Белый фрегат - Наталия Осояну

Под верхней палубой фрегата появился ряд… окон. Он не знал, чем еще могли быть эти квадратные отверстия с ровными, но как будто облитыми густой черной жидкостью краями. Для чего они? И каким образом возникли?

Он прислушался: ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Она снова переделала себя, – негромко проговорил Кай, с мучительно сморщенным лицом рассматривая «Невесту». – Но провалиться мне на дно, если я понимаю зачем.

Сандер, не отвечая, взбежал по трапу на борт фрегата и там едва не налетел на Фейру. Капитан стоял к нему спиной, протянув руку вперед – к Эсме. Ладонь целительницы, чьи глаза были закрыты, замерла над его запястьем.

– Что тут произошло? – резко спросил Сандер, и где-то в глубине души внутренний голос удивленно отметил: «Ого…»

Фейра медленно повернулся и смерил его взглядом.

– Отправляйся к Рейнену, – сказал феникс ровным голосом. Его лицо было, как теперь понял Сандер, серым от боли и смертельной усталости. – Скажи ему, что я готов перейти ко второй части нашего плана. Он знает, о чем речь.

– Я тоже хочу узнать, – ответил Сандер, не двинувшись с места. – Ты причинил ей боль? Ты ее искалечил? Снова? Зачем, зачем ты это сделал?

На этот раз во взгляде Фейры промелькнуло смутное подобие изумления. Он покрутил запястьем, словно проверяя, все ли в порядке, потом шагнул чуть в сторону, рассматривая Сандера так, чтобы солнце не светило прямо в глаза. Матрос-музыкант, для которого ~песня~ звучала не переставая, всей кожей ощутил, как нити снова изменились, сделались толще, налились силой. Фрегату действительно было больно – теперь в этом не осталось сомнений. Но вместе с обновлением нитей пришли и угрызения совести: через считаные мгновения ему захотелось разорваться пополам, чтобы одна половина побежала выполнять приказ капитана, а другая – осталась выяснять отношения.

– Так-так, – пробормотал Фейра. – Кай, ступай к Рейнену. Ты понял, что надо сказать?

– Да, капитан, – донеслось откуда-то сзади.

– Гвин и Ролан, займитесь проверкой такелажа. Сегодня ночью нам предстоит небольшой… военный поход. Будет много новых лиц, временно – впрочем, если среди них найдутся достойные, возьмем в команду по-настоящему. Бэр, можешь пока им помогать, но вскоре мы отойдем от этого причала и встанем у другого, где надо будет поднять на борт кое-что тяжелое, и ты весьма пригодишься. Сандер… идем со мной.

И феникс двинулся в сторону своей каюты. Сандер бросил взгляд на Эсме, сам не зная, чего ждет от нее. Целительница застыла, скрестив руки на груди, явно чем-то расстроенная. Он вдруг сообразил, что не видел ее после вчерашнего происшествия, даже не попытался узнать, как она себя чувствует. От новых угрызений совести явственно повеяло сыростью и гнилью из колодца в его душе.

– Идем! – сердито крикнул Фейра.

Сандер повиновался.

В капитанской каюте, как и везде на фрегате, было пусто. Феникс подошел к окну и молча стоял там, повернувшись спиной к своему мятежному матросу. «Мятежный? – подумал Сандер. – Это я-то мятежный? Уж скорее – мятущийся».

Но что-то правдивое в этом слове было.

– Ты слышишь какие-нибудь изменения в… песне? – спросил наконец Фейра.

Сандер покачал головой, потом спохватился и ответил хриплым голосом:

– Нет. А должен?

Феникс вздохнул, по-прежнему глядя в окно.

– Я снял запрет на звездный огонь, – проговорил он таким спокойным тоном, словно речь шла о запрете на ввоз или вывоз из Росмера какого-нибудь печально известного товара. – Не совсем понимаю, каким образом мне… нам, потому что Эсме мне помогла… каким образом это удалось, но результат налицо. Теперь мы можем взять Землю тысячи огней штурмом, расправиться с Кармором и покончить со всей этой историей с компасом и «Утренней звездой». Финал близко, Сандер.

Матрос-музыкант моргнул. После первой фразы он ничего не расслышал.

– З-запрет на… звездный огонь?

– Да. – Фейра повернулся и задумчиво посмотрел на него, обхватив правой рукой подбородок. – Это было что-то вроде… запертого ящика в глубине ее сути. Ящика, о содержимом которого ей запрещено было даже думать. Но похоже, что нам удалось – не без помощи самой ~Невесты~ – отыскать лазейку. Ящик был запретным, пока оставался запертым. А мы его… в каком-то смысле… открыли. Ты понимаешь, что это значит?

Сандер помотал головой и совершенно искренне ответил:

– Нет.

– Мы отправимся к острову под покровом ночи, вместе с еще двумя фрегатами, – сказал Фейра. – Действовать будем совместно.

И тут он что-то ~сделал~.

Перед глазами у Сандера появилась карта. Он осознавал, что по-прежнему стоит посреди пустой капитанской каюты, шагах в пяти от феникса, и видит, как лучи послеполуденного солнца проникают сквозь большое окно. Вместе с тем, поверх всего этого и как-то… в стороне, он видел карту, на которой был изображен средних размеров остров, очертаниями напоминающий уродливый клубень болотного растения. На юге острова выделялась укромная бухта, где Сандер построил бы форт, поручи ему кто-нибудь такое задание. Фейра продолжил говорить, и, по мере того, как он разъяснял план, сочиненный вместе с Рейненом и кракен знает кем еще, разные части этой причудливой карты будто отделялись от основной картинки и подплывали ближе. Сандера затошнило, но он приказал себе терпеть.

– «Зеленоглазая» и «Душа бунтарки» – так называются фрегаты, которые будут нам помогать. «Зеленоглазая» высадит большой отряд в западной части острова, который двинется к форту. В это время мы с «Душой бунтарки» перекроем оба выхода из гавани, причем ~Невеста~ подойдет ближе, на расстояние выстрела, опасного для форта и кораблей, прячущихся в его тени. Если Кармор попытается сбежать, мы его перехватим. Или утопим. А потом высадимся на Земле, заберем третью часть компаса – и уже завтра отправимся своей дорогой, Сандер. Вороны пусть сами разбираются с капитаном-императором, когда он сюда прибудет.

Карта растаяла. Сандер закрыл глаза. В коротком рассказе Фейры крылось что-то неправильное – словно уродливая клякса на странице, исписанной безупречным почерком, словно фальшивая нота посреди прекрасной мелодии. Он прислушался к ~песне~ как следует и сперва не разобрал ничего необычного – она, конечно, звучала печально, однако такое происходило не впервые. Но потом… потом Сандер расслышал кое-что новое, кое-что неожиданное. Простой ритм, незаметно вплетающийся в ~песню~, исподволь меняющий ее рисунок. Чем-то напоминающий… сердцебиение? Нет. Он усилием воли отрешился от остальной ~песни~, сосредоточился лишь на этом ритме и как будто оказался в пещере, где в полной тишине с потолка капает вода, постукивая об пол.

Эти капли…

– Слезы, – сказал Сандер и вздрогнул, сообразив, что говорит вслух. Но отступать было некуда. – Она плачет, Кристобаль. Ты сделал ей больно.

Фейра прищурился, словно не понимая, о ком он говорит. Потом потемнел лицом и шумно втянул воздух, раздувая ноздри. Он как будто едва сдерживался, чтобы не ударить Сандера или не сжечь. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и сжал губы так плотно, что они утратили цвет. В конце концов феникс прошипел почти беззвучно: