В лесу - Тана Френч

самое. Примерно в то же время я недолго встречался с девушкой, и она переспала с Кэтелом. Говорю это не в укор ей – думаю, она и со мной-то связалась, потому что Кэтел был занят. На него девушки западали намного чаще, чем на меня.

– А Шейн, получается, был в стороне.

– Именно. Из-за него все и закрутилось. Шейн узнал про все и взбесился. Ему, похоже, Сандра тоже нравилась, а тут он еще и решил, что мы его предали. Вот его и понесло. Почти каждый день закатывал нам сцены, и так продолжалось несколько недель. Иногда вообще отказывался с нами разговаривать. Я ужасно переживал, думал, что все рушится, – да вы сами знаете, в этом возрасте тебе из-за ерунды кажется, будто того и гляди наступит конец света…

– Что было дальше?

– Кэтел вбил себе в голову, что если Сандра встала между нами, значит, ей нас и мирить. Он прямо помешался на этой мысли, только об этом и твердил. “Если мы все переспим с одной и той же девчонкой, – говорил он, – это скрепит нашу дружбу”. Вроде как обряд братания, только еще крепче. Сейчас я уже не знаю, верил он в это или просто… Не знаю. У Кэтела вообще бывали закидоны, особенно когда речь шла о… Короче, у меня имелись сомнения на этот счет, но Кэтел все не унимался, и, разумеется, тут еще и Шейн рядом крутился…

– Никто из вас не подумал спросить Сандру?

Джонатан откинул назад голову и с тихим стуком ударился затылком о стекло.

– Нам следовало бы, – тихо проговорил он, – конечно, следовало бы. Но мы втроем жили в собственном мирке. Все остальные вокруг выглядели ненастоящими. Я был в восторге от Сандры, но я совершенно так же восхищался и принцессой Леей или от кого мы там фанатели. То есть мои чувства к ней не то же самое, что испытываешь к обычной женщине. Это я не в оправдание говорю – оправдания нам нет. Я лишь объясняю.

– Как именно все произошло?

Джонатан провел рукой по лицу.

– Мы сидели в лесу, вчетвером. С Клэр мы к тому времени расстались.

Он немного помолчал, потом продолжил:

– Сидели на нашей обычной поляне. Вы вряд ли помните, но лето тогда выдалось чудесное, жаркое, как в Греции или еще где-нибудь на юге. На небе ни облачка, до половины десятого вечера благодать. Мы целыми днями на улице зависали, на опушке леса или в лесу. Загорели дочерна, я так вообще на итальянского студента смахивал, только под солнечными очками кожа не загорела… Вечерело. Мы весь день просидели на поляне – пили, несколько косяков выкурили. По-моему, нам тогда сильно в голову ударило. Не только выпивка и травка, вообще все сразу – солнце и эйфория, какая в этом возрасте бывает… У Шейна в кои-то веки было сносное настроение, и я даже поддался ему и позволил победить меня в армрестлинге. Мы с ним в шутку толкались, боролись, катались по траве – да что объяснять, молодые парни всегда так делают. Кэтел с Сандрой кричали и подначивали нас, Кэтел щекотал Сандру, а та визжала и смеялась. Они тоже упали на траву, подкатились к нам, и мы упали сверху, устроили кучу-малу. И тут Кэтел вдруг закричал: “Сейчас!”

Продолжения пришлось ждать долго.

– Вы все втроем ее насиловали? – тихо спросил я наконец.

– Только Шейн. Впрочем, от этого не легче. Я помогал ее держать… – Стиснув зубы, он втянул в себя воздух. – Прежде я ничего подобного не испытывал. По-моему, мы слегка обезумели. Словно все это происходило не по-настоящему. Понимаете, как в ночном кошмаре или от наркоты, когда “приход” плохой. И никак не заканчивалось. Жара стояла невыносимая, я потел как свинья, в голове гудело. Я посмотрел на деревья, и мне почудилось, будто они подступают к нам, выпускают новые ветки, я думал, что они сейчас подберутся ближе и сожрут нас, и цвета вокруг сделались такими неестественными, как в цветной версии старого кино. Небо почти совсем побелело, и на нем что-то замелькало, что-то черное и мелкое. Я опустил голову – вроде как хотел предупредить остальных – и понял, что держу… держу ее, но собственных рук не ощущал, да и выглядели они точно чужие. Чьи это руки, я не понимал. И пришел в ужас. Напротив я увидел Кэтела, и дышал он так громко, прямо оглушительно, вот только я его не узнал, все никак не мог вспомнить ни кто это такой, ни чем мы занимаемся. Сандра отбивалась, и я слышал такие звуки… Господи, на миг, клянусь вам, я решил, будто мы охотники, а она… она животное, которое мы изловили, и Шейн теперь его убивает…

История эта нравилась мне все меньше.

– Если я вас правильно понял, – бесстрастно сказал я, – вы находились под воздействием алкоголя и запрещенных в те времена наркотических веществ, не исключено, что вы также пережили тепловой удар и испытали сильное возбуждение. Как полагаете, эти факторы могли каким-то образом повлиять на ваши ощущения?

Джонатан на секунду задержал на мне взгляд, а затем пожал – нет, едва заметно дернул плечами.

– Да, наверное, так оно и было. Я говорю это не в оправдание. Просто рассказываю. Вы сами спросили.

Его рассказ показался мне, разумеется, нелепым, мелодраматичным, манипулятивным и в высшей степени предсказуемым: каждый преступник, которого я допрашиваю, преподносит длинную затейливую историю, доказывающую, что он не виноват или, по крайней мере, все не так ужасно, как выглядит, причем их истории обычно намного убедительнее, чем эта. Тревожило то, что совсем крохотная частица меня ему верила. В прекраснодушие Кэтела я не верил, но Джонатан – дело другое: он потерялся где-то в сумеречном мире, где ему девятнадцать и он влюблен в друзей так, как влюблены в женщину, он словно ищет волшебное заклинание, способное обратить время вспять и вернуть его в их закрытый мирок. Он с легкостью принял случившееся за проявление любви, пускай и сомнительной, искаженной и необъяснимой для жестокого окружающего мира. Впрочем, особой роли это не играло, меня интересовало, что еще он расскажет.

– И вы больше не общаетесь ни с Кэтелом Миллзом, ни с Шейном Уотерзом?

Вопрос прозвучал немного жестоко, знаю.

– Нет, – грустно ответил Девлин. Он посмотрел в окно и выдавил безрадостный смешок. – После всего, что случилось? Мы с Кэтелом присылаем друг другу поздравления с Рождеством. За него их жена пишет. От Шейна я уже много лет не получал весточки. Бывало, я изредка писал ему, но он ни разу не ответил. И я прекратил.

– Ваши пути разошлись вскоре после изнасилования?

– Это случилось не