Синий мопс счастья - Дарья Донцова

Правильно говорят, что человек не способенумереть, если на земле у него остались неоконченные дела. Я не потеряласознание ни в своей машине, ни когда меня перетаскивали в «Скорую», ни подороге в клинику. Держала Костина за широкую, теплую ладонь и говорила,говорила… На пороге кончины следует быть откровенной, Вовке предстоит без менязавершать дело. Теперь ему придется ограждать домашних от беды и узнавать, ктои почему затеял этот спектакль. Вернее, кто, я знала. Над нами издевалисьсотрудники «Арлекино-2». Но вот с какой стати они решили извести семьюРомановых? Боюсь, ответа на сей вопрос мне не узнать никогда, потому что,рассказав Вовке все, я закрыла глаза и умерла. Впрочем, уже отбывая в Аид[13], я успелапромолвить:

– Ни в коем случае не хороните меня вголубом платье, я в нем плохо выгляжу, излишне бледная.

Мои открывшиеся глаза наткнулись на белыйпотолок. Я попробовала пошевелиться, но потерпела неудачу.

– Как самочувствие? – донеслось изниоткуда.

Шуршащий сухой язык даже не пошевелился, измоего горла вырвалось мычание.

– Еще не отошла, – сказал другой, доболи знакомый голос.

– Страшно-то как, – подхватилневидимый мужчина. – Эй, Лампудель, скажи что-нибудь.

Я моргнула и удивилась, теперь вместо потолканадо мною нависает лицо Костина. Вовка весь в белом, за спиной топорщитсянечто, господи… Внезапно язык оторвался от неба.

– Володя! – неожиданно громковырвалось у меня. – Как ты мог!

– Что? – удивился Костин. –Сейчас-то чего не так?

– Все, – возмутилась я, – какоказался вместе со мной на том свете? Велела же помочь нашим! А ты! Взял ипокончил с собой, чтобы оказаться около меня. Конечно, такая сильная любовьприятна, но семья-то осталась без защиты!

Костин засмеялся:

– Лампудель, моя любовь к тебе имеетграницы. Боюсь разочаровать вас, мадам, но я не готов покончить с собой, чтобысопровождать тебя на тот свет.

– Оставь ее, – велела Катя. –Спи, Лампа.

В руку впился комар, и свет померк.

Через несколько дней Катюша, войдя в палату,налетела на меня:

– Почему ты не говорила о том, что болитживот? Это поведение пещерного человека! Ты могла умереть! Имей в виду,аппендицит – легко устранимая неприятность, пока он не переходит в стадиюперитонита! Тебя пять часов оперировали! Пять! Ты хоть понимаешь, что моглаоказаться в могиле?

– У меня был аппендицит? –растерялась я.

– Да! А ты бегала по городу и молчала.Небось тебя тошнило и колотил озноб от поднимающейся температуры.

– Точно, – пролепетала я, –именно так, еще мне периодически становилось жарко, воздуха не хватало, ногиподкашивались. Постой, значит, у меня ТОЛЬКО аппендицит?

– Тебе мало? – обозлилась Катюша.

– Но в голове…

– О-о-о, – застонала подруга, –Вовка мне все рассказал. «Томограмма» в аптеке, диагностика в метро. Лампа – тыдура!

От неожиданности я икнула. Катюша никогда непозволяет себе столь откровенно высказываться об умственных способностяхокружающих, похоже, она дошла до крайней точки кипения.

– Сейчас, – с ожесточением говорилаКатя, – слишком много подонков, желающих заработать. Честно трудитьсянелегко, врачу в особенности. Это очень благородный и крайне тяжелый труд.Постой сначала у операционного стола, потом выходи человека. Тут тебе нервы,бессонные ночи и переживания, если больной, не дай бог, скончался. Намноголегче дурить доверчивым особям голову. Лампа, томограмму в аптеке не сделать,диагностика по Вернеру – полнейшая чепуха, отъем денег у населения. Думаешь, тыпервая обратилась к этим, с позволения сказать, врачам? Вовсе нет. Такие, какты, косяком потом в больницу идут! А еще есть «исследователи» зашлакованностиорганизма, любители пить настойки из сена и лопать мясо без картошки.

Без толку говорить: люди, ау! Возьмитеучебники и почитайте внимательно, вас дурят почем зря! Наше тело не доменнаяпечь, шлаков там нет, есть естественные отходы. Станете «промываться»,уничтожите в себе полезные бактерии, получите дисбактериоз и крупныенеприятности. Неумеренное потребление неправильно заготовленной лечебной травыокажет вредное воздействие, а мясо великолепно переварится вместе с картошкой.Но нет! Народ не верит нормальным врачам и таскается по недоучкам и шарлатанам.Таких, как ты, Лампа, море. Хорошо еще, что Вовка вовремя примчался и вызвал«Скорую». Ничего у тебя, кроме аппендицита, нет, ясно? Ты – идиотка сзавещанием.

Огромная радость просто затопила меня. Но вглубине души все же остались некоторые сомнения. А вдруг Катя просто пытаетсяуспокоить меня? И не аппендицит там вовсе был…

– Ладно, – сказала я, –согласна, сглупила. Ирина Петровна из аптеки с ее тремя очками и впрямькретинка, но Зинаида Марковна из метро?

– Господи, – Катя всплеснуларуками, – ну подумай сама, раскинь мозгами! Подземка и компьютер. Даглючит там аппаратуру! Ясно? Замыкает. Плющит. Колбасит. Тащит. Лампа, как тымогла поверить, а?

– У них лицензия, – отбивалась я.

Катя покрутила пальцем у виска.

– Ага, десять штук, и все на стене висят,в ряд.

Я вспомнила бумажки в рамочках, украшавшиекабинет «трехочковой» Ирины Петровны, и промолчала.

– Я еще бы поняла, – кипелаКатюша, – будь ты из глухого места! Так нет! Живешь в столице, в семьеврача! Слов нет!

– Ладно, ладно, – залебезилая, – а Петр Лыков и Соня? Они-то работают в больнице, делали мненормальное УЗИ.

Катюша помрачнела.

– Знаешь, сейчас некоторые доктора, люди,имеющие диплом о высшем образовании и дававшие клятву Гиппократа, занимаютсяотвратительным делом. Сначала запугивают здорового человека, а потом начинаютего лечить, раскручивают на деньги и в конце концов торжественно объявляют: мыспасли вас от гибели. Петр и Соня из таких, они углядели в тебе жертву. Извини,Лампуша, ты доверчива, как ребенок, легко внушаема, небось сразу почувствовалатотальное недомогание. Петр и Соня просто ждали, когда ты явишься к ним«лечиться» и принесешь им денежки.

– Значит, у меня всего лишь навсегоаппендицит!

– Всего лишь! – взвился молчавший досих пор Вовка. – Ты чуть не умерла от перитонита.