Картье. Неизвестная история семьи, создавшей империю роскоши - Франческа Картье Брикелл

Слева направо: Алиса, Жан-Жак, Жаклин, Нелли и Жак. Жак открыл сезонный шоурум в Санкт-Морице в 1929 году

Они посещали швейцарский курорт Санкт-Мориц в Альпах каждый год на зимних каникулах. «Вилла Шантарелла» стала для них вторым домом. «Вот мы снова на вершине мира в нашем Ноевом ковчеге, полном до краев подрастающим поколением, – писал Жак Пьеру в январе 1929 года. – Девочки привели подругу, и у нас есть репетитор для Жан-Жака, и баронесса Гересс (наша подруга) часто бывает здесь со своими двумя девочками, так что это столпотворение, но я пишу в своей комнате, глядя на подъем к лыжным спускам».

Дети стали заядлыми лыжниками. Хотя слабые легкие Жака не позволяли ему перенапрягаться, врачи говорили, что горный воздух полезен. Пока мальчики с ужасающей скоростью мчались вниз по склону, они с Нелли встречались с друзьями за долгими, приятными обедами. Хотя обычно эти светские мероприятия были для удовольствия, они часто переходили на рабочую территорию; Санкт-Мориц, известный как модное зимнее пристанище, был популярен среди многих клиентов Cartier. Жак и Нелли могли ужинать с кинозвездой, такой как Глория Свенсон или Дуглас Фэрбенкс, а на следующий день оказаться на вечеринке вместе с Детердингами или знаменитой польской оперной певицей Ганной Вальской.

В 1920-е годы, когда рабочая жизнь Жака стала насыщеннее, чем когда-либо, он брал с собой в отпуск все больше и больше работы. «В данный момент я выполняю кое-какую работу для махараджи Реваха», – писал Жак Пьеру под Рождество, глядя на своих счастливых детей, катающихся на санках. Позже, в тот же день, когда его сын зашел в комнату отца, он увидел, что рисунки для драгоценностей махараджи разбросаны по всему полу. Несмотря на нехватку времени Жак включил сына в процесс принятия решений, спросив у Жан-Жака его мнение и объяснив, чего он добивается. Мальчик никогда не забудет тот день, и уважение, с которым отец с ним разговаривал, определит, как он будет управлять бизнесом в последующие десятилетия.

Но разбросанные по всему полу спальни рисунки были не самым эффективным способом работы, и внезапно предложение Детердинга открыть офис в снежном Санкт-Морице оказалось разумным. Жак должен был признать, что это имело смысл на многих уровнях: он находился там весь сезон в любом случае; это был модный зимний курорт, привлекающий множество потенциальных клиентов от низама Хайдарабада до Ага-Хана; и это могло бы удовлетворить требования клиентов Cartier London, не имеющих постоянного места жительства, которые хотели бы получить налоговые преимущества от оплаты через офшор.

Губернатор Санкт-Морица быстро утвердил план Жака, предложив, чтобы его сын Карл Натер возглавил новый филиал. Жак, наняв Карла, официально создал швейцарскую компанию, названную Jacnel, в честь Жака и Нелли, и сезонное отделение. Соблазнительно расположенный рядом со знаменитым швейцарским кондитером Хаузером, новый шоурум Cartier в горах привлекал большое количество зевак в течение нескольких месяцев в году, когда он был открыт, даже несмотря на то, что, как обнаружил Пьер с филиалом в Палм-Бич, не так уж много людей готовы были расстаться с серьезными суммами денег, находясь в отпуске.

Из Копенгагена в Каир

Луи или его старшие продавцы традиционно встречались с клиентами Cartier на континенте, но к концу 1920-х годов Жак взял на себя зачительную часть этих обязанностей. Большие продажи стоили дополнительных усилий, но путешествие по всей Европе из Лондона отнимало много времени и нередко было далеко не простым. Жака могли вызвать в Копенгаген только для того, чтобы сообщить, что великая княгиня Ольга не сможет его принять, или он приезжал в Париж, чтобы повидаться с Юсуповыми, а ему говорили, что князь путешествует, а его жена «находится в доме подруги и говорит, что больна».

Более успешные поездки включали путешествие в Каир в 1929 году, где Жак представил большую коллекцию драгоценностей для французской выставки. Король Египта Фуад I, франкофил, был известен тем, что держал свою жену, королеву Назли, под строгой охраной в королевском гареме, но позволял ей два утешения: посещение оперы и экстравагантные подарки драгоценностей. «Все заметили, – писала одна британская газета о выставке Cartier, – что король Фуад I долго задержался на этой выставке, где Его Величество принимал Жак Картье». Всего через две недели братья Картье получили известие из каирского дворца Абдин, что их фирма назначена поставщиком двора короля Фуада I.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Я помню, как мой отец работал над выставкой в Каире. Он взял с собой несколько эскизов, чтобы поработать над ними, когда мы ездили в Санкт-Мориц на каникулы. Эти события требовали большой подготовки. Вы не просто привозили драгоценности – изготовление достаточно дорогих предметов, чтобы произвести впечатление, связало мастерскую на многие месяцы.

Долгие путешествия начинали утомлять Жака; а вернувшись домой, он не находил времени на восстановление сил. Если не устраивал крупных мероприятий – таких, как выставка жемчуга Персидского залива летом 1928 года или парад драгоценностей и моды для «Французского Общества» с участием Ланвен и Ворта весной 1929 года, то принимал французских гостей в качестве главы «Альянс Франсез», встречался с клиентами в отеле Brown's в Мэйфере или обсуждал новые идеи с дизайнерами. В будние дни он ужинал вне дома – с Марго Асквит и ее друзьями в особняке в Мэйфэре или с продавцом Беллендже и его невестой в Патни; через день – с махараджей в отеле Savoy. А еще были опера, театр и благотворительные мероприятия, в то время как выходные рассматривались как возможность принять друзей и клиентов в Милтон-Хит. Это мало чем отличалось от активности Пьера в Нью-Йорке, но у Жака было слабое здоровье после туберкулеза и отравления газом во время войны. Ему было за сорок, но бывали дни, когда он чувствовал себя на десятки лет старше.

Пьер считал, что его младший брат заслуживает общественного признания за свои труды, и предложил выдвинуть его кандидатом на получение французского ордена Почетного легиона. Жак убеждал его от этого отказаться. «Ты очень хороший брат, если думаешь о награде для меня, но сейчас я мало делаю для французов в Лондоне. Я помогал организовывать мероприятия, и это было оценено, но не сейчас». Вместо этого, сказал Жак, он был сосредоточен на чем-то другом. Объем работы, поступавший от индийских клиентов Cartier, достиг небывалых высот, и он только что вернулся из Парижа, где «получил контракт от махараджи Бароды, по которому мы являемся его официальными советниками, с Cartier S.A. и Ltd. На сумму £ТС КСК». Прошло 18 лет с тех пор, как Жак был вытеснен из Бароды ревнивыми придворными ювелирами, но это стоило долгого ожидания: £TS, KSK был кодом Картье для 60 000 фунтов стерлингов (около $4,6 миллионов сегодня). Гаеквад, правитель Бароды, был не единственным индийским клиентом, вознаградившим терпение Cartier значительными заказами.

Украшения в фокусе: Колье Патиалы

Летом 1925 года главный парижский продавец Cartier был вызван в элегантный отель Claridge на Елисейских Полях весьма уважаемым