересел вперед, нажал на кнопку, включил рацию и сказал:

— Говорит девяносто первый, говорит девяносто первый. Позвоните лейтенанту Трэггу. Сообщите, что две птички, которых я держу по его приказу, поют странные песни. Что мне с ними делать?

— Девяносто первый, прием, — ответил голос. — Передать вашу информацию лейтенанту Трэггу?

— Да. Вы знаете, где он. Там есть телефон. Позвоните ему.

— Вообще-то наш разговор был только… — начал Мейсон.