Картье. Неизвестная история семьи, создавшей империю роскоши - Франческа Картье Брикелл

драгоценностями, которыми оба восхищались особенно. В Индии они были в хорошей компании. В 1926 году махараджа Капурталы, ярый франкофил, известный своим превосходным вкусом, поручил Cartier Paris изготовить изумрудное украшение для тюрбана к своему золотому юбилею в следующем году. Получившийся головной убор в стиле пагоды, состоящий из пятнадцати крупных изумрудов его собственной коллекции (включая феноменальный шестиугольный изумруд весом 177,4 карата в центре), вызывал всеобщее восхищение. Махараджа надевал его перед сотнями иностранных гостей на пышных торжествах в его построенном на манер Версаля дворце в Пенджабе. Он записал в своем дневнике, что это была «вещь поистине уникальная в своем роде»; ее изображение было позже использовано Cartier в рекламе 1931 года.

Крупные изумруды высокого качества встречаются крайне редко. Невероятно хрупкий, кристалл изумруда почти никогда не переживает подземного напряжения своего создания и редко выходит на поверхность безупречным и чистым. Ранджи посвятил много лет своей жизни сбору совершенных образцов. Он не был самым богатым из махараджей, но был сосредоточен на своей конкретной задаче. И ему удалось, как впоследствии утверждал Жак, собрать коллекцию изумрудов, «не имеющую себе равных в мире, если не по количеству, то по качеству».

Зная о любви Ранджи к изумрудам, Жак задумал создать исключительное ожерелье, которое, как он надеялся, индийский владыка сочтет нужным добавить к своей коллекции. Связавшись с лучшими в мире торговцами драгоценными камнями, он выследил некоторые из самых фантастических изумрудов на рынке. Каждый из них сам по себе был коллекционным предметом; вместе они были экстраординарными. Когда у Жака набралось больше дюжины камней, он попросил своих дизайнеров поработать над идеями ожерелья, включив в него столько камней, сколько они сочтут нужным, с условием, что окончательное творение должно подчеркнуть каждый из них, не будучи слишком показным или вычурным. У Ранджи был превосходный вкус; если Жак хотел, чтобы махараджа добавил это украшение в свою коллекцию, оно должно было оставаться элегантным.

Это была чрезвычайно важная вещь для Жака, и, к сожалению, не без риска. Процесс установки больших хрупких изумрудов неверной человеческой рукой был сопряжен с трудностями. Мастер, выбранный для выполнения этой задачи, должен был приложить точно рассчитанное давление к каждому платиновому крапану, который удерживал драгоценные камни на месте. Слишком большое давление – и изумруд может сломаться; слишком малое – и любое последующее движение изумруда может вызвать трещину. Для такой напряженной работы Жак давал выбранному мастеру два выходных дня, прежде чем тот приступал к работе, чтобы убедиться, что он полностью расслаблен. К счастью, в случае с ожерельем из изумрудов все прошло хорошо.

По указанию Жака английские художники завершили работу над ожерельем к его поездке в Индию в 1926 году. На протяжении всего путешествия на Восток Жак надеялся, что найдет покупателя. В Бомбее он устроил выставку в доме своих добрых клиентов-парсов, Диншоу-младших, но, хотя ожерелье вызвало всеобщее восхищение, серьезных запросов не последовало, и Жак начал сомневаться, не были ли его усилия напрасными. Но когда он прибыл в Наванагар и медленно открыл красную шкатулку с ожерельем под ярким индийским солнцем, Ранджи был потрясен.

Цена составила 115 640 фунтов стерлингов (около $8,4 миллиона сегодня). Не имея возможности сразу заплатить всю сумму, но отчаянно желая получить ожерелье, Ранджи предложил выплаты двумя частями плюс коллекцию жемчуга стоимостью 45 000 фунтов стерлингов (около $3,3 миллиона сегодня). Сделка состоялась. Жак телеграфировал Фрейзеру и братьям в лондонский офис, что одна из самых важных миссий его поездки выполнена. Пьер хотел узнать подробности. Не имея возможности связаться с Жаком в Индии, он телеграфировал Фрейзеру: «Я понимаю, что мой брат продал большое изумрудное ожерелье в Индии; пожалуйста, сообщите стоимость и цену продажи, условия оплаты, предоставленные моим братом, а также имя покупателя».

Хотя Жак и управлял Cartier London, ему принадлежало всего 5 процентов акций. Пьер и Луи между тем владели 91 процентом, что делало их особенно заинтересованными в названной Жаком цене. Когда Пьер услышал об идее Жака сделать такое дорогое ожерелье, он забеспокоился, найдется ли покупатель. Как только он был найден, Пьер испугался, что брат не потребовал достаточно высокой прибыли. Фрейзер сообщил в ответ, что продажа принесла значительную выгоду в 40 000 фунтов стерлингов (около $2,9 миллиона сегодня).

54-процентная надбавка к себестоимости, возможно, и не была такой высокой, как потребовал бы сам Пьер, но Жак понимал своего клиента и понимал, как вести бизнес в Индии. Очарованный творением своего друга, Ранджи всего через пару лет собирался дать Жаку самое важное поручение в его жизни.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Мой отец любил иметь дело с Ранджи, потому что разделял его любовь и знание драгоценных камней. Но в Индии это не всегда было так просто. Некоторые клиенты просили моего отца переделать менее качественные драгоценности, которые, как он знал, будут лучше смотреться в их первоначальной оправе. Это ставило его в трудное положение.

Камни-убийцы

Иногда, когда клиенты, с которыми Жак встречался в Индии, просили его переделать фамильные реликвии в стиле Cartier, ему приходилось отказываться. Один из индийских методов крепления заключался в размещении драгоценных камней на фоне цветной фольги для усиления их цвета. Рубин накладывали на красную фольгу, сапфир – на синюю, изумруд – на зеленую и так далее. Это благотворно влияло на конечный результат: если фольгу убрать, драгоценные камни открываются в истинном цвете. Жак знал, что если потом перемонтировать их по методу Cartier (не только без фольги, но и с максимальным проникновением света), их владельцы будут разочарованы, насколько скучным окажется конечный результат. Но когда пытался объяснить это клиентам, они обычно начинали спорить. Он всегда должен был помнить, что они клиенты, а он – всего лишь скромный продавец. Он должен был делать то, что они говорили.

Отказ от подобных просьб клиентов-парсов в Бомбее повредил репутации Жака. Но после того, как клиенты обращались к другим ювелирам (которые делали то, чего хотел заказчик, радостно прикарманивая большую комиссию), они всегда возвращались к нему. Признавали, что Жак был прав, и оставались преданы ему, даже приглашая в гости, чтобы показать свои фамильные драгоценности.

Помимо бледных индийских драгоценных камней, оживленных с помощью цветной фольги, для избранных существовала сокровищница прекрасных, ярких, безупречных драгоценных камней, скрывающихся на Востоке. Никогда не зная, где ему покажут драгоценные камни на продажу – может быть, после ужина на столе при свечах или в тени базара, – Жак всегда путешествовал с сумкой, в которой хранились его верные «камни-убийцы». Это были самые совершенные образцы драгоценных камней, которыми он владел: бирманский рубин, кашмирский сапфир, колумбийский изумруд и бриллиант Голконды. Цвет – субъективная материя; он меняется в зависимости от времени суток, различных регионов мира, а также от того, рассматривается ли он в естественном или искусственном свете. Иногда торговец мог