Свастика в Антарктиде - Константин Дроздов

— Эрик, что ты думаешь? — Голос Рана в наушнике внутренней связи звучал испуганно.

— Системы «Молоха» в норме, «Тор» докладывает о готовности к прыжку. Это значит, что Портал открывается, и нам остается только ждать. Сейчас все зависит от Зигрун, — успокоил я оберштурмбаннфюрера, а сам занервничал, увидев бегущую из носа Зи струйку крови.

Вдруг все исчезло — меня словно лишили зрения и толкнули в пропасть. Вокруг была темнота, а тело мое с невероятной скоростью летело куда-то вниз.

Старые садовые качели мерно покачиваются, повинуясь слабым порывам ветра. Внезапная тишина заглушила все звуки вокруг. Так бывает перед сильной летней грозой. Темно-фиолетовые облака затягивают небо, и все вокруг вдруг затихает. Умолкают птичьи трели и стрекот кузнечиков в траве, безмолвно подрагивают листья на деревьях. Будто время остановилось. Несколько листьев, оторвавшихся от ветки, плавно кружат в душном воздухе не в силах ни взлететь, ни опуститься. Невесомая и одинокая капля дождя застенчиво касается щеки. Резко налетевший порыв ветра еще сильнее закручивает стайку листьев. Будто сквозь вату доносится шум встревоженной листвы и мерный скрип качелей. Облака становятся темнее, а их форма все причудливее. Капли дождя, пока еще редкие, но уже крупные, начинают тяжело падать на траву и на качели. Откуда-то издалека долетают нежные и мелодичные звуки то ли голоса, то ли какого-то музыкального инструмента. Какой сейчас год или век? Сколько мне лет? В какой я стране? Неважно. Слушая далекую мелодию, я подставляю лицо порывам ветра и нарастающему дождю. Я раскрываю ладони и ловлю упругие капли. Вот бы превратиться в этот дождь, фиолетовые облака и теплый ветер, раствориться в этой мелодии, стать этими мгновениями вне времени и пространства.

Сильный толчок встряхнул меня и вернул в реальный мир. Я открыл глаза. На большинстве обзорных мониторов была одна и та же картинка — пустынная, выжженная добела гигантским раскаленным диском близкой звезды поверхность чужой планеты, испещренная многочисленными трещинами. Но мой взгляд застыл на одном из крайних экранов. На нем белые гладкие обелиски горделиво подпирали иссиня-черное небо с россыпью звезд, а на этом небе отчетливо был виден силуэт неподвижно зависшего над линией горизонта длинного сигарообразного объекта, а точнее, космического корабля, знакомого мне по марсианской экспедиции.

— Черт, — услышал я голос Рана. — У меня не выходит на монитор информация о наших координатах. Фон Рейн, Цимлянский, Готт, где мы?!

— В соответствии с шумерским имперским каталогом мы над поверхностью планеты в пограничном секторе В-57, господин оберштурмбаннфюрер, — откликнулся Готт. — Планета никакого названия, кроме набора цифр, не имеет. Абсолютно безжизненное космическое тело. Атмосферы нет, за бортом четыреста градусов выше нуля. Планета находится в звездном скоплении, известном на Земле как Плеяды, близ звезды под шумерским названием Трон, у нас — Электра. Это… это почти триста семьдесят пять световых лет от нашей планеты.

— Дайте-ка взглянуть, — выбрался из капсулы Отто Ран.

— Надо же, скачок удался! — высунулся Цимлянский. — Этого не может быть!

Похоже, что Аполлон Цимлянский, всю жизнь изобретавший ракеты и с юности грезивший полетом на Луну, все-таки в глубине души сомневался в нашем успехе. Однако что-то заставляло его активно искать возможности присоединиться к нашей экспедиции. Интерес ученого — получится или не получится? Но меня сейчас интересовали и тревожили только две вещи — сигарообразный космический корабль на горизонте и молчание Зигрун. Я бросился к ее капсуле. Лицо ее было в крови, пульс еле прощупывался.

— Так! — заговорил из-за спины Ран. — Вы, господин фон Рейн, и вы, господин Цимлянский, отнесите девушку в медицинский отсек. Я вызову туда Лемке и его группу. Потом возвращайтесь. Вы мне нужны здесь.

Я схватил Зигрун на руки и бросился с ней в медотсек.

Когда я укладывал Зигрун в капсулу, она вдруг очнулась и, схватив меня за шею руками, зашептала:

— Мы в ловушке. Все пошло не так. Мария должна связаться с Теей и Гуном.

После этого молодая женщина потеряла сознание снова. Я же, оставив ее на попечение Лемке и прибывших вместе с ним в качестве ассистентов и медсестер Магдалены и Лотты, отправился обратно в командный отсек. У выхода я встретился с запыхавшимся Цимлянским.

— Вы отличный спортсмен, господин фон Рейн, — сказал он, задыхаясь.

Прибыв в командный отсек, я доложил Рану о словах Зигрун. Оберштурмбаннфюрер задумчиво потер шею. Потом он включил громкоговорящую связь и сообщил экипажу, что первый этап немецкой межзвездной экспедиции прошел успешно — мы достигли созвездия Тельца. О том, что мы промахнулись мимо Альдебарана более чем на триста световых лет, он умолчал. Ран говорил что-то еще, но я слушал, как говорится, вполуха. Меня продолжали заботить серебристая сигара на фоне звездного купола и слова Зигрун о ловушке.

Закончив с поздравлениями, Ран напомнил членам экспедиции о необходимости до его особого распоряжения оставаться на своих местах и сохранять отсеки корабля загерметизированными. После этого, сев на край полетной капсулы, он кашлянул в кулак и обратился к присутствующим:

— И все-таки я ума не приложу, почему мы оказались от Альдебарана дальше, чем в начале пути. Госпожа Орич, что скажете?

— Думаю, что кто-то с принимающей нас стороны, то есть на Шумере, намеренно направил нас сюда, — подумав, произнесла Мария. Она явно была озадачена создавшейся ситуацией не меньше, чем мы.

— Вы сможете вступить в телепатический контакт с Теей или Гуном и выяснить ситуацию?

— Постараюсь, — с готовностью кивнула Мария.

— Отлично, — щелкнул пальцами Ран и снова озабоченно уставился на экраны. — Обелиски мне знакомы, но что это за сооружение сигарообразной формы над линией горизонта?

Я молчал.

— Может, это встречающие? — усмехнулся Цимлянский.

— Думаю, мы должны проявлять осторожность, — заговорил я с дрожью в сердце, вспомнив Корелли. — Мы отклонились от намеченной цели, и теперь можно только гадать, что собой представляет этот аппарат. Надо установить за ним постоянное наблюдение и, прежде чем предпринимать какие-либо шаги, связаться с Шумером. Шумер находится в состоянии войны с некой цивилизацией Марб. Может быть, это вражеский корабль.

— Мы не воюем с цивилизацией Марб. — Было видно, как на скулах Отто Рана заходили желваки. Он посмотрел на меня, потом на Марию. — В докладах Хорста о телепатических контактах с «умами внешними» нет упоминания о Марбе.

— Это было одно из последних сообщений, принятых Зигрун. Возможно, что Хорст не успел его зафиксировать, — соврал я.

Желваки на скулах Рана заходили еще больше, но он промолчал.

В молчании, изучая лишь технические выкладки и доклады «Тора» о состоянии систем жизнеобеспечения корабля, мы провели полтора часа. Мария Орич тем временем медитировала в своей каюте, пытаясь выйти на связь с Шумером, а Зигрун, находясь в коме в результате кровоизляния в мозг, висела на волоске между жизнью и смертью в медицинском отсеке.